7.7 cm FK 16

7.7 cm FK 16
Тип:	полевое орудие
Страна:	Германская империя Германская империя
История службы
На вооружении:	Германская империя Германская империя
Войны и конфликты:	Первая мировая война
История производства
Конструктор:	Krupp
Годы производства:	1916—1918
Всего выпущено:	более 3020
Характеристики
Масса, кг:	1318
Длина ствола, мм:	2695
Калибр, мм:	77 мм
Затвор:	горизонтальный скользящий
Противооткатное устройство:	гидро-пружинное
Лафет:	стандартный лафет
Угол возвышения:	от -10° до +40°
Угол поворота:	4°
Начальная скорость снаряда, м/с	545
Прицельная дальность, м:	9100
Максимальная дальность, м:	10700
Изображения на Викискладе?:	7.7 cm FK 16

7.7 cm FK 167.7 cm FK 16

77-мм полевая пушка образца 1916 года (нем. 7,7-cm-Feldkanone 16, сокр. 7.7 cm FK 16) — немецкая легкая полевая пушка, активно применявшаяся в ходе Первой мировой войне. Также состояла на вооружении ряда стран и применялась в некоторых межвоенных конфликтах, а её модернизированные варианты применялись также и во Второй мировой войне.

Создание

Военные действия в начале Первой мировой войны выявили ряд недостатков основной легкой полевой пушки Германии — 7.7 cm FK 96 n.A.. Она была легкой и мобильной, однако своими баллистическими характеристиками уступала полевым орудиям противников — французской 75-мм пушке образца 1897 и российской 76-мм пушке образца 1902. В условиях окопной войны недостаточная дальность огня стала серьезной проблемой.

Новая пушка должна была иметь удлиненный ствол и лафет с большим углом подъёма ствола. Было предложено использовать лафет 105-мм гаубицы С/09 и затворный механизм от пушки FK 96. В результате, удалось получить дальнобойную полевую пушку, которая имела лафет, унифицированный с легкой гаубицей. Таким образом, новая пушка FK 16 на больших дистанциях была способна вести навесной огонь, нанося потери вражеским войскам в окопах.

Описание конструкции

77-мм полевая пушка образца 1916 получила на удлиненный на 61 см ствол от 7.7 cm FK 96 n.A.. Унифицированный с гаубицей С/09 лафет имел повышенный на 24° угол подъёма ствола. Это улучшило баллистику, дальность стрельбы выросла на 3,7 км. Затворы, нарезка ствола и противооткатные механизмы были оставлены без изменений. В отличие от французских и русских пушек, в Германии был применен горизонтальный клин. Это решение упрощало обслуживание и производство орудий. В канавках поршневого затвора часто накапливался грязь, чего не было в клиновом затворе.

Вес пушки в боевом положении вырос до 1312 кг, тяжелее её была только австро-венгерская полевая пушка образца 1917 года. Пушки стран Антанты имели вес на 100—200 кг меньше, что облегчало транспортировку. В германской 77-мм полевой пушке образца 1916 года маневренностью было пожертвовано ради увеличения дальности стрельбы, поскольку война перешла к позиционной стадии.

Немецкие артиллеристы активно применяли платформу, поворачивавшуюся для установки пушки. Это позволяло не тратить много сил для наведения пушки на новую цель вне сектора стрельбы (4-7 градусов). Применение таких платформ позволяло артиллерии более оперативно контролировать большие сектора фронта.

Производство и применение

77-мм полевая пушка образца 1916 года частично производилась из заменителей остродефицитных материалов, из-за чего возникало много дефектов. Это приводило к случаям взрыва снарядов в стволе пушки. Неудовлетворительным было также качество снарядов. В частности, некоторые имели слишком большой диаметр, что ускоряло порчу ствола. Пикриновая кислота часто формировала очень чувствительные соли, которые во время выстрела могли детонироваться и, таким образом, подрывать весь снаряд. Покрытие внутренних стенок снарядов специальными красками блокировало создание солей и позволило решить проблему.

После войны Германия перестволила пушки на калибр 75 мм, 75-мм пушки образца 1916 получили индекс 7,5 cm FK 16 n.A. (новой конструкции). Эти пушки применялись в ходе Второй мировой войны. Бельгия также перестволила трофейные пушки FK 16 на калибр 75 мм. Некоторое время 77-мм полевые пушки образца 1916 года находились на вооружении Украинской галицкой Армии.

Литература

• Hogg, Ian. Twentieth-Century Artillery. New York: Barnes & Noble Books, 2000 ISBN 0-7607-1994-2
• Jäger, Herbert. German Artillery of World War One. Ramsbury, Marlborough, Wiltshire: Crowood Press, 2001 ISBN 1-86126-403-8

Отрывок, характеризующий 7.7 cm FK 16

Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.