70-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада
Поделись знанием:
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
| 70-я отдельная гвардейская дважды Краснознаменная орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого мотострелковая бригада 70-я огмсбр | |
 Условное знамя 70-й огмсбр, используемое ветеранами части на встречах | |
| Годы существования |
сентябрь 1942 - август 1988 |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение |
1946—1980 — командиру 5-я гв.мсд |
| Входит в |
1946—1980 — 5-я гв.мсд |
| Тип |
мотострелковая бригада |
| Включает в себя | |
| Численность | |
| Дислокация |
373-й гв.мсп - Кушка, Туркменская ССР (1946-1979) |
| Участие в | |
| Знаки отличия |
|
| Командиры | |
| Известные командиры |
см. список |
70-я отдельная гвардейская мотострелковая дважды Краснознамённая, орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого бригада (70-я огмсбр) — воинская часть Сухопутных войск Вооруженных Сил СССР в период Афганской войны.
Содержание
История
70-я огмсбр является преемником 373-го гвардейского мотострелкового полка, который в свою очередь берёт историю от 12-й гвардейской механизированной бригады входившей в состав 5-го гвардейского механизированного корпуса в период Великой Отечественной войны[1].
Великая Отечественная война
В ноябре 1942 года была сформирована 55-я механизированная бригада (55-я мехбр) в г.Верхний Уфалей Челябинской области[2].
С 18 декабря по 9 января 1943 года 55-я мехбр участвовала в боях в составе 6-го механизированного корпуса (6-й МК) на Сталинградском фронте[3].
За успешное выполнение боевых задач 6-й МК был переименован в 5-й гвардейский механизированный корпус (5-й Гв.МК).
Соответственно 55-я мехбр была переименована в 12-ю гвардейскую механизированную бригаду (12-я гв.мехбр).
12-я гв.мехбр составе 5-го гв.МК прошла через следующие сражения[4]:
- Ростовская операция (1943);
- Курская оборонительная операция;
- Белгородско-Харьковская операция;
- Нижнеднепровская операция;
- Пятихатская операция;
- Знаменская операция;
- Днепровско-Карпатская операция;
- Кировоградская наступательная операция;
- Западно-Карпатская операция;
- Берлинская операция;
- Пражская операция
Послевоенный период
10 июня 1945 года 5-й гвардейский механизированный корпус был переформирован в 5-ю гвардейскую механизированную дивизию (5-я гв.мехд)[4]. 12-я гвардейская механизированная бригада была переформирована в 12-й гвардейский механизированный полк.
29 ноября 1946 года 5-я гв.мехд переведена в ТуркВО с дислокацией в городах Туркменской ССР: Мары, Кушка, Чарджоу, Байрам-Али и Иолотань[5].
12 марта 1957 года 5-я гв.мехд переформирована в 53-ю гвардейскую мотострелковую дивизию. При этом 12-й гвардейский механизированный полк переименован в 373-й гвардейский мотострелковый полк с дислокацией в г.Кушка[6].
17 октября 1964 года дивизии вернули её прежний номер и она стала 5-й гвардейской мотострелковой дивизией[5].
Афганская война (1979—1989)
Ввод и переформирование
25 декабря 1979 года в северо-западную часть ДРА в составе 5-я гвардейская мотострелковая дивизия (5-я гв.мсд) был введён 373-й гвардейский мотострелковый Краснознамённый, орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого полк (373-й гв.мсп).
В силу целесообразности наличия в южной части ДРА (провинциях Кандагар и Гильменд) усиленной тактической единицы ОКСВА, руководством ВС СССР было принято решение о формировании на базе 373-го гв.мсп — 70-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады (70-я гв.омсбр войсковая часть 71176).
Бригада «выполняла боевые задачи по оказанию интернациональной помощи Правительству Демократической республики Афганистан». Зона ответственности бригады — продолжительная по соприкосновению с Пакистаном, территория юга Афганистана.
Участвовала в различных по масштабу и целям войсковых операциях, в том числе совместных: с ВС, МГБ, МВД — ДРА.
С целью усиления формирования были осуществлены следующие штатно-организационные мероприятия:
- включение в состав 2-го десантно-штурмового батальона 56-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады[7]
- укрупнение штатного полкового артиллерийского дивизиона, состав которого вместо 3 огневых батарей был увеличен до 5 батарей.
- увеличение штатов полкового комплекта подразделений боевого и тылового обеспечения до бригадного комплекта
Повторное укрупнение части произошло 5 лет спустя введением в состав бригады 4-го мотострелкового батальона[8].
По окончанию формирования к 1 апреля 1980 года 70-я огмсбр была передислоцирована в Кандагар с расположением штаба бригады в близости к аэропорту г. Кандагара, юго-восточнее города.
Боевая деятельность 70-й огмсбр
С первых дней передислокации 70-й огмсбр, бригада вступила в череду боевых действий, не прекращавшихся до вывода Советских войск из Афганистана[9] .
В боевые задачи бригады включались:
- Частичный контроль за провинциями Гильменд и Кандагар;
- Поддержка правительственных войск ДРА;
- Поддержка местных государственных органов управления ДРА;
- Сторожевое охранение участков главных автомобильных дорог в регионе (Кандагар-Шинданд и Кандагар-Газни);
- Обеспечение режимной зоны вокруг международного аэропорта Кандагара
Усиление 70-й огмсбр
После передислокации в Кандагар выяснилось, что личного состава 70-й огмсбр в столь крупной зоне ответственности недостаточно. В связи с этим командованием были осуществлены мероприятия по усилению бригады дополнительными формированиями:
- от 317-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й гв.вдд летом 1980 года в подчинение командира 70-й огмсбр, был выделен 3-й парашютно-десантный батальон. Он был передислоцирован в Кандагар, а позже в г.Лашкаргах[10];
- от 28-го армейского артиллерийского полка для артиллерийской поддержки 70-й огмсбр в период с 1980 по 1986 годы была выделена 8-я реактивная артиллерийская батарея на РСЗО 9П140 «Ураган». После 1986 года количество батарей было увеличено до трёх: 2-я и 3-я пушечная самоходная артиллерийская батарея на 2С5 «Гиацинт-С» и 11-я реактивная артиллерийская батарея на РСЗО 9П140 «Ураган»[11];
- от 34-го смешанного авиационного корпуса в подчинение командира 70-й огмсбр 11 апреля 1980 года был выделен 280-й отдельный вертолётный полк[12];
- для высвобождения подразделений 70-й огмсбр занятых на обеспечении режимной зоны вокруг Международного аэропорта Кандагара, в декабре 1981 года был сформирован 1354-й отдельный батальон охраны (1354-й обо или в/ч 52679)[13];
- К началу 1984 года военное командование СССР принимает решение о ликвидации каналов поставки вооружений и боеприпасов группировкам афганских моджахедов. Следовало взять под контроль караванные дороги и тропы соединяющие Афганистан с Ираном и Пакистаном. С этой целью в провинции Гильменд и Кандагар в 1984 году поэтапно было введено крупное соединение которая частично взяла на себя боевые задачи 70-й огмсбр. Это была 22-я отдельная бригада специального назначения с дислокацией штаба в г.Лашкаргах в 130 километрах западнее Кандагара. Данное соединение состояло из отдельных воинских частей (отдельные отряды специального назначения), которые были рассредоточены в афгано-пакистанском и афгано-иранском приграничье и занимались уничтожением караванов с оружием и боеприпасами.
Состав 70-й огмсбр
Состав бригады (в/ч 71176) на 1988 год [1]:
- Управление и штаб бригады
- отряд пропаганды и агитации (БАПО)
- 847-я станция фельдъегерско-почтовой связи
- 1145-й банно-прачечный пункт
- 2307-е торгово-бытовое предприятие
- оркестр
- хлебопекарня
- отдельный огнемётный взвод (до марта 1985 - взвод химической защиты)
- комендантский взвод
- 1-й мотострелковый батальон
- 2-й мотострелковый батальон
- 3-й мотострелковый ("горный") батальон
- 4-й мотострелковый ("пустынный") батальон
- десантно-штурмовой батальон
- танковый батальон
- артиллерийский дивизион
- зенитно-ракетная артиллерийская батарея
- противотанковая батарея
- разведывательная рота
- рота связи
- инженерно-сапёрная рота
- рота материального обеспечения (автомобильная колонна №201)
- ремонтная рота
- медицинская рота
Особенности штатной структуры бригады
- 70-я огмсбр и 66-я омсбр, являлись единственными мотострелковыми бригадами в ВС СССР, имевших в своём штате десантно-штурмовые батальоны. Из-за этого эти бригады нередко называли "общевойсковыми". Также они были крупнейшими бригадами по численности личного состава. В составе 66-й омсбр на один мотострелковый батальон было меньше чем в 70-й омсбр. Другим отличием 70-й огмсбр от состава 66-й омсбр - являлось наличие противотанковых взводов в штате мотострелковых батальонов. В личном составе 70-й огмсбр было около 4 000 бойцов.
[www.sdrvdv.org/node/159 Уроки войны в Афганистане 1979 – 1989 годов]:
"...Мотострелковая бригада ОКСВА имела численность 3500 – 4000 человек, 300–550 ед. бронетехники..."
- артиллерийский дивизион 70-й мсбр имел увеличенный штат из 5 батарей - 4 гаубичные, 1 батарея РСЗО на БМ-21 "Град".
- 4-й мотострелковый батальон был добавлен в состав бригады в апреле 1985 года. Он получил название "пустынный" за рассредоточение по сторожевым заставам и выносным постам в пустынной местности вдоль дороги от н.п..Кишки-Нахуд до Кандагара.
- 3-й мотострелковый батальон имел специализацию для ведения боевых действий в горах, за что и именовался "горным".
- десантно-штурмовой батальон (дшб) имел увеличенный штат. В связи с реалиями боевых действий в Афганистане, каждая из трёх десантно-штурмовых рот дшб состояла не из 3 взводов (как принято было на территории СССР) - а из 5. Это было связано с усилением огневой мощи подразделений для автономных действий в горах. В составе каждой десантно-штурмовой роты было 3 десантно-штурмовых взвода, 1 миномётный взвод и 1 пулемётный взвод. Десантно-штурмовые роты были усилены миномётными расчётами, несмотря на наличие миномётной батареи (на 120мм миномётах 2Б11 а после апреля 1984 на 2С9 "Нона") в штате дшб.
- Миномётный взвод состоял из 4 расчётов 82мм миномётов 2Б14 «Поднос».
- Пулемётный взвод состоял из 2 отделений - Легкого и Тяжёлого. На вооружении были ПКТ-М, РПКС-74 и крупнокалиберные "Утёс" НСВ-12,7.
Вывод бригады из Афганистана
Вывод бригады происходил поэтапно. На первом этапе бригада в полном составе передислоцировалась в Шинданд, в котором произошла частичная сдача вооружения подразделениям правительственных войск ДРА. После чего часть личного состава из Шинданда была перевезена на самолётах в Мары. Оставшийся личный состав проследовал через Герат в н.п.Турагунди на советско-афганской границе.
11 августа 1988 года после сдачи боеприпасов, бригада перешла границу и вошла в Кушку на боевой технике с личным оружием.
На время расформирования бригады личный состав располагался во временном лагере в 40 км от города.[14].
С момента вывода до полного расформирования 70-й огмсбр вернули прежнее название - 373-й гвардейский мотострелковый полк и включили в состав 5-й гв.мсд[15].
Награды 373-го гв.мсп и 70-й огмсбр
- Орден Богдана Хмельницкого 2 степени - указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 25.04.1945 г. – «За образцовое выполнение заданий командования в боях с немецкими захватчиками при овладении городами Ратибор, Вискау и проявленные при этом доблесть и мужество»
- Орден Кутузова 2 степени - указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 26.05.1945 г. – «За образцовое выполнение заданий командования в боях при прорыве обороны немцев на реке Нейсе и овладение городами Котбус, Люббен, Цоссен, Белитц, Луккенвальде, Тройебритцен, Цана, Мариен, Фельде, Треббин, Рингсдорф, Дидерсдорф, Тельтов»
- Орден Красного Знамени - указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 4.06.1945 г. – «За образцовое выполнение заданий командования в боях с немецкими захватчиками при овладении столицей Германии городом Берлин и проявленные при этом доблесть и мужество»
- Орден Красного Знамени - указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 4.05.1985 года – «За большие заслуги в вооружённой защите социалистической Родины, успехи в боевой и политической подготовке и в связи с 40-летием Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» [1].
Герои Советского Союза из состава 70-й огмсбр
-
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3023 Демаков Александр Иванович]. Сайт «Герои Страны». — 5 июля 1982 года, посмертно - [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2174 Запорожан Игорь Владимирович]. Сайт «Герои Страны». — 7 мая 1985 года,
- [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3039 Черножуков Александр Викторович]. Сайт «Герои Страны». — 3 марта 1983 года.
Командиры 70-й огмсбр
- Солтанов, Аннамурат Солтанович — 1980, бывший командир 373-го гв.мсп,
- Шатин, Михаил Владимирович — 1980—1982, назначен командиром 201 мсд
- Мещеряков, Евгений Иванович — 1982—1983,
- Логинов, Валерий Александрович — 1983—1984,
- Зубко, Иван Васильевич — 1984—1985,
- Степанов, Павел Владимирович — 1985—1987,
- Никулин, Виктор Анатольевич — 1987—1988,
- Гришин, Николай Николаевич — 1988.
Известные персоналии из состава 70-й огмсбр
- Павлюков, Андрей Васильевич — сержант, командир отделения; получил тяжелое ранение, потерял обе ноги, после протезирования начал заниматься активными видами спорта и горными восхождениями.
См.также
Напишите отзыв о статье "70-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.kandagar.su Сайт 70-й огмсбр]
- ↑ [tankfront.ru/ussr/mbr/mbr55.html 55-я механизированная бригада]
- ↑ [tankfront.ru/ussr/mk/mk06.html 6-й механизированный корпус]
- ↑ 1 2 [tankfront.ru/ussr/mk/gvmk05.html 5-й гвардейский механизированный Зимовниковский ордена Кутузова корпус]
- ↑ 1 2 [www.5d.webio.ru/content.php?id=216 Сайт 5-й гв.мсд]
- ↑ Феськов В. И., Калашников К. А., Голиков В. И. Советская Армия в годы холодной войны (1945—1991)
- ↑ [ogorin.ru Сайт десантно-штурмового батальона 70-й гв.омсбр]
- ↑ [www.rsva-ural.ru/library/mbook.php?id=63 А.Волков - 40-я Армия: история создания, состав, изменение структуры]
- ↑ [www.rsva.ru/biblio/prose_af/limited_contingent/3.shtml?part=10 Ограниченный контингент Борис Всеволодович Громов]
- ↑ [www.penza-veteran.ru/examples/index1.php?ELEMENT_ID=345 Книга Памяти. Князькин Николай Иванович]
- ↑ [28reap-ru.1gb.ru/?page_id=259 Сайт 28-го аап]
- ↑ [pandia.org/text/78/217/98316.php Очерк истории Каганского авиационного гарнизона. 280 отдельный вертолетный полк]
- ↑ [artofwar.ru/b/beshkarew_a_i/perechenx.shtml Бешкарев Александр Иванович. Афганистан. Перечень советских воинских частей (40-я Армия)]
- ↑ [artofwar.ru/b/beshkarew_a_i/70omsbr.shtml Бешкарев Александр Иванович Афганистан. 70 огмсбр ]
- ↑ Уроки войны в Афганистане. Александр Андреевич Осипов. Проза.ру
Литература
- [artofwar.ru/k/kadygrib_a_m/text_0030.shtml Кандагарские истории. Глава 3: Кандагарская бригада. Кадыгриб Александр Михайлович]
Ссылки
- [pp-71176.ucoz.ru/index/boevoj_put_brigady/0-43 Сайт 70-я отдельная мотострелковая бригада (Кандагар, Афганистан)] (рус.)
- [ogorin.ru/ Кандагарский десантно-штурмовой батальон 70 гв. ОМСБр] (рус.)
Отрывок, характеризующий 70-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
Категории:
- Советская гвардия
- Воинские части, награждённые орденом Красного Знамени
- Воинские части, награждённые орденом Кутузова II степени
- Воинские части, награждённые орденом Богдана Хмельницкого II степени
- Мотострелковые бригады СССР во время Великой Отечественной войны
- Гвардейские бригады
- Афганская война (1979—1989)
- Ограниченный контингент советских войск в Афганистане
- Воинские части и формирования, созданные в 1942 году
- Воинские части и формирования, расформированные в 1988 году
