71 (фильм)

71
англ. '71
Жанр	историческая драма
Режиссёр	Ян Деманж
Продюсер	Энгус Ламонт Роберт Гатч
Автор сценария	Грегори Бёрк
В главных ролях	Джек О'Коннелл Пол Андерсон Ричард Дормер Шон Харрис
Оператор	Тат Рэдклифф
Композитор	Дэвид Холмс
Кинокомпания	Crab Apple Films Warp Films Film4 BFI Film Fund Screen Yorkshire Creative Scotland
Длительность	99 минут
Бюджет	5 млн £
Страна	Великобритания Великобритания
Язык	английский
Год	2014
Выход фильма «71» (оригинальное название — англ. '71)

К:Фильмы 2014 года

«71» (англ. '71) — исторический драматический фильм 2014 года британского режиссёра французского происхождения Яна Деманжа, ставший для него первым полнометражным фильмом. Сценарий, написанный драматургом Грегори Бёрком, основан на событиях пика конфликта в Северной Ирландии — столкновениях между католиками и протестантами в Белфасте.

Сюжет

1971 год. Северная Ирландия. Дело идёт к полномасштабной гражданской войне. Молодого и дезориентированного солдата Британской армии Гэри Хука направляют с подразделением на смертельно опасные улицы Белфаста. Ситуация в городе сложна даже для опытных бойцов. Город разделен на «лояльные» протестантские и «враждебные» католические районы. Обе стороны имеют свои военизированные подразделения, помимо активного участия в конфликте радикальных уличных банд и тайных агентов, пытающихся отстаивать частные интересы по собственной инициативе. Во время патрулирования солдаты втягиваются в драку, и один из них теряет своё оружие. Гэри вместе с другим таким же солдатом пытается поймать мальчика-вора, однако он пропадает в толпе. После того как Хука избивают, он остается один посреди вражеской территории, брошенный на произвол судьбы своими товарищами. Возвращение на базу оборачивается для него ночной одиссеей неопределенности, страха и отчаяния. Ему поочередно помогают случайно встретившиеся местные жители, которые прячутся и от убийц как из нелегальной Ирландской республиканской армии, и от правительственных Сил военного реагирования. Гэри пройдёт через ад, пытаясь добраться до дома.

В ролях

Актёр	Роль
Джек О'Коннелл	Гэри Хук Гэри Хук
Ричард Дормер	Имон Имон
Чарли Мёрфи	Бригид Бригид
Дэвид Уилмот	Бойл Бойл
Шон Харрис	капитан Сэнди Броунинг капитан Сэнди Броунинг
Киллиан Скотт	Джеймс Куинн Джеймс Куинн
Сэм Рейд	лейтенант Эрмитэдж лейтенант Эрмитэдж
Барри Киган	Шон Шон
Пол Андерсон	сержант Лесли Льюис сержант Лесли Льюис
Мартин Маккэнн	Пол Хаггерти Пол Хаггерти
Бабу Сизэй	капрал капрал
Кори Маккинли	ребёнок-лоялист ребёнок-лоялист
Джек Лоуден	Томпсон Томпсон
Пол Попплуэлл	учитель-капрал учитель-капрал

Производство

Режиссёром фильма выступил Ян Деманж, сценаристом — автор пьесы «Чёрная стража» Грегори Бёрк, оператором — Тат Рэдклифф, монтажёром — Крис Уайатт и звукорежиссером — Пол Дэвис. Съёмки начались 15 апреля 2013 года в Йоркшире и продолжались в течение 8 недель. Финансирование фильма взяли на себя компании Crab Apple Films, Warp Films, Film4, BFI Film Fund, Screen Yorkshire, Creative Scotland. Права на мировой прокат были куплены компанией Protagonist Pictures, а в Великобритании — «Studio Canal».

Показы и прокат

Премьера фильма состоялась 7 февраля 2014 года в основной программе 64-го Берлинского международного кинофестиваля. 29 августа фильм был показан на кинофестивале в Теллуриде, 27 сентября — на 52-м Нью-Йоркском кинофестивале, а 4 сентября — на 39-м кинофестивале в Торонто. Позже состоялся показ на фестивале британского кино Эмирейтс.

В широкий прокат в Великобритании фильм вышел 10 октября. За первые дни в 123 кинотеатрах картина собрала 205 тысяч фунтов стерлингов.

3 ноября фильм был номинирован на 9 ведущих наград Премии британского независимого кино, наряду с картинами «Гордость» и «Игра в имитацию». Церемония вручения премии состоялась 7 декабря в Олд-Биллинсгейте под председательством Тома Хупера. В итоге, «71» получил только одну награду — лучшему режиссёру — Яну Деманжу.

Критика

Воздействие «'71» оказалось незамедлительным. Воспользуюсь проторенной фразой — это путешествие назад во времени. Экран сразу насытил мой ум мощной атмосферой и потрясающим эффектом, как визуальным, так и звуковым... Кино «'71» — это окно на свирепую интенсивность, превратившую британских и ирландских детей в убийц.
Энтони Макинтайр, бывший член ВИРА и заключённый тюрьмы Мэйз

На сайте «Rotten Tomatoes» фильм получил рейтинг в 97% на основе 36 отзывов со средним баллом , а на «Metacritic» — 81% на основе 6 отзывов.

Гай Лодж из «Variety», сравнив данный фильм с картиной «Кровавое воскресенье» Пола Гринграсса, отметил, что «стилистически и даже политически, однако это очень разные звери: тактильный и экспрессионистский, а не журналистский, исходно направленный против британской точки зрения на фоне размывания кровавой бойни, этот фильм ужасов эффективен при строгом историческом предлоге». Лесли Фелперин из «The Hollywood Reporter» сказал, что «’71» стал «выдающимся дебютом для Яна Деманжа, режиссёра французского происхождения из Великобритании», во многом благодаря «особенно великолепной операторской работе, с переходом от тонкой градации палитры в прохладных тонах сепии на дневных съёмках, а затем в более перламутровые и сюрреалистические тона в преддверии кульминации», что сделало эту картину «одним из самых сильных британских фильмов этого года».

Питер Брэдшоу из «The Guardian» отметив, что «как драма, фильм Деманжа и Бёрк, кажется очень непосредственным и очень реальным», сказал, что:

Это напряжённый триллер, с большим контролем действий и темпом, с выдающимся воссозданием зоны боевых действий в западном Белфасте. Есть моменты суховатой комедии, когда один из членов команды по изготовлению бомб спрашивает другого, как он собирается утром вставать: в конце концов, он не получает обратно свой будильник. Для воспроизведения своей последовательности погони, Деманж был, вероятно, под влиянием сцены массовых беспорядков Джерри Конлона в начале "Во имя отца" (1993) Джима Шеридана, и, конечно, превосходного "Кровавого воскресенья" (2002) Пола Гринграсса. Но, несмотря на свой мрачный финал, и, возможно, в результате точки зрения из 21-го века, "'71" не является обычным благочестивым фильмом о проблеме. Он, естественно, отличается от "Голода" (2008) Стива Маккуина — который о другом аспекте ирландской ситуации — но и очень отличается от, скажем, "За завесой секретности" (1990) Кена Лоуча. Несмотря на очевидную серьезность, он ближе к циничному триллеру о преступлениях. Концепция республиканских агентов, оплаченных британской разведкой напоминает Тайного игрока (2012) Джеймса Марша, но здесь тема представлена с гораздо большим отрядом.

Оригинальный текст (англ.)  

This is a taut thriller, with great control of action and pace, and an outstanding re-creation of the west Belfast war zone. There are moments of dry-as-dust comedy, as when one member of a bomb-making team asks another how he’s going to get up in the morning: after all, he’s not getting his alarm clock back. For his nail-biting chase sequence, Demange was probably influenced by the Gerry Conlon riot scene at the beginning of Jim Sheridan’s In the Name of the Father (1993) and, of course, Paul Greengrass’s superlative Bloody Sunday (2002). But, despite its downbeat ending, and perhaps as a result of its 21st-century vantage point, ’71 does not have the usual issue-movie piety. It is naturally different to Steve McQueen’s Hunger (2008) – which is about another aspect of the Irish situation – but also very different to, say, Ken Loach’s Hidden Agenda (1990). Despite its obvious seriousness, this is closer to the cynicism of a straightforward crime thriller. The concept of republican agents in the pay of British intelligence is reminiscent of James Marsh’s Shadow Dancer (2012), but the subject is presented with far more detachment.

Я был немного похож на Гэри Хука, хотя, безусловно, был более образованным в чём-то вроде Северной Ирландии, потому что я наполовину ирландец. Но причина вступления в армию для Гэри не является политической, она личная — он ищет чувство принадлежности хоть к чему-то. Я был затронут такой же пропагандой — было время в моей жизни, когда я хотел пойти в армию, вероятно по неправильным причинам для всех, и теперь я чувствую, что я избежал пули, в буквальном смысле. Я был очень восприимчивым к этому ложному изображению гламурной военной жизни. Я надеюсь, что этот фильм, «'71», даст подлинное понимание того, что значит манипулировать идеалом. На мой взгляд, это довольно противно.
Актёр Джек О'Коннелл

Дональд Кларк из «The Irish Times» сказал, что данный фильм — «сырой триллер о преследовании», потому что сценаристу было «необходимо объяснить основные динамику конфликта, так как диалоги покровительственно упрощенны и ссылки на протестантские и католические "общины" чувствуются чуть-чуть анахронизмом». Джефри Макнаб из «The Independent» отметил, что режиссёр и сценарист «не слишком глубоко исследовали экономические и политические причины конфликта» и «тем не менее, это экстраординарный дебют, триллер, который поражает беспощадным темпом, притом не теряя своей смысловой атмосферы и внимания к характерам. О'Коннелл мало говорит, но очень сильно играет, как странный человек Деманжа — отчасти мученик, отчасти герой». Брайан Генри Мартин из «Belfast Telegraph» сказал, что этот «здоровский триллер держит вас на краю своего места, мастерски поддерживая напряжение, не погрязнув в колючей политике той эпохи». Найджел Эндрюс из «The Financial Times» отметил, что «писатель Грегори Бёрк и режиссёр Ян Деманж смогли вылепить мульти-сектантский триллер с несектантской повесткой дня или политической компетенцией, лишь как резюме для того, чтобы волновать, перепахивать, ужасать», и этот «пульсирующий фильм, с почти галлюцинационным свечением показывает портрет города как непрестанный локус тошноты, коварства и зловещих целей».

Награды и номинации

Награда	Категория	Номинант	Результат
Филадельфийский кинофестиваль	Лучший режиссёр	Ян Деманж	Победа
Кинофестиваль в Динаре	Приз зрительских симпатий	фильм	Победа
Афинский кинофестиваль	«Золотая Афина» — Лучший фильм	фильм	Победа
Кинофестиваль братьев Манаки	«Бронзовая камера 300»	Тат Рэдклифф	Победа
Кинофестиваль в Боне	Приз жюри	фильм	Победа
Премия британского независимого кино 2014	Лучший режиссёр британского независимого фильма	Ян Деманж	Победа
	Приз Дугласа Хикокса за лучший режиссёрский дебют	Ян Деманж	Номинация
	Лучший сценарий	Грегори Бёрк	Номинация
	Лучший актёр британского независимого фильма	Джек О'Коннелл	Номинация
	Лучший актёр второго плана	Шон Харрис	Номинация
	За лучшие технические достижения в монтаже	Крис Уайатт	Номинация
	За лучшие технические достижения в кинематографии	Тат Рэдклифф	Номинация
	Лучший британский независимый фильм	фильм	Номинация
	Лучшее достижение в производстве	фильм	Номинация
Премия Европейской киноакадемии 2014	Открытие года	фильм	Номинация
BAFTA—2015	Лучший британский фильм	Фильм	Номинация
	Лучший дебют британского сценариста, режиссёра или продюсера	Грегори Бёрк и Ян Деманж	Номинация
	Восходящая звезда	Джек О'Коннелл	Победа

Ссылки

• [film.britishcouncil.org/711 «'71»] на сайте Британского института кино
• [warp.net/films/71 «'71»] на сайте Warp Films
• [www.film4.com/reviews/2014/71 «'71»] на сайте Film4
• «'71» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v594315 «'71»] (англ.) на сайте allmovie
• [www.rottentomatoes.com/m/71_2014/ «'71»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
• [www.metacritic.com/movie/71 «'71»] (англ.) на сайте Metacritic
• [www.boxofficemojo.com/movies/?id=71.htm «'71»] (англ.) на сайте Box Office Mojo

Отрывок, характеризующий 71 (фильм)

Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.