74-й Нью-Йоркский пехотный полк

74-й Нью-Йоркский пехотный полк
флаг штата Нью-Йорк
Годы существования	1861—1864 гг.
Страна	США США
Тип	Пехота
Численность	...
Командиры
Известные командиры	Чарльз Грэм

74-й Нью-Йоркский пехотный полк (74th New York Volunteer Infantry Regiment) — представлял собой один из пехотных полков армии Союза во время Гражданской войны в США. Он был одним из полков "Эксельсиорской бригады" Дэниеля Сиклса. Полк прошел почти все сражения на Востоке и был расформирован 3 августа 1864 года ввиду истечения срока службы. Часть рядовых была переведена в 40-й Нью-Йоркский пехотный полк.

Формирование

Полк был набран генералом Дэниелем Сиклсом по специальному распоряжению Военного департамента. Он был сформирован в лагере Кэмп-Скотт и между 30 июня и 6 октября был принял на службу в армию США сроком на 3 года. 11 декабря 1861 года полк получил свою нумерацию — "74-й Нью-Йоркский". Его роты были набраны в основном: А и В (частично) — в Питтсбурге, В (частично) — в Нью-Йорке, С — на Лонг-Аленде, D — в Кембриджпорте, E, G, H, I и K — в Нью-Йорке, F — Тидиауте.

Первым командиром полка стал полковник Чарльз Грэм, подполковником Чарльз Бёртис, майором — Уильям Ольмстед.

Боевой путь

20 августа полк покинул Нью-Йорк и отбыл в Вашингтон, где был размещен в укреплениях и включён в Эксельсиорскую бригаду Дениеля Сиклса. 10 марта полк вместе с бригадой участвовал в наступлении на Манассас, в конце марта и начале апреля действовал около Фредериксберга, а затем был отправлен на Вирджинский полуостров, где 10 апреля полковник Грэм подал в отставку. Полк участвовал в осаде Йорктауна, потеряв при этом одного рядового. 19 апреля подполковник Бёртис стал полковником и возглавил полк. 27 апреля майор Ольмстед покинул полк и стал подполковником 2-го Нью-Йоркского пехотного полка, а на следующий день капитан роты С, Джордж Квартерман, стал майором.

5 мая полк под командованием полковника Бёртиса участвовал в сражении при Уильямсберге. В этом бою было потеряно 49 человек убитыми, 45 человек ранеными (в их числе майор Квартарман), и 48 человек пропавшими без вести. 26 мая полковник Грэм вернулся в армию.

31 мая — 1 июня полк участвовал в сражении при Севен-Пайнс, где потерял 3 человек убитыми и 17 человек ранеными. 25 июня началась Семидневная битва. Полк сражался при Оак-Гроув, Саваж-Стейшен, Глендейле и Малверн-Хилл, потеряв в этих боях 7 человек убитыми, 32 ранеными и 15 пропавшими без вести.

16 августа бригада отправилась в Форт-Монро, откуда была переброшена в Северную Вирджинию вместе со всей дивизией Хукера и 26 августа присоединилась к Вирджинской армии Джона Поупа. В этот же день три дивизии Томаса Джексона совершили рейд в тыл Вирджинской армии, на станцию Манассас. 27 августа Хукер отправил свою дивизию к Манассасу и произошло Сражение при Кэттл-Ран. Основной атакующей силой была бригада Карра, а Эксельсиорская бригада поддерживала её с флангов. В этом бою полк потерял 16 человек убитыми, 20 ранеными и 15 пропавшими без вести.

Литература

• New York in the War of the Rebellion, 3rd ed. Frederick Phisterer. Albany: J. B. Lyon Company, 1912.

Ссылки

• [dmna.ny.gov/historic/reghist/civil/infantry/74thInf/74thInfMain.htm 74th Infantry Regiment]
• [civilwarintheeast.com/us-regiments-batteries/new-york-infantry/74th-new-york/ Хронология истории полка]

Отрывок, характеризующий 74-й Нью-Йоркский пехотный полк

– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).