75 mm/50 Model 1922/1924/1927
Поделись знанием:
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
| 75 mm/50 Model 1922, Model 1924, Model 1927 | |
| История производства | |
|---|---|
| Разработано: |
1922, 1924, 1927 |
| Годы производства: |
с 1923 |
| Производитель: | |
| История службы | |
| Состояло на вооружении: | |
| Войны и конфликты: | |
| Характеристики орудия | |
| Калибр, мм: |
75 |
| Длина ствола, мм/калибров: |
3 750/50 |
| Масса ствола с затвором, кг: |
1070 |
| Масса снаряда, кг: |
5,93 |
| Начальная скорость снаряда, м/с: |
850 |
| Принцип заряжания: |
унитарное |
| Скорострельность, выстрелов в минуту: |
8 — 15 |
| Характеристики артустановки | |
| Общая масса АУ, кг: |
около 5000 |
| Угол подъёма ствола, °: |
-10/+90 |
| Угол поворота, °: |
+150/-150 |
| Максимальная дальность стрельбы, м: |
14 100 (+40°) |
| Досягаемость по высоте, м: |
9000[1] |
75mm/50 Model 1922/1924/1927 — семейство 75-миллиметровых корабельных зенитных орудий, разработанных и производившихся в Франции концерном «Шнейдер». Состояло на вооружении ВМС Франции. Предназначалось для вооружения кораблей всех классов. Его носителями во французском флоте были линкоры типа «Бретань», авианосец «Беарн», тяжёлые крейсера типа «Дюкень», а также тяжёлый крейсер «Сюффрен». Кроме того, этими орудиями вооружались лёгкие крейсера типа «Дюгэ Труэн», учебный крейсер «Жанна д’Арк», контрминоносцы типа «Ягуар», эскадренные миноносцы типа «Бурраск» и «Л’Адруа». Само орудия в различных модификациях оставалось неизменным, отличия касались лишь конструкции установки. Орудие быстро устарело, поэтому в дальнейшем было создано орудие 90mm/50 Model 1926.
В 1928 году 14 орудий было закуплено Польшей для береговой обороны.[2]
Содержание
Конструкция
Орудие 75mm/50 Model 1922/1924/1927 представляло собой 75-мм пушку образца 1902 года,[уточнить] разработанную фирмой «Шнейдер», но с увеличенной до 50 калибров длиной ствола.
Напишите отзыв о статье "75 mm/50 Model 1922/1924/1927"
Примечания
- ↑ Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — P. 306. — ISBN 0-87021-459-4.
- ↑ [www.1939.pl/uzbrojenie/polskie/artyleria/a_plot_75mm_wz22_24 Armata przeciwlotnicza 75mm wz. 1922/24 - Kampania Wrześniowa 1939.pl]. Проверено 31 января 2013. [www.webcitation.org/6EBmAwOLg Архивировано из первоисточника 5 февраля 2013].
Литература
- Патянин С. В. Лидеры, эскадренные миноносцы и миноносцы Франции во Второй мировой войне. — СпБ, 2003.
- Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-459-4.
Ссылки
- [www.navweaps.com/Weapons/WNFR_3-50_m1922.htm 75 mm/50 Models 1922, 1924 and 1927]
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 75 mm/50 Model 1922/1924/1927
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
