76-мм дивизионная пушка образца 1902 года

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
76,2-мм полевая скорострельная пушка образца 1902 года

76,2-мм полевая скорострельная пушка образца 1902 года в артиллерийском музее Sotamuseo, Финляндия

Общая информация
Страна Российская империя, СССР
Годы выпуска 1903-1931
Выпущено, шт.  ?
Массогабаритные характеристики
Калибр, мм 76,2
Длина ствола, клб 30
Масса в боевом положении, кг 1350
Масса в походном положении, кг 2380
Углы обстрела
Возвышения (макс.), ° 17
Снижения (мин.), ° -3
Горизонтальный, ° 5
Огневые возможности
Макс. дальность стрельбы, км 8,5
Скорострельность, выстр./мин 10-12

76-мм полевая скорострельная пушка обр. 1902 г. — русское лёгкое полевое артиллерийское орудие калибра 76,2 мм.

Активно использовалось в русско-японской войне, Первой мировой войне, гражданской войне в России и в других вооружённых конфликтах с участием стран из бывшей Российской империи (Советский Союз, Польша, Финляндия и т. д.) Модернизированные варианты этой пушки использовались в начале Второй мировой войны.





История создания

76,2-мм полевая скорострельная пушка образца 1902 года, известная также как «трёхдюймовка», была разработана на Путиловском заводе в Санкт-Петербурге конструкторами Л. А. Бишляком, К. М. Соколовским и К. И. Липницким с учётом опыта производства и эксплуатации первого российского орудия данного калибра.

Для своего времени орудие включало много полезных новшеств в своей конструкции. В их число входили противооткатные устройства, механизмы наводки по горизонту и углу возвышения, прецизионные прицелы для стрельбы с закрытых позиций и прямой наводкой, легкооткрываемый двухтактный поршневой затвор, унитарное заряжание.

Для упрощения серийного производства в конструкции пушки по минимуму использовались высоколегированные стали, в основном она была сделана из дешёвых низколегированных и углеродистых сталей.

Сначала, как единый снаряд для орудия, была принята шрапнель. После русско-японской войны, в дополнение к шрапнели, принята граната, аналог современного фугасного снаряда. На складах, в 1914 году, соотношение шрапнели к гранате было как 17 к 3. В первую мировую войну у пушки появились и другие виды боеприпасов: осколочный, картечь, дымовой, зажигательный и химический. Из-за технической отсталости Российской империи многие боеприпасы для дивизионной пушки обр. 1902 г. изготавливались во Франции.

Боевое применение

Полевая скорострельная пушка образца 1902 года была основой артиллерии Российской империи. По своим характеристикам она была на уровне схожих с ней французских и немецких орудий калибра 75 и 77 мм и получила высокую оценку русских артиллеристов. Пушки этого типа активно использовались в русско-японскую и Первую мировую войну. После развала Российской империи в 1917 году была принята на вооружение Красной Армии, и оставалась на вооружении Белой армии, националистических сил в областях с малой численностью русского населения, национальных армий Польши и Финляндии, анархистов и просто бандитов на всей громадной территории бывшей Российской империи.

В ряде случаев пушка использовалась как противотанковое орудие. Белогвардейцы и интервенты использовали небольшое число танков, в основном французские Renault FT-17 и английские Mk V и Whippet. Дивизионная пушка обр. 1902 года с её высокой начальной скоростью снаряда (588 м/с) была довольно эффективным оружием против их противопульной брони. В 1920 году во время Советско-польской войны эти орудия снова использовались в таком качестве — против польских Renault FT-17.

Вторая мировая война

Немодернизированные орудия составляли основную часть артиллерийского парка финляндской армии, в которой носили название 76 K/02. 179 пушек достались молодой финской армии в 1918 году, после получения независимости, ещё 11 куплены в 1931 году, 5 единиц захвачены во время Зимней войны и ещё 54 штуки куплены в Германии в конце 1940 г. Эти орудия активно использовались Финляндией в течение всей Второй мировой войны, к ним даже были разработаны кумулятивные снаряды.[1]

Послевоенное развитие

Польша и СССР модернизировали свои скорострельные полевые пушки образца 1902 года после окончания Первой мировой войны, именно тогда появилось в её названии слово — дивизионная и добавились цифры обозначающие год создания и модернизации — 1902/30. Польские конструкторы внесли свои улучшения в конструкцию пушки в 1926 году, а в Советском Союзе производство пушки обр. 1902 года продолжалось до 1931 года, когда она была заменена своим модернизированным вариантом. Окончательно пушка обр. 1902/30 годов была снята с производства в 1937 году, когда в СССР разработали современную дивизионную пушку Ф-22. Оба модернизированных варианта использовались на начальной стадии Второй мировой войны.

Польское орудие 75 mm armata polowa wz. 02/26 представляло собой модернизированную пушку обр. 1902 года. В 1926 году польские трехдюймовки были перекалиброваны с целью обновления изношенных стволов и унификации боеприпасов с 75-мм пушкой Шнейдера обр. 1897 года. В польской армии эти орудия стояли на вооружении дивизионов конной артиллерии в кавалерийских бригадах и полковых двухорудийных батарей пехотных полков. К 1939 году на вооружении Войска Польского состояли 466 таких орудий.[2]

После скоротечной осенней кампании 1939 года значительное число этих орудий попали в руки немцев; в Вермахте им было присвоено обозначение 7.5 cm FK 02/26(p). Использовались немцами они в основном для вооружения бронепоездов.[3]

Сохранившиеся экземпляры

Напишите отзыв о статье "76-мм дивизионная пушка образца 1902 года"

Примечания

  1. [jaegerplatoon.net/ARTILLERY3.htm FINNISH ARMY 1918—1945: ARTILLERY PART 3]
  2. www.wojsko18-39.internetdsl.pl/wrzesien/armata0226.html
  3. [www.weu1918-1939.pl/artyleria/armaty_polowe/75mm_02_26/departament_artylerii_armaty_polowe_02_26.html Wielka Encyklopedia Uzbrojenia M.S.Wojsk. 1918—1939]

Ссылки

Литература

  • Шунков В. Н. — Оружие Красной Армии. — Мн.: Харвест, 1999. ISBN 985-433-469-4

Отрывок, характеризующий 76-мм дивизионная пушка образца 1902 года

«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.