7 мая
Поделись знанием:
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
| ← май → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | ||
| 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |
| 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |
| 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 |
| 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | ||
| 2024 г. | ||||||
7 мая — 127-й день года (128-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 238 дней.
Соответствует 24 апреля юлианского календаря[1].
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 7 мая
-
Армения, 
Белоруссия, 
Россия — День радио. -
Дания — День молитвы. -
Казахстан — День защитника Отечества. -
Литва — День возвращения печати. -
Шотландия — День весны.
- Суббота Светлой седмицы (переходящее празднование в 2016 году);
- память мучеников Саввы Стратилата и с ним 70-ти воинов (272);
- память преподобного Саввы Печерского, в Ближних пещерах (XIII);
- память преподобного Алексия, затворника Печерского, в Ближних пещерах (XIII);
- память мучеников Пасикрата и Валентина (228);
- память мучеников Евсевия, Неона, Леонтия, Лонгина и иных (303);
- память преподобного Фомы юродивого (546—560);
- память преподобной Елисаветы Константинопольской, чудотворицы, игумении (V);
- память священномученика Бранко Добросавлевича, пресвитера (1941) (Сербия):
- память мученика Сергия Архангельского (1938);
- память Молченской иконы Божией Матери (1405).
Именины
- Православные: Алексей, Валентин, Евсей, Елизавета, Иван, Леонтий, Лонгин, Неон, Пасикрат, Савва, Станислав, Фома.
- Католические: Людмила, Венедикт, Людомир.
События
См. также: Категория:События 7 мая
До XIX века
- 1104 — Крестоносцы потерпели поражение в битве при Харране.
- 1253 — Из Константинополя к монголам отправилось французское посольство с монахом-францисканцем Виллемом Рубруком (Guillaume de Rubrouck) во главе.
- 1663 — В центре Лондона открылся Королевский театр. Через девять лет он сгорел, но был вновь возведён на своём нынешнем месте на Друри-лейн. Ныне это старейший театр Англии.
- 1742 — Для въезда на коронационные торжества императрицы Елизаветы московским купечеством построены Красные ворота. В 1934 году при реконструкции Москвы они были уничтожены.
- 1744 — Указ Елизаветы Петровны об отмене в России смертной казни.
- 1780 — Екатерина II официально жаловала герб Санкт-Петербургу.
XIX век
- 1824 — В Вене состоялось первое исполнение Девятой симфонии Людвига Ван Бетховена (Ludwig van Beethoven). Посвящённая королю Пруссии Фридриху Вильгельму III (Friedrich Wilhelm III), она была встречена публикой овацией.
- 1826 — начало работ по составлению (1826—1830) первого Полного собрания законов Российской империи под руководством М. М. Сперанского.
- 1832 — Греция стала независимым королевством.
- 1861 — Штат Теннесси принял решение об отделении от США.
- 1875 — Подписание русско-японского договора об обмене территориями, по которому Курильские острова уступались Россией Японии в обмен на остров Сахалин.
- 1887 — Американец Томас Стивенс (Thomas Stevens) завершил первое кругосветное путешествие на велосипеде, проехав 13500 миль и пробыв в пути более трёх лет.
- 1890 — В России пересмотрены законы 1882 и 1885 гг. о работе малолетних и подростков в сторону их ухудшения: для малолетних допускалась девятичасовая работа, а также работа в праздники с разрешения инспекции; допущена ночная работа подростков; фабриканты также получили право увольнять рабочего при неявке на работу более шести дней в месяц и т. д.
- 1895 — В Петербурге русский физик и электротехник Александр Попов продемонстрировал изобретение, ставшее прототипом радио.
XX век
- 1904 — Отмена в Российской империи запрета на литовскую печать латинским шрифтом (введён в 1864 году); в Литве отмечается как День возвращения печати.
- 1906 — Поэт Александр Блок написал стихотворение «Незнакомка».
- 1907 — Основан турецкий футбольный клуб «Фенербахче».
- 1915
- Германская подводная лодка «U-20» атаковала английский пассажирский корабль «Лузитания»; погибло 1198 пассажиров.
- Начало переписки поэтов Сергея Есенина и Николая Клюева.
- 1917 — Временное правительство предоставило католической церкви право религиозной пропаганды в России.
- 1918 — Восставшие против большевиков донские казаки и прибывший отряд полковника Дроздовского освобождают от большевиков Новочеркасск. Окончание похода Первой Отдельной бригады Русских добровольцев из Румынии на Дон, известного как «Дроздовский поход».
- 1920
- Подписан договор о мире между РСФСР и независимой Грузией.
- В Киев вступили украинские и польские войска.
- 1927 — Основана бразильская авиакомпания VARIG — крупнейшая на сегодняшний день в Латинской Америке.
- 1934 — Создание на Амуре Еврейской автономной области с центром в Биробиджане.
- 1940 — Московскому государственному университету присвоено имя Михаила Ломоносова.
- 1941 — Оркестр Гленна Миллера (Glenn Miller) записал одну из самых популярных своих мелодий «Chattanooga Choo Choo».
- 1945 — 7 мая в 2:41 ночи в Реймсе был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии
- 1946 — В Токио основана компания «Токио цусин когё» («Токийская компания телесвязи»), впоследствии «Сони».
- 1951 — Международный олимпийский комитет пригласил СССР принять участие в Олимпийских играх 1952 года.
- 1954
- США, Франция и Англия ответили отказом на предложение СССР войти в состав НАТО.
- Капитуляцией французского гарнизона завершилось сражение при Дьенбьенфу, решающее сражение Первой Индокитайской войны.
- 1956 — Министр здравоохранения Великобритании отказался начать кампанию по борьбе с курением, заявив, что он лично не убеждён в его вреде.
- 1958 — первая авиакатастрофа в истории самолётов Ил-18. Погибли 10 человек.
- 1960
- Михаил Таль стал 8-м чемпионом мира по шахматам.
- Принятие закона о постепенной отмене налога с заработной платы.
- Закон о введении 7-часового рабочего дня.
- 1965 — Архиепископ Алексий (будущий Патриарх Алексий II) назначен председателем Учебного комитета.
- 1971
- «Black Sabbath» получили «Золотой диск» за альбом «Paranoid».
- В США объявлено, что в сентябре пройдут гастроли Дюка Эллингтона в СССР.
- 1974 — В Москве лингвист Татьяна Ходорович, математик Татьяна Великанова и биолог Сергей Ковалёв проводят пресс-конференцию, на которой сообщают, что отныне берут на себя ответственность за распространение «Хроники текущих событий». Три новых выпуска «Хроники» были переданы иностранным корреспондентам.
- 1984 — Андрей Сахаров принудительно доставлен в Горьковскую областную клиническую больницу, где содержался в течение 4 месяцев.
- 1985 — Совет Министров СССР принял постановление № 410 «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения»[4].
- 1988 — Начало учредительного собрания «Демократического союза», первой оппозиционной КПСС политической партии.
- 1992
- Соответствующими указами президентов Российской Федерации и Казахстана созданы Вооружённых Сил РФ и Вооружённые силы Республики Казахстан.
- В Латвии введён в обращение латвийский рубль.
- В России водка и спирт впервые начали реализовываться по свободным ценам.
- 1995 — Нацбанк Украины выпустил монету номиналом 200 тысяч карбованцев.
- 1996 — Рижская дума переименовала улицу «Космонавтикас гатве» в улицу имени Джохара Дудаева.
- 1997
- Компания Intel официально представила микропроцессор Pentium II.
- На Каннском кинофестивале прошла премьера фильма Люка Бессона (Luc Besson) «Пятый элемент».
- 1999 — Впервые с раскола христианской церкви в 1054 году Папа римский посетил православную страну (Румынию).
XXI век
- 2003
- Университет Карнеги-Меллон (Carnegie Mellon University) намерен создать «Зал славы роботов» (The Robot Hall of Fame) с целью отдать дань уважения как самим роботам, неважно — реальным или вымышленным, так и их создателям.
- Жители Земли могли наблюдать редкое астрономическое явление, происходящее всего несколько раз в столетие. Меркурий двигался между Землёй и Солнцем.
- 2004
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 7 мая
До XIX века
- 1530 — Людовик I де Бурбон-Конде (ум. 1569), принц де Конде, родоначальник рода Конде .
- 1676 — Пьетро Джанноне (ум. 1748), итальянский историк и литератор.
- 1704 — Карл Граун (ум. 1759), немецкий композитор («Смерть Иисуса», «Те деум»).
- 1713 — Алекси Клод Клеро (ум. 1765), французский математик, в 18 лет ставший самым молодым в истории членом французской Академии наук.
- 1748 — Олимпия де Гуж (ум. 1793), французский драматург и политическая активистка, феминистка и сторонница аболиционизма.
- 1774 — Фрэнсис Бофорт (ум. 1857), английский моряк, разработавший 12-балльную шкалу силы ветра.
- 1776 — Даниэль Бержени (ум. 1836), венгерский поэт.
XIX век
- 1812 — Роберт Браунинг (ум. 1889), английский поэт, ввёл в английскую поэзию жанр монолога-исповеди («Паулина», «Парацельс», «Страффорд»).
- 1832 — Франсуа-Анри-Ренэ Аллен-Таржэ (ум. 1902), французский политик.
- 1833 — Иоганн Брамс (ум. 1897), немецкий композитор, пианист, дирижёр («Немецкий реквием», «Венгерские танцы»).
- 1836 — Станислав Козьмян (ум. 1922), польский писатель и театральный деятель.
- 1840
- Адольф Павиньский (Adolf Pawinski; ум. 1896), польский историк, археолог и археограф. Его работы содержали большое количество материалов по истории Украины. Учился в Петербургском и Дерптском (сейчас Тартуский) университетах. С 1875 года — начальник архива актов в Варшаве.
- Пётр Ильич Чайковский (ум. 1893), русский композитор, оставил обширное наследие практически во всех музыкальных жанрах (в том числе 10 опер, 3 балета, 6 симфоний, 104 романса).
- 1841 — Борис Познанский (ум. 1906), украинский писатель, этнограф и общественный деятель.
- 1861 — Рабиндранат Тагор (Rabindranath Tagore; ум. 1941), индийский писатель, философ, лауреат Нобелевской премии по литературе 1913 года.
- 1867 — Владислав Реймонт (ум. 1925), польский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1924 года.
- 1877 — Станислава Высоцкая (Stanisława Wysocka; ум. 1941), польская актриса, режиссёр, педагог.
- 1868 — Станислав Пшибышевский (ум. 1927), польский писатель.
- 1896 — Павел Сергеевич Александров (ум. 1982), академик-математик, основатель советской топологической школы, Герой Социалистического Труда.
- 1898 — Глафира Вячеславовна Жуковская (ум. 1991), певица (лирико-колоратурное сопрано).
XX век
- 1901 — Гэри Купер (настоящее имя Франк Джеймс; Gary Cooper — Frank James Cooper; ум. 1961), американский киноактёр.
- 1903 — Николай Алексеевич Заболоцкий (ум. 1958), поэт, переводчик «Слова о полку Игореве». Репрессирован в 1938 («Столбцы», «Торжество земледелия»).
- 1904 — Вэл Льютон (настоящее имя Владимир Левентон; Val Lewton; ум. 1951), американский сценарист и продюсер.
- 1909 — Эдвин Лэнд (Edwin Herbert Land; ум. 1991), американский изобретатель, основатель компании «Polaroid» и создатель фотокамеры «Полароид», позволившей фотолюбителям сразу после съёмки получать готовые фотографии.
- 1913
- Леонтий (Бондарь), митрополит Оренбургский и Бузулукский (РПЦ).
- Саймон Рамо (Simon Ramo), американский инженер-электронщик, ведущий конструктор первых американских межконтинентальных баллистических ракет.
- 1919
- Эвита Перон (ум. 1952), аргентинская актриса, политик-популист, жена президента Хуана Перона.
- Борис Слуцкий (ум. 1986), поэт («Память», «Работа», «Доброта дня», «Неоконченные споры»).
- 1923 — Энн Бакстер (ум. 1985), американская актриса.
- 1925 — Лев Мирский, режиссёр («Карьера Димы Горина», «Это было в разведке»).
- 1927 — Рут Джабвала, англо-индийская писательница и сценаристка немецкого происхождения.
- 1930 — Игорь Семёнович Безродный (ум. 1997), скрипач, дирижёр.
- 1931 — Джин Вулф, американский писатель-фантаст.
- 1932 — Дерек Тейлор (Derek Taylor), английский журналист, пресс-секретарь группы The Beatles, позднее работавший с Beach Boys и The Byrds.
- 1939
- Руджеро Деодато (Ruggero Deodato), итальянский режиссёр.
- Леонид Дьячков (ум. 1995), актёр («Премия», «Фронт в тылу врага», «Вкус хлеба»).
- Даниил Нетребин, актёр («Коммунист», «Оптимистическая трагедия», «Угрюм-река», «Ларец Марии Медичи»).
- Сидни Олтмен, канадский химик, лауреат Нобелевской премии 1989 года.
- 1941
- Карен Саркисович Геворкян, армяно-российский режиссёр («Пегий пёс, бегущий краем моря»).
- Кама Миронович Гинкас, театральный режиссёр.
- 1946 — Владимир Бортко, кинорежиссёр («Блондинка за углом», «Собачье сердце», «Бандитский Петербург», «Афганский излом», «Идиот», «Мастер и Маргарита», «Тарас Бульба»).
- 1947 — Вадим Егоров, бард.
- 1962 — Сергей Архипов, главный редактор радиостанции «Русское радио».
- 1983 — Александр Легков, российский лыжник, олимпийский чемпион.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 7 мая
- 399 до н. э. — Сократ (р. 469 до н. э.), древнегреческий философ.
- 1073 — Антоний Печерский (р. 983), один из основателей Киево-Печерской лавры, почитается Русскою Церковью как «начальник всех Российских монахов».
- 1682 — Фёдор Алексеевич (р. 1661), русский царь.
- 1825 — Антонио Сальери (р. 1750), австрийский композитор итальянского происхождения.
- 1840 — Каспар Давид Фридрих (р. 1774), немецкий живописец.
- 1843 — Дмитрий Петрович Глебов (р. 1789), русский поэт, актуариус и переводчик; статский советник.
- 1849 — Шарль Теодор Анри де Костер (р. 1827), бельгийский писатель (см. «Тиль Уленшпигель»).
- 1889 — Дмитрий Андреевич Толстой (р. 1823), русский государственный деятель и историк; член Государственного совета (1866), сенатор. Обер-прокурор Святейшего Правительствующего Синода.
- 1890 — Джеймс Несмит (James Nasmyth, р. 1808), английский изобретатель, создавший в 1839 году паровой молот.
- 1966 — Станислав Ежи Лец (р. 1909), польский сатирик, поэт, афорист.
- 1979 — Алексей Макарович Смирнов (р. 1920), актёр театра и кино («Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён», «В бой идут одни «старики»»).
- 1990 — Аслан Хазбиевич Хадарцев, советский борец вольного стиля, многократный чемпион мира и Европы.
- 1993 — Владимир Мельников (р. 1928), советский конструктор вычислительной техники, академик.
- 2011 — Уиллард Бойл (р. 1924), «отец цифровой фотографии», Нобелевский лауреат по физике 2009 «за разработку оптических полупроводниковых сенсоров — ПЗС-матриц».
Народный календарь
Евсеев день. Евсей — овсы сей. Саввы.
- С Евсеева дня бывает ещё двенадцать морозов (низовое)[5][6].
- Савва на Савву глядит, тяжелому май-месяцу последнее жито из закромов выгребать велит[7].
- Когда берёза станет распускаться, сей овёс[8].
- Хоть грязь топчи, а овес мечи[9].
- Сей овёс в грязь — будет князь[9].
- Много комаров — быть хорошему овсу.
См. также
|
7 мая в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "7 мая"
Примечания
- ↑ В XX и XXI веках григорианский календарь опережает юлианский на 13 суток.
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2015/5/7 7 мая 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-05-07 Старый стиль, 24 апреля, Новый стиль 7 мая, суббота] // Православный церковный календарь
- ↑ [www.lawrussia.ru/bigtexts/law_2546/index.htm Приказ Минздрава СССР от 25.06.85 № 850 «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма»]
- ↑ [www.rg.ru/2007/05/04/primety.html Приметы]. Российская газета (4 мая 2007). Проверено 2 сентября 2010.
- ↑ В. И. Даль. Месяцеслов — 23 апреля // Пословицы русского народа, 1862
- ↑ Коринфский, 1901, с. 205–206.
- ↑ Даль, 1880—1882.
- ↑ 1 2 Усачёва, 2004, с. 489.
Литература
- Овес // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
- Коринфский А. А. Апрель — пролетний месяц // Народная Русь. — М.: Издание книгопродавца М. В. Клюкина, 1901. — 723 с.
- Овес / Усачёва В. В. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 2004. — Т. 3: К (Круг) — П (Перепелка). — С. 489. — ISBN 5-7133-1207-0.
Отрывок, характеризующий 7 мая
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
