8-я артиллерийская бригада противотанковой обороны

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> Боевой путь </td></tr>
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> 8-я артиллерийская бригада противотанковой обороны </td></tr>
Войска: сухопутные
Род войск: противотанковая артиллерия
Формирование: апрель-июнь 1941
Расформирование (преобразование): 1 июля 1941 года
Белорусская стратегическая оборонительная операция

8-я артиллерийская бригада противотанковой обороны — воинское соединение вооружённых сил СССР в Великой Отечественной войне.





История

Бригада сформирована в апреле-июне 1941 года в Белорусском особом военном округе в соответствии с Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О новых формированиях в составе Красной армии» № 1112-459сс от 23 апреля 1941 года. По штату бригада должна была состоять из (при численности в 5322 человека):

  • управления бригады;
  • 2-х артиллерийских полков;
  • штабной батареи;
  • минно-сапёрного батальона;
  • автотранспортного батальона.

На вооружении каждой бригады должно было состоять:

  • пушек 76-мм образца 1936 года — 48
  • пушек 85-мм зенитных — 48
  • пушек 107-мм М-60 — 24
  • пушек 37-мм зенитных — 16
  • крупнокалиберных пулемётов — 12
  • ручных пулемётов — 93
  • автомобилей грузовых — 584
  • автомобилей специальных — 123
  • автомобилей легковых — 11
  • тракторов артиллерийских — 165

654-й артиллерийский полк противотанковой обороны был сформирован на базе 654-го артиллерийского полка и 281-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 201-й стрелковой дивизии [comment 1]. 731-й артиллерийский полк противотанковой обороны был сформирован на базе 731-го гаубичного артиллерийского полка 201-й стрелковой дивизии.

В действующей армии с 22 июня 1941 года по 1 июля 1941 года

К 22 июня 1941 года бригада была относительно укомплектована (исключая средства тяги и транспорт), представляя собой достаточно мощное соединение.

На 22 июня 1941 года бригада дислоцировалась несколько севернее Лиды. В этот же день бригада была придана 21-му стрелковому корпусу и получила задание прикрывать разворачивание корпуса на позициях западнее Лиды. Бригада заняла позиции и приступила к подготовке оборонительной полосы по реке Дитва на участке Жирмуны, Подзитва, Мыто [1]. На 25 июня 1941 года бригада продолжает занимать рубеж обороны по восточному берегу Дитвы от Копцевичей до Белогруда на подступах к Неману. Штаб бригады находился в роще в 12 километрах западнее Лиды. Бригада, укомплектованная орудиями на 70%, испытывала недостаток в боеприпасах: не было бронебойных снарядов, а шрапнельных и осколочных снарядов было только 34 штуки и только к 76-мм орудиям. В этот день из бригады в штаб армии была изъята единственная рация и 87 автомобилей, таким образом бригада почти лишилась транспорта. Тракторов-тягачей в бригаде оставалось 5% от штата [2] В этот день бригада вела бои на занимаемом рубеже «с переменным успехом» [3]

По некоторым сведениям бригада удерживала свой рубеж до 28 июня 1941 года, то есть даже после оставления Лиды 27 июня 1941 года. Вела бои с 12-й танковой дивизией и отчиталась об уничтожении около 60 танков противника.[4] Затем остатки личного состава бригады попали в окружение, командир бригады собрал вокруг подчиненных частей большую группу, численностью более тысячи человек, из пехотинцев, летчиков, танкистов и других окруженцев. Эта группа вышла от Лиды в район деревни Бакшты ранним утром 29 июня 1941 года. Там находилось большое количество окруженцев, которые также присоединились к группе Стрельбицкого, и была организована воинская часть численностью около 5 000 человек. Она предприняла попытку прорыва через замкнувшееся кольцо окружения 1 июля 1941 года и даже завязала бои в Минске, затем вторую попытку на следующий день, но снова безуспешно. Остатки бригады присоединились к группе генерала Болдина, и вместе с ней через месяц пробились к своим войскам.

1 июля 1941 года бригада уже была расформирована.

Состав бригады

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Дивизия Примечания
22.06.1941 года Западный фронт - - - -
01.07.1941 года Северо-Западный фронт 13-я армия - - -

Командиры бригады

Напишите отзыв о статье "8-я артиллерийская бригада противотанковой обороны"

Комментарии

  1. Сформированной в марте 1941 года в Сибирском военном округе и в мае 1941 года обращённой на формирование 7-й воздушно-десантной бригады 4-го воздушно-десантного корпуса

Ссылки

  • [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 7 управлений бригад всех родов войск, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]

Примечания

  1. ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 3 К 22.00 23.6.41 ШТАБ ЗАПФРОНТА
  2. [www.libma.ru/istorija/1941_razgrom_zapadnogo_fronta/p13.php#metkadoc7 Глава 8 25 июня, день 4-й / 1941. Разгром Западного фронта]
  3. Боевое распоряжение штаба 8 артбригады 25.6.41 г. 14.00.
  4. Иванов С. П. Штаб армейский, штаб фронтовой. — М.: Воениздат, 1990.

Отрывок, характеризующий 8-я артиллерийская бригада противотанковой обороны

– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.