8-я бомбардировочная авиационная бригада ВВС Балтийского флота

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #CCDDFF; background-color: #000000" colspan="2"> Районы боевых действий </td></tr>

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #CCDDFF; background-color: #000000" colspan="2"> 8-я бомбардировочная авиационная бригада ВВС Балтийского флота </td></tr>
Войска:	ВВС ВМФ
Род войск:	бомбардировочная авиация
Расформирование (преобразование):	12 июля 1943 года
Преемник:	8-я минно-торпедная авиационная дивизия ВВС Балтийского флота
Прибалтика, Псковская область, Ленинградская область, Балтийское море, Германия

8-я бомбардировочная авиационная бригада ВВС Балтийского флота — воинское соединение ВВС ВМФ СССР в Великой Отечественной войне.

История

В составе действующей армии во время ВОВ c 22 июня 1941 по 12 июля 1943 года.

На 22 июня 1941 года на вооружении бригады были 15 СБ (из них два неисправных), 61 ДБ-3 (из них 4 неисправных) и 21 ДБ-3ф при 115 лётчиках, из которых 19 могли летать ночью. Базировалась в Ленинградской области на аэродромах Беззаботное, Керстово, Котлы, Копорье, Клопицы.

Боевые действия начала 24 июня 1941 года, когда практически в полном составе (70 самолётов) была поднята для уничтожения морского десанта, обнаруженного в двадцати милях севернее Либавы. Однако десант обнаружить не удалось и самолёты нанесли удар по запасной цели — порту Мемель. Во время вылета было потеряно 2 самолёта. По воспоминаниям П. И. Хохлова, штурмана 1-го минно-торпедного полка «противник потерял два крупных транспорта с боевой техникой, сторожевой корабль. Оказались выведенными из строя сложные портовые сооружения, разрушены причалы вместе с находящейся на них военной техникой», однако немецкая сторона отмечает почти полную безрезультатность вылета. Затем до конца июня 1941 года бригада была задействована против Финляндии: наносила бомбардировочные удары по аэродромам, бомбила пушечный завод в Турку, ставила ночью с воздуха мины на подходах к морским базам Хельсинки, Котка и Турку.

30 июня 1941 года в полном составе поднята в воздух без истребительного прикрытия на бомбардировку переправ немецких войск через Западную Двину в Даугавпилсе, при этом налёте понесла очень большие потери, в основном за счёт действий JG54: в бригаде осталось только 37 бомбардировщиков ДБ-3 и ДБ-3ф и 2 СБ. Этот день стал самым тяжёлым по потерям для авиации Балтийского флота за всё время войны.

Весь июль 1941 года бригада действовала в основном в интересах Северо-Западного фронта, нанося бомбовые удары по войскам противника в районе Луги, Осьмино, Кингисеппа, Гдова, озера Самро, Пскова, Порхова, Дно, Таллина.

13 июля 1941 года выполнила первую боевую задачу как соединение морской авиации: в Рижском заливе нанесла удар по конвою противника в составе сорока кораблей, идущих с войсками, вооружением и боеприпасами из Либавы в Ригу. По отчётам бригады шесть транспортов были потоплены и четыре повреждены. В июле же опять предпринимала попытки бомбардировки порта Мемель.

Также всё время с начала войны осуществляла разведывательные вылеты.

В ночь на 8 августа 1941 года 1-й минно-торпедный авиационный полк из состава бригады, на основе которого была создана особая группа, нанёс с острова Сааремаа первый бомбовый удар по Берлину.

С сентября 1941 года действует на подступах к Ленинграду: наносит удары по артиллерийским батареям противника, живой силе и технике на линии фронта, боевым кораблям и транспортам в Финском заливе и Балтийском море, ставиn мины на морских фарватерах. Базируется на аэродроме Богослово, используя Ленинградский аэродром как резервный и как аэродром подскока. Так, 16 сентября 1941 года совершает налёт на Кириши, в том числе силами бригады 4-5 октября 1941 года наносится удар в районе Сашино — Низино, Новый Петергоф, с целью обеспечения высадки Петергофского десанта. В течение ноября-декабря 1941 года действует на тихвинском направлении в районах Кириши — Будогощь, Тихвин. После окончания Тихвинской операции бригада действует на ближних и дальних подступах к Ленинграду, так 15 декабря 1941 года наносит удар по Гдову, 9 января 1942 года — по Луге. Собственно, действовала в районе Ленинграда и над Балтийским морем до переформирования.

12 июля 1943 года переформирована в 8-ю минно-торпедную дивизию

Полное наименование

8-я бомбардировочная авиационная бригада ВВС Балтийского флота

Подчинение

• Всё время подчинялась Управлению ВВС Краснознамённого Балтийского флота

Состав

• 1-й минно-торпедный авиационный полк ВВС Балтийского флота
• 21-й истребительный авиационный полк ВВС Балтийского флота (с июля 1942)
• 57-й бомбардировочный авиационный полк ВВС Балтийского флота
• 73-й бомбардировочный авиационный полк ВВС Балтийского флота (c сентября 1941)

Командиры

• Логинов Николай Константинович, полковник, 22.06.1941-10.08.1942
• Преображенский, Евгений Николаевич, полковник, 10.8.1942-23.03.1943
• Суханов А. Н., полковник, с 24.03.1943

Ссылки

• [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень No.19 органов управления, соединений, кораблей, частей и учреждений Балтийского флота, Ладожской военной флотилии и Ильменского отряда кораблей, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]
• [allaces.ru/cgi-bin/s2.cgi/sssr/struct/d/mtad8.dat Справочник]

Отрывок, характеризующий 8-я бомбардировочная авиационная бригада ВВС Балтийского флота

– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.