80-я гвардейская стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
80-я гвардейская стрелковая дивизия
Награды:

Почётные наименования:

Уманская, ордена Суворова 80-я гвардейская стрелковая дивизия

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

01.03.1943 года

Предшественник:

298-я стрелковая дивизия (2-го формирования)

80-я гвардейская стрелковая дивизия — соединение сухопутных войск СССР в период Великой Отечественной войны.





История

Сформирована 1 марта 1943 года на базе 298-й стрелковой дивизии в соответствии с постановлением Государственного комитета обороны СССР. Первоначально находилась в составе 21-го гвардейского стрелкового корпуса (8-я гв. вдд., 80-я гв. стр. дивизия, 69-я гв. стр. дивизия.)[1], входящего в состав 4-й гвардейской армии Степного, Воронежского, 2-го Украинского фронтов. В августе 1943 года в составе Воронежского фронта принимала участие в Белгородском и Харьковском наступлениях. В ходе наступления 4-й гвардейской армии принимала участие в освобождении Котельвы. С сентября 1943 года находилась в районе города Градижска, вскоре переведена в первый эшелон корпуса[2]. В ночь на 6 октября, находясь в передовой группе армии форсировала реку Днепр, затем расширяла плацдарм на Криворожском направлении. В ходе дальнейшего наступления в январе-феврале 1944 года принимала участие в разгроме Корсунь-Шевченковской группировки. Форсировав реку Днестр участвовала в боях по освобождению Молдавии. Восточнее Оргеева попала под сильнейшие ночные контратаки противника, тогда её частям пришлось прижаться к самой бровке реки Реут. Некоторые молодые бойцы не выдержав напора фрицев попытались переплыть реку, но они были расстреляны пулемётным огнём противника с кручи. Несмотря на тяжелейшее положение, всё же удалось сломить атаки врага и зайдя ему во фланг, нанести поражение. До 22 августа 1944 года в составе фронта находилась в обороне, затем приняла участие в наступлении войск на Кишинёв. После освобождения столицы Молдавии своими передовыми частями принимала участие в расчленении и уничтожении групп отступающего противника; так на автомобильной дороге Кишинёв-Быховец отрядом под командованием гв. майора В. П. Самсонова было взято в плен более 400 солдат вермахта. 24 августа в районе с. Лопушно окружена и взята в плен ещё одна группа из 600 солдат, в том числе 28 офицеров, и трофеи: 42 орудия, 87 пулемётов, 800 лошадей.
До 5 сентября принимала участие в ликвидации разрозненных блуждающих групп противника, затем была погружена в эшелоны и отправлена под Луцк в резерв ставки ВГК. В конце октября по железной дороге дивизия была переброшена в Румынию и включена в состав 3-го Украинского фронта.
В составе 20-го гвардейского стрелкового корпуса (5-я гв. вдд, 7-я гв. вдд, 80-я гв. стр. див.) вступила на территорию Венгрии. 29 ноября 1944 под командованием полковника Чижова овладела населёнными пунктами Печварад и Перехед. Успешно форсировав р. Дунай принимала участие в освобождении города Мохач. 2 декабря 1944 года освободила город Домбовар, продвинувшись в северном направлении в сторону озера Балатон. 23 декабря в результате упорных боёв овладела важным населённым пунктом Секешфехервар, затем в результате трёхдневных боёв освободила с. Замоль, заняв оборону. На этом участке фронта немецкое командование готовило серию атак, с целью пробиться к своим окружённым войскам в Будапештском котле, сосредоточив в этом районе крупные танковые подразделения. Войска 4-й гвардейской армии вскоре испытали на себе огневую мощь танковых дивизий «Мёртвая голова» и «Викинг». Тогда 80-я дивизия была временно передана для укрепления частей 31-го гвардейского стрелкового корпуса. В первых числах января 1945 года 80-я гвардейская стрелковая дивизия столкнулась с самыми своими серьёзными боями за всю войну; в результате мощного прорыва противника в районе Агостиана, она оказалась в тяжелейшем положении. Танковые дивизии немцев прорвав фронт отрезали наше воинское соединение от основных сил, в результате бойцы 80-й в течение шести дней разрозненными группами выходили с боями из окружения. 10 января 1945 года завершился выход из котла, при этом она лишилась большинства своего личного состава и вооружения. Пополненная свежими силами дивизия была вновь передана 20-му гвардейскому стрелковому корпусу, продолжая держать оборону с незначительным отступлением на Будапештском направлении, выдержав затем две сильнейшие контратаки противника. С 26-го по 6 февраля 1945 года совместными усилиями 3-го Украинского фронта танковые соединения немцев были отброшены от реки Дунай, в это время 80-я дивизия занимала оборону на передовых рубежах фронта. 13 февраля была разгромлена окружённая в Будапеште немецкая группировка, таким образом были созданы предпосылки для усиления основного советского фронта. С 6-го по 15 марта 1945 используя свои отборные войска, немцы предприняли мощное контрнаступление на советские позиции. Натиск врага на своём передовом участке сдерживала 4-я гвардейская армия. За неделю этих отчаянных боёв немцы смогли пройти не более 33 километров, затем наступление врага захлебнулось. Далее 80-я дивизия включилась в общее наступление 20-го корпуса корпуса на Секешфехервар, который к этому времени уже вновь был занят немцами. 22 марта 1945 войсками 4-й гвардейской армии был снова освобождён Секешфехервар, 80-я дивизия приняла участие в окружении данного укреплённого узла. Затем дивизия вступила на территорию Австрии и продвинулась с боями в сторону города Айзенштадта. 13 апреля 1945 года в составе 20-го гв. стр. корпуса заняв Имперский мост внесла большой вклад в освобождение города Вены.
14 апреля 1945 года — венские пригороды Дунафельд и Флоридсдорф, затем перешла в распоряжение коменданта города Вены, для несения внутренней службы.

Состав[3]

  • 217-й гвардейский стрелковый полк
  • 230-й гвардейский стрелковый полк
  • 232-й гвардейский стрелковый полк
  • 171-й гвардейский артиллерийский полк
  • 85-й гвардейский отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 82-я гвардейская разведывательная рота
  • 90-й гвардейский саперный батальон
  • 112-й гвардейский отдельный батальон связи
  • 589-й (81-й) медико-санитарный батальон
  • 79-я гвардейская отдельная рота химзащиты
  • 733-я (86-я) автотранспортная рота
  • 664-я (83-я) полевая хлебопекарня
  • 686-й (77-й) дивизионный ветеринарный лазарет
  • 1693-я полевая почтовая станция
  • 1063-я полевая касса Госбанка

Командиры

Герои дивизии

Известные воины дивизии

217-й гвардейский стрелковый полк:

230-й гвардейский стрелковый полк:

232-й гвардейский стрелковый полк:

171-й гвардейский артиллерийский полк

Напишите отзыв о статье "80-я гвардейская стрелковая дивизия"

Примечания

  1. [ww2doc.50megs.com/Issue24/Issue24_05.html План наступательной операции 4-й гвардейской армии с форсированием р. Днепр в период с 3 по 8 октября 1943 г.]
  2. Сборник боевых документов ВОВ. Вып. 24 -М. Издательство МО СССР,1955, сс. 13-14(Ф. 320, оп. 224901с, д. 13, л. 29)
  3. [bdsa.ru/divizia/divizii-gvardeyskie/s-1-gsd-po-99-gsd/80-gvardeyskaya-strelkovaya-diviziya.html Дивизии Красной Армии]
  4. [www.podvignaroda.ru/?n=23156528 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
  5. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8313 Зверев Г. Е. на сайте: Герои страны]
  6. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7858 Зарянов Н. Н. на сайте: Герои страны]
  7. [samsv.narod.ru/Div/Sd/gvsd080/main.html 80-я гв. стрелковая дивизия]

Ссылки

  • [rkka.ru/handbook/guard/69gvsd.htm Справочник частей и соединений РККА]
  • [bdsa.ru/divizia/divizii-strelkovqie/s-100-sd-po-199-sd/120-strelkovaya-diviziya-2-formirovaniya.html Боевые действия Красной армии в ВОВ]


Отрывок, характеризующий 80-я гвардейская стрелковая дивизия

Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.