87-я гвардейская стрелковая дивизия
Поделись знанием:
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
(перенаправлено с «87-я гв. сд»)
- Не следует путать с 87-й Перекопской Краснознамённой стрелковой дивизией
- Не следует путать с 87-й стрелковой дивизией (1 формирования)
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #AA0000; background-color: #BDB76B" colspan="2">  87-я гвардейская стрелковая дивизия 87-я гв. сд </td></tr> | |
| Награды: |   
|
| Почётные наименования: | «Перекопская» |
| Войска: | Сухопутные войска |
| Род войск: | пехота |
| Формирование: | 17.03.1943 |
| Расформирование (преобразование): | 1945 |
| Предшественник: | 300-я стрелковая дивизия |
| Великая Отечественная война: Дивизия принимала участие в освобождении Донбасса, Северной Таврии, Крыма, Прибалтики, в штурме Кёнигсберга. | |
87-я гвардейская стрелковая Перекопская Краснознамённая ордена Суворова дивизия — воинская часть вооружённых сил СССР в Великой Отечественной войне принимала участие в освобождении Донбасса, Северной Таврии, Крыма, Прибалтики, в штурме Кёнигсберга.
Содержание
История
История формирования
Свою историю ведёт от 300-й стрелковой дивизии (1-го формирования)Боевой путь, даты основных сражений
17 апреля 1943 года за проявленные личным составом отвагу и героизм в боях за Сталинград 300-я стрелковая дивизия была преобразована в 87-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Командиром дивизии стал подполковник Кирилл Яковлевич Тымчик.
К 15 июля 1943 дивизия сосредоточилась в районе Куйбышево Ростовской области для прорыва немецкой обороны на р. Миус, имея цель отвлечь перешедшие в наступление силы врага из-под Орла, Курска и Белгорода (Курская дуга).
20 июля 1943 г. командующий 2-й гвардейской армией генерал-лейтенант Я. Т. Крейзер вручил дивизии Гвардейское знамя.
Дивизия освобождала Донбасс районный центр Херсонской области — Цурюпинск. В боях за освобождение Северной Таврии проявили героизм и отвагу многие подразделения и воины дивизии.
Разгромив в октябре 1943 г. Мелитопольскую группировку в Северной Таврии, войска, стремительно развивая наступление, вышли к Перекопскому и Чангарскому перешейникам и прочно перекрыли пути отхода захватчиков из Крыма по суше. Подготовка к штурму Перекопских укреплений и Сивашских позиций велась днем и ночью.
7 апреля во всех соединениях был получен боевой приказ о штурме Перекопских и Ишуньских укреплений противника. Утром началась мощная артиллерийская подготовка в сочетании с массированными ударами авиации. Крымская наступательная операция советских войск закончилась 12 мая 1944 г. Сокрушительным разгромом 200-тысячной 17-й немецкой армии. За активное участие в штурме Перекопа и прорыве Ишуньских позиций, за проявленные при этом мужество и героизм 87-й Гвардейской стрелковой дивизии было присвоено почетное наименование «Перекопской». За доблесть и отвагу при освобождении Севастополя дивизия награждена орденом Красного Знамени. Находясь около месяца в резерве, дивизия проводила напряженную боевую учебу. Одновременно помогали колхозникам и местному населению в полевых работах. По приказу Ставки дивизия из Крыма была переброшена в Прибалтику. Весь период боев в Прибалтике дивизия находилась в первом эшелоне и успешно осуществляла оперативные планы командования. Части дивизии освободили в Литве более 200 населенных пунктов.
30 ноября 1944 г. Дивизия была нацелена на логово врага — Восточную Пруссию. К январю 1945 года войска Советской Армии вышли к границе форпоста фашистской Германии-Восточной Пруссии. 87-я гвардейская стрелковая дивизия находилась в резерве армии в районе Шакельн, затем продвигалась за наступающими частями во втором эшелоне.
27 января дивизия получила задачу наступать с севера на запад к Кёнигсбергскому морскому каналу с целью отрезать город от Земландской группировки противника.
К 24 часам 31января дивизия штурмом овладела Гросс Хайдекруг и Науцвинькель (Жуковское) и выполнила задачу. Первой вышла к Кёнигсбергскому морскому каналу.
Во второй половине февраля дивизия отбивала яростные контратаки гитлеровцев в районе так называемой высоте Бисмарка (высота 111,4 — гора Гальтгарбен) и выстояла. 24 февраля дивизия выводится из боя и готовится к штурму Кёнигсберга.
Основная боевая нагрузка в февральских боях легла на личный состав 87-й гвардейской дивизии генерала Кирилла Яковлевича Тымчика и 263-й Сивашской дивизии полковника Корнелия Георгиевича Черепанова. Оба они твердо управляли частями и подразделениями, быстро и решительно ликвидировали отдельные прорывы танков и пехоты противника.— Белобородов А. П. Всегда в бою.
В ночь на 9 апреля сопротивление противника в городе было в основном подавленно. 10 апреля вражеский гарнизон Кёнигсберга капитулировал. Дивизия была выведена из города и продолжала вести бои с противником в западном направлении. Части дивизии, зачищая от противника южное побережье Земландского полуострова, заняли рыбачий поселок Фишхаузен (Приморск), а затем штурмовала крупнейший немецкий порт на Балтике — Пиллау (Балтийск). Здесь дивизия встретила Великую Победу советского народа над фашистской Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов.
За умелые, активные и решительные действия при штурме Кёнигсберга за доблесть и мужество личного состава дивизия была награждена орденом Суворова II степени. За отличные боевые действия личному составу дивизии Верховный Главнокомандующий 13 раз объявлял в приказах благодарность.
Состав
- 261-й гвардейский стрелковый полк;
- 262-й гвардейский стрелковый полк;
- 264-й гвардейский стрелковый полк;
- 192-й гвардейский артиллерийский полк;
- 94-й отдельный гвардейский истребительно-противотанковый дивизион;
- 90-я отдельная гвардейская разведывательная рота;
- 100-й отдельный гвардейский саперный батальон;
- 120-й отдельный гвардейский батальон связи;
- 95-й отдельный медико-санитарный батальон;
- 91-я отдельная гвардейская рота химической защиты;
- 93-я отдельная автотранспортная рота;
- 89-я полевая хлебопекарня;
- 88-й дивизионный ветеринарный лазарет;
- 972-я полевая почтовая станция;
- 856-я полевая касса Госбанка.
Подчинение
- Южный фронт (2-я гвардейская армия)
- 4-й Украинский фронт (2-я гвардейская армия)
- Резерв Ставки Верховного Главнокомандования (2-я гвардейская армия)
- 1-й Прибалтийский фронт (2-я гвардейская армия)
- В годы Великой Отечественной войны 87-я гвардейская стрелковая дивизия входила в состав 51-й, 57-й, 5-й Ударной, 2-й гвардейской, 39-й и 43-й армий.
Командиры
- Дивизией командовал:
- Тымчик, Кирилл Яковлевич (16.04.1943 - 09.05.1945), полковник, с 02.11.1944 генерал-майор
- полками командовали:
- 261-й гв. сп:
- Толмачев Федор Степанович (21.04.1943 - 01.07.1943), отстранен
- Рыбаков Петр Прокопьевич (01.07.1943 - 21.07.1943) ранен
- Еникеев Галей Сафуилович (03.08.1943 - 02.10.1943), ранен (?)
- Еникеев Галей Сафуилович (12.08.1943 - 26.05.1944) (?)
- Горбачев Михаил Иванович (09.10.1943 - 02.11.1943), болезнь
- Пономарев Яков Павлович (16.11.1943 - 27.12.1943)
- Гончарук Петр Никитович (12.08.1944 - 26.10.1944)
- Напалков Федор Михайлович (26.10.1944 - 21.03.1945)
- Рубцов Михаил Михайлович (04.03.1945 - 31.07.1946)
- 262-й гв. сп:до 16.04.1943 был 1051 сп 300 сд (1ф)
- Ермолаев Иван Павлович (16.04.1943 - 16.10.1943)
- Поплавский Владимир Степанович (11.01.1944 - 00.03.1944)
- Клабуков Петр Сергеевич (23.05.1944 - 09.07.1944)
- Михайлов Василий Нилович (25.05.1944 - 06.10.1944), майор, погиб 6.10.1944, похоронен в пос. Цитовляны, Литва.
- Лупенко Иван Ефремович (с 10.10.1944)
- Соколов Михаил Константинович (28.11.1944 - 04.03.1945)
- Артощук Константин Иванович (04.03.1945 - 08.08.1945)
- Ефимов Яков Иванович (с 06.06.1945)
- 264 гв. сп:(до 16.04.1943 был 1053 сп 300 сд (1ф))
- Шепелев Иван Владимирович (16.04.1943 - 09.10.1943)
- Пырков Трофим Иванович (03.08.1943 - 23.09.1943)
- Павлов Георгий Васильевич (22.10.1943 - 15.02.1944)
- Еникеев Галей Сафуилович (10.05.1944 - 26.10.1944)
- Гладков Иван Иванович (26.10.1944 - 14.04.1945), майор, погиб 14.04.1945, похоронен в г. Кёнигсберг
- Чинчаладзе Шалва Мелитонович (с 07.07.1945)
Награды и наименования
- За умелые, активные и решительные действия при штурме Кёнигсберга за доблесть и мужество личного состава дивизия была награждена орденом Суворова II степени. .
- Дивизия удостоена почетного наименования «Перекопская» (апрель 1944),
- награждена орденом Красного Знамени
- За отличные боевые действия личному составу дивизии Верховный Главнокомандующий 13 раз объявлял в приказах благодарность
Отличившиеся воины дивизии
9720 её воинов награждены орденами и медалями, 10 присвоено звание Героя Советского Союза.
-
Бережной, Иван Михайлович (1924—1944) — командир пулемётного взвода 261-го гвардейского стрелкового полка. -
Клюй, Михаил Иванович, гвардии сержант, помощник командира взвода пешей разведки 264 гвардейского стрелкового полка. - Гостищев, Пётр Максимович, гвардии сержант, командир орудия 261-го гвардейского стрелкового полка.
- Дровник, Владимир Михайлович, гвардии младший сержант, пулемётчик 262-го гвардейского стрелкового полка.
- Коробчук, Александр Кондратьевич (1918—1944) — командир отделения пулемётной роты 262-го гвардейского стрелкового полка.
- Коровин, Сергей Артёмович (1921—1945) — разведчик 90-й отдельной гвардейской разведывательной роты.
- Лукиянов, Пётр Григорьевич (1924—1982) — командир сапёрного отделения 262-го гвардейского стрелкового полка.
- Скворцов, Михаил Васильевич, гвардии младший сержант, командир отделения 90 отдельной гвардейской разведывательной роты.
- Филонов, Василий Матвеевич, гвардии младший сержант, командир отделения 90 отдельной гвардейской разведывательной роты.
- Черный, Григорий Иванович, гвардии сержант, командир отделения 262 гвардейского стрелкового полка.
Память
- [www.prussia39.ru/sight/index.php?sid=195 Мемориальный комплекс на братской могиле советских воинов в посёлке Переславское]
- Мемориал 1200 гвардейцев - Калининград
- [www.prussia39.ru/sight/index.php?sid=83 Военно-мемориальное кладбище "Курган славы"] - Калининградская область.
Напишите отзыв о статье "87-я гвардейская стрелковая дивизия"
Примечания
Литература
- Непрокин, В. Т. Полыхают зарницы.// — Киев: Политиздат Украины, 271 с., 1980
- Гладков Н. Н. «В упорных и оборонительных боях» в книге «В боях за Харьковщину», Харьков, 3-е изд., 1973, с.37-42.
- В наступлении гвардия. Авторский коллектив под руководством и редакцией В. М. Домникова.
- Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь — М.: Военное издательство,2000.
Ссылки
- [www.oboznik.ru/?p=35469 87-я гвардейская стрелковая дивизия: краткий боевой путь]
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/gvsd087/default.html 87-я гв сд]
- [www.23school-vlz.net.ru/87/hist87.html "Боевой путь 87 Гвардейской стрелковой дивизии"]
- [www.prussia39.ru/geo/rinfo.php?rid=8 Перечень и состав дивизий, принимавших участие в боевых действиях на территории современной Калининградской области в период с октября 1944 года по май 1945 года]
Отрывок, характеризующий 87-я гвардейская стрелковая дивизия
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
Категории:
- Советская гвардия
- Воинские части, награждённые орденом Красного Знамени
- Воинские части, награждённые орденом Суворова II степени
- Стрелковые дивизии СССР во время Великой Отечественной войны
- Гвардейские дивизии
- Воинские части и формирования, созданные в 1941 году
- Воинские части и формирования, расформированные в 1945 году
