Московский троллейбус
Поделись знанием:
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
(перенаправлено с «9-й троллейбусный парк»)
| Московский троллейбус | |
 | |
| Троллейбусная система | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Дата открытия | |
| Количество маршрутов |
77[1] |
| Длина контактной сети |
584 км |
| Количество троллейбусных парков |
5 |
| Количество троллейбусов |
1546 (2015) |
| Компания-перевозчик |
ГУП «Мосгортранс» |
| Сайт компании |
www.mosgortrans.ru |
 Московский троллейбус на Викискладе | |
Моско́вский тролле́йбус — троллейбусная сеть Москвы и крупнейшая[2] троллейбусная сеть в мире. Открыта 15 ноября 1933 года и является шестой из самых старых из ныне действующих сетей мира. Протяжённость одиночного контактного провода — около 1300 км, длина линий — около 600 км, 8 парков, почти 1550 пассажирских троллейбусов (в том числе более 750 с низким уровнем пола и 134 сочленённых), троллейбусно-ремонтный завод. Эксплуатируется организацией «ГУП Мосгортранс», кроме маршрутов 202 и 203, которые обслуживает «МУП Химкиэлектротранс».
Стоимость одной поездки составляет 50 рублей (по карте «Тройка» — 31 рубль). Вход в троллейбус производится через переднюю дверь (ближе к водителю), а выход через остальные.
Содержание
История
Троллейбусное сообщение в Москве открылось 15 ноября 1933 года и начало постепенно замещать трамвайное (см. московский трамвай)[3]. Первые линии проходили в северо-западной части города. Бурное развитие сети происходило в 1950-е годы и к 1960 году сформировалась современная конфигурация её центральной части. В 1960-70-е годы троллейбусные линии были проложены по основным радиальным магистралям города, где перевозят пассажиров на расстояние, обычно не превышающее один-два перегона метро. Наибольшая плотность троллейбусных линий, как и в 1930-е годы — в северо-западной части центра.
Несмотря на то, что троллейбусные линии в центре города заменяли трамвайные, постепенно их тоже начали закрывать. Так, были сняты линии на:
- Пушечной улице (1 июня 1998, последний участок закрыт в январе 2003 года и снят при обустройстве пешеходной зоны на улице Рождественка летом 2012 года),
- Кузнецком Мосту (август 1976, последний участок закрыт в январе 2003 года и снят при обустройстве пешеходной зоны на улице Рождественка летом 2012 года),
- улице Арбат (10 июня 1982, линия полностью снята, на месте улицы обустроена пешеходная зона),
- Большой и Малой Никитских улицах (15 августа 1989, движение частично восстанавливалось в 2004—2007 годах между Никитскими воротами и Кудринской площадью. В июле 2015 года законсервированные отрезки линий были сняты при благоустройстве улиц),
- Неглинной улице (февраль 1991, оттянутый разворот у Рахмановского переулка отключён от сети 6 октября 2012),
- Манежной улице (5 августа 1993),
- Волгоградском проспекте от метро «Текстильщики» до улицы Академика Скрябина (24 ноября 2014, часть линии снята на время строительства эстакады в районе Волжского бульвара)
- шоссе Энтузиастов от Новогиреевской улицы до Свободного проспекта (3 августа 2015),
- множество линий внутри Садового кольца (в мае — июле 2016).
Из-за постоянных заторов часть маршрутов в центре города была переведена на режим работы с укороченными рейсами.
В конце 1980-х была разработана программа развития троллейбусной сети на окраинах города, однако ни один из её проектов так и не был реализован. Последней вновь построенной линией 20-го века стал участок по Севастопольскому проспекту, улице Айвазовского, Тарусской (Ясногорской) улице от улицы Миклухо-Маклая до Голубинской улицы, открытый в 1992 году.
В 2001 году к метро Планерная, начали ходить троллейбусы из Химок, обсуживаемые организацией Химкиэлектротранс.
Единственная новая троллейбусная линия в 21-м веке была открыта 15 сентября 2013. Она связала станцию метро «Юго-Западная» с конечной станцией на Озёрной улице, пройдя по улицам Покрышкина и Никулинской (если не считать перенос линии маршрута № 43 на улицу Мнёвники, устроенный как временный при строительстве развязок Краснопресненского проспекта, но ставший постоянным).
В 2014 году в связи с реконструкцией ряда улиц в центре Москвы (Маросейка, Покровка, Пятницкая) был произведён демонтаж контактной сети от Лубянской площади до Садового кольца, а также от Серпуховской площади до Чугунного моста. Маршрут № 25 отменен, 45 сокращен до Лубянской площади. Маршрут № 8 сокращен до Серпуховской площади. Обещанный запуск современных троллейбусов с увеличенным автономным ходом по данным маршрутам не был реализован. По состоянию на сентябрь 2014 года, отменённые маршруты временно обслуживаются автобусами. Также были отменены маршруты № 46, 68, 75, 87, имевшие низкий пассажиропоток и дублировавшиеся другими маршрутами.
В 2015 году планировалось заменить троллейбусы автобусами на маршрутах 6, 8, 21, 33, 38, 39, 44, 50, 62, 67, 68, 81 и 82[4]. Затем предлагалось убрать троллейбусные провода на нескольких улицах, в том числе на Кремлёвской и Москворецкой набережных, Сельскохозяйственной улице, улицах Вильгельма Пика и Сергея Эйзенштейна, что повлекло бы за собой ликвидацию девяти маршрутов и сокращение ещё семнадцати[5], однако по состоянию на январь 2016 года, троллейбусные провода на Кремлёвской и Москворецкой набережных пока ещё не убраны.
2 мая 2016 года прекращено движение троллейбусов в центре города. Отменяются маршруты 1, 2, 9, 15, 31, 44, укорачиваются 12 и 33.
7 июля 2016 года из-за начавшихся работ по реконструкции и благоустройству Садового Кольца, были временно отменены маршруты Б, Бк, 3, 10, 39, 47, 79.
В таблице представлено количество пассажиров перевезенных за год в миллионах человек[6][7][8].
| Год | 1995 | 2000 | 2001 | 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | 2008 | 2009 | 2010 | 2011 |
| Россия в целом | 8474,6 | 8759,3 | 8604,3 | 8181,1 | 7290,8 | 6679,7 | 4653,1 | 3774,6 | 2971,9 | 2733,0 | 2414,0 | 2205,7 | 2152,2 |
| Москва | 1582,2 | 1054,1 | 1003,8 | 1171,2 | 921,3 | 951,8 | 722,9 | 472,9 | 416,5 | 378,3 | 346,4 | 323,4 | 319,2 |
Подвижной состав
Исторический
- ЛК-1 — первый советский троллейбус
- ЛК-2, ЛК-4, ЛК-5
- ЛК-3 — первый отечественный трёхосный троллейбус
- ЯТБ-1, ЯТБ-2, ЯТБ-4, ЯТБ-4А
- ЯТБ-3 — единственный советский двухэтажный троллейбус
- МТБ-82, МТБ-82Д
- ТБЭС(-ВСХВ)
- МТБЭС
- ТС-1, ТС-2 — первые советские сочленённые троллейбусы
- ЗиУ-5 и модификации
- ЗиУ-9, ЗиУ-9Б (вскоре — ЗиУ-682Б), ЗиУ-682В, ЗиУ-682В00, ЗиУ-682В-012, ЗиУ-682В-013, ЗиУ-682Г00, ЗиУ-682Г-013, ЗиУ-682Г-018, ЗиУ-682-Г01, ЗиУ-682ГН, ЗиУ-682ГП.
- ЛиАЗ-МТРЗ-6220
- ЛАЗ-52522
- СВАРЗ-Икарус
- ВМЗ-100
- ЗиУ-683
- Ikarus-280T
- ЗиУ-52642
- ТролЗа-5264.01 «Столица»
- ТролЗа-5264.02 «Слобода»
- ТролЗа-5275.00
- ЮМЗ-Т2
Троллейбусные поезда
В 1970 году на московском троллейбусном ремонтном заводе был изготовлен[9] троллейбусный поезд[10] киевского изобретателя Владимира Веклича[11][12] из двух троллейбусов МТБ-82/82Д[13][14]. В 1986 году в московском парке № 7 проходили испытания два поезда из двух троллейбусов ЗиУ-682,[15] соединенных по системе Владимира Веклича. К этому времени в СССР троллейбусные поезда успешно эксплуатировались более чем в 20 городах страны[16] (только в Киеве в поездах использовалось 55 процентов всего парка троллейбусов (296 сцепок))[15]. Однако, из-за интенсивного движения в городе, ГАИ запретила эксплуатацию троллейбусных поездов в Москве[17].
Актуальный
- Модификации ЗиУ-9: ЗиУ-682Г-012, ЗиУ-682Г-014, ЗиУ-682Г-016, ЗиУ-682Г-017, ЗиУ-682Г-016.02
- Модификации ЗиУ-10: ЗиУ-6205, ТролЗа-62052.01
- ТролЗа-5275.05 «Оптима»
- ТролЗа-5265 «Мегаполис»
- ТролЗа-6206 «Мегаполис»
- АКСМ-101ПС
- АКСМ-20101
- АКСМ-321
- АКСМ-333
- БТЗ-5276-01
- БТЗ-5276-05
- БТЗ-52761Н
- БТЗ-52761Р
- БТЗ-52763Т
- ВЗТМ-5284
- ВЗТМ-52802
- ВМЗ-5298.01
- ВМЗ-5298.01 «Авангард»
- ВМЗ-62151
- ЗиУ-682ГМ
- ЗиУ-682ГМ1
- МТРЗ-6223
- МТРЗ-5279 «Русь»
- МТРЗ-52791 «Садовое кольцо»
- МТРЗ-6232
- Нижтролл
- СВАРЗ-6234 (аналог МТРЗ-6232)[18]
- СВАРЗ-6235.00
- СВАРЗ-6235.01
- ТМЗ-5235
- ЛиАЗ-52802
- MTRZ-6223 in Moscow, Russia.jpg
Троллейбус МТРЗ-6223 №2006
- AKSM 20101 -8833 -7845.JPG
Троллейбусы АКСМ-20101 №№8833 и 7845
- MTRZ-52791 "SadKo" in Moscow, Russia.jpg
Троллейбус МТРЗ-5279.1 «Садко» №2024
- AKSM-321 Moscow -7890.JPG
Троллейбус АКСМ-321 №7890
- Московский троллейбус. (10888031685).jpg
- Московский троллейбус. (10888195064).jpg
- Московский троллейбус. (10888203464).jpg
- Moscow trolleybus on Khoroshovskoye highway.JPG
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
- Optima 2765.jpg
Описание сети
Сеть московского троллейбуса — радиально-кольцевая. От Садового кольца расходятся около двадцати протяженных и слабо разветвляющихся линий, идущих по крупным магистралям практически до МКАД. На ряде магистралей троллейбус является основным видом наземного транспорта.
- Центральная часть. Территория в пределах Садового кольца. Единственные маршруты, большая часть которых находится в пределах Центра — Б, Бк и 10 (ходят по самому кольцу).
- В районе Метро Красные Ворота (параллельно служебной линии по Каланчёвской улице) отходит участок 24 маршрута, уникальный тем, что пересекал основную сеть только на Разгуляе, но не имевший стрелок до 2003 года. В настоящее время проходит продлённой трассой по части Авиамоторной улицы при объезде квартала. При следовании в парк водитель переставляет штанги.
- Северная часть. Линии по Дмитровскому, Алтуфьевскому и Ярославскому шоссе (и их начальным отрезкам), связанные друг с другом через Ботаническую улицу и улицу Академика Королёва. С сетью Северо-Запада связана через Третье транспортное кольцо. Обслуживается 6 троллейбусным парком.
- Восточная часть. Линии, проходящие по Щёлковскому шоссе; по шоссе Энтузиастов; по Волгоградскому проспекту; по Таганской и Нижегородской улицам и Рязанскому проспекту (это единственная линия, которая проходит от Садового кольца до МКАД без каких-либо ответвлений).
- Южная часть. Линии по Каширскому и Варшавскому шоссе, проспекту Андропова и Липецкой улице, Севастопольскому, Новоясеневскому проспектам и Профсоюзной улице. Хордовые линии по улицам Каховка и Намёткина, а также по Нахимовскому и Ломоносовскому проспектам (последняя связывает эту сеть с сетью юго-Запада). Маршруты обслуживаются 8-м троллейбусным парком.
- Юго-западная часть. Троллейбусные линии по магистралям, окружающим территорию МГУ: проспектам Ленинскому, Ломоносовскому, Вернадского, Университетскому, Мичуринскому и Кутузовскому, улицам Марии Ульяновой Мосфильмовской, Косыгина, Бережковской набережной и Большой Дорогомиловской. Наиболее связанный участок сети за пределами Центра. Обслуживается 8 троллейбусным парком и Филёвским автобусно-троллейбусным парком.
- Северо-западная часть. Линии по Ленинградскому и Волоколамскому шоссе, проспекту маршала Жукова. Имеет три крупных ответвления — в Крылатское, Братцево и Коптево.
- По территории Москвы также частично проходит Химкинская троллейбусная сеть, проходящая недалеко от Братцевского ответвления, которая не пересекается и не имеет общих участков с московской. Троллейбусы из подмосковного города Химки, которые обслуживаются МУП «Химкиэлектротранс», подходят к станции метро «Планерная». В ближайшем будущем соединение сетей не планируется.
- Также за МКАДом проходит Видновская троллейбусная сеть, которую в начале 2000-х планировали соединить с Московской — однако этот проект так и остался на бумаге.
Маршруты
Действующие маршруты
| Маршрут | Конечные остановки | Режим работы в будни | Режим работы в выходные | Парк | Особенности маршрута | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Озёрная улица | Кинотеатр «Ударник» | 5:17 — 0:44 5:26 — 0:46 |
8 | До 8.10.2016 — № 62 и 84. Нулевые рейсы следуют от Озёрной ул до м. «Юго-Западная», далее по пр-ту Вернадского до м. «Университет», оттянутый разворот на ул. Лебедева и далее по Ломоносовскому и Нахимовскому пр-там в парк/ из парка | ||
м4к
|
Улица Кравченко (южн.) | Кинотеатр «Ударник» | 5:30 — 22:08 6:18 — 22:00 |
8 | До 8.10.2016 — № 33. Остановка «ул. Кравченко» на дублёре Ленинского просп. при следовании от центра. Начало маршрута при следовании в центр на остановке «ул. Кравченко, дом 2 (по требованию)» перед разворотом на Ленинский просп. по ул. Кравченко. | |
| 138-й квартал Выхина | Метро «Лубянка» | Круглосуточно | 8 | До 8.10.2016 — № 63. В ночное время заменяется автобусом № 63Т. Часть рейсов следует от 138-го квартала Выхина до метро «Таганская» в полуинтервале с основными рейсами. | ||
м7к
|
Карачаровский путепровод | Метро «Лубянка» | 5:20 — 22:30 | 5:20 — 22:30 | 8 | До 8.10.2016 — № 16. |
| 5:55 — 23:05 | 5:55 — 23:05 | |||||
| 4-я Кабельная улица | Метро «Лубянка» | 4:58 — 23:20 5:54 — 0:16 |
Филиал «Восточный» | До 8.10.2016 — № 45. Парковые рейсы продлеваются от 4-ой Кабельной улицы | ||
4
|
Метро «Университет» | 5:25 — 22:07 | 5:25 — 22:00 | 8 | ||
| Кинотеатр «Ударник» | 5:57 — 22:40 | 5:57 — 22:32 | ||||
6
|
Кинотеатр «Нева» | 5:15 — 0:43 | 5:15 — 0:45 | Филиал «Центральный» | При следовании от Песчаной пл. следует через метро «Аэропорт» | |
| Песчаная площадь | 5:44 — 0:00 | 5:42 — 0:01 | ||||
7
|
Метро «Парк Победы» | 4:59 — 21:04 | 4:59 — 21:04 | Филиал «Центральный» | ||
| Калужская площадь | 6:00 — 22:10 | 5:52 — 22:12 | ||||
8
|
Москворецкий рынок | 5:05 — 21:00 | 5:05 — 21:00 | 8 | ||
| Кинотеатр «Ударник» | 5:33 — 21:28 | 5:33 — 21:28 | ||||
11
|
Загорье | 5:22 — 0:00 | 5:27 — 0:03 | 8 | Через метро «Каширская».
По будням часть рейсов следует по маршруту № 11к на участке "Загорье — Метро «Каширская» | |
| Метро «Красногвардейская» | 6:17 — 0:07 | 6:21 — 0:02 | ||||
12
|
Гидропроект | 5:51 — 23:00 | 5:51 — 23:05 | Филиал «Центральныйй» | ||
| Белорусский вокзал | 5:53 — 23:07 | 5:53 — 23:04 | ||||
13
|
ВДНХ-Южная | 4:48 — 23:25 | 4:48 — 23:31 | 6 | ||
| Трубная площадь | 5:21 — 23:58 | 5:20 — 0:03 | ||||
14
|
Платформа Северянин | 5:34 — 23:41 | 5:34 — 23:37 | 6 | В зависимости от дорожной ситуации на проспекте Мира организуются укороченные рейсы «Платформа Северянин — Капельский переулок» | |
| Электрозаводский мост | 6:00 — 0:17 | 6:00 — 0:30 | ||||
17
|
Озёрная улица | 5:34 — 0:50 | 5:30 — 1:15 | Филиал «Центральный» | ||
| Киевский вокзал | 4:50 — 0:07 | 4:50 — 0:34 | ||||
18
|
Рижский вокзал | 6:00 — 0:32 | 6:00 — 0:35 | Филиал «Центральный» | На конечной «Рижский вокзал» высадка производится у станции метро «Рижская», а посадка — у Рижского вокзала. | |
| Стрельбищенский переулок | 5:45 — 0:45 | 5:45 — 0:45 | ||||
19
|
Крылатское | 5:16 — 1:15 | 5:45 — 1:15 | Филиал «Центральный» | ||
| Метро «Сокол» | 5:56 — 0:31 | 6:24 — 0:30 | ||||
20
|
Серебряный Бор | 5:22 — 0:03 | 5:22 — 0:09 | Филиал «Центральный» | По будням в часы-пик часть рейсов следуют по маршруту № 20к на участке "Серебряный бор — Метро «Полежаевская»
Продлевается в летний период по выходным дням до остановки «Берег Москвы-реки». | |
| Белорусский вокзал | 5:16 — 0:02 | 5:16 — 0:03 | ||||
21
|
Берег Москвы-реки | 5:57 — 22:34 | 5:56 — 22:38 | Филиал «Центральный» | Диспетчерская, начало и окончание работы, заезд на обед или смена маршрута осуществляется на к/ст. «Серебряный Бор» | |
| Метро «Полежаевская» | 5:25 — 22:02 | 5:25 — 22:08 | ||||
22
|
16-я Парковая улица | 6:00 — 0:44 | 6:00 — 0:45 | Филиал «Восточный» | ||
| Комсомольская площадь | 6:00 — 0:00 | 6:00 — 0:00 | ||||
22к
|
16-я Парковая улица | 6:00 — 0:44 | 6:00 — 0:45 | Филиал «Восточный» | Компенсационный маршрут на случай ремонта трамвайных путей на Измайловском проспекте или Первомайской улице | |
| Электрозаводский мост | 6:00 — 0:00 | 6:00 — 0:00 | ||||
23
|
Уссурийская улица | 6:00 — 0:00 | 6:00 — 0:00 | Филиал «Восточный» | ||
| Метро «Измайловская» | 5:32 — 0:30 | 5:32 — 0:30 | ||||
24
|
Авиамоторная улица | 6:00 — 0:22 | 6:00 — 0:21 | Филиал «Восточный» | ||
| Метро «Красные Ворота» | 5:39 — 0:01 | 5:39 — 0:00 | ||||
26
|
Карачаровский путепровод | 5:55 — 0:36 | 5:55 — 0:35 | 8 | По будням часть рейсов следует по маршруту № 26к на участке "Карачаровский путепровод — Метро «Таганская». Нулевые рейсы из парка/в парк следуют от/до метро «Нагатинская». | |
| Автозаводский мост | 5:05 — 23:46 | 5:05 — 23:45 | ||||
27
|
Ветеринарная академия | 5:20 — 0:21 | 5:20 — 0:35 | 8 | ||
| Метро «Таганская» | 5:56 — 0:21 | 5:53 — 0:23 | ||||
28
|
Крымская площадь | 3 | Часть рейсов, следующих на обед (в случае проведения мероприятия на Воробьёвых горах — все рейсы), выполняется на участке Крымская пл. — «Стадион „Лужники“ (южн.)». Имеет 2-минутную техническую стоянку при отправлении с конечной «Крымская площадь». По будням днём и по выходным всё время делает оттянутый разворот на ул. Кравченко при движении от Крымской пл. Рейсы, следующие в парк, делают оттянутый разворот на ул. Лебедева при движении от Ленинского пр-та. | |||
| Ленинский проспект | ||||||
29
|
Улица Милашенкова | 6 | От метро «Динамо» разворот через ост. «ул. Сущёвский Вал» (конец Новослободской ул). | |||
| Метро «Динамо» | ||||||
29к
|
Улица Милашенкова | Улица Сущёвский Вал | 5:40 — 1:00 | 6 | ||
30
|
Метро «Выхино» | Проезд Энтузиастов | 5:30 — 0:26 6:13 — 23:42 |
Филиал «Восточный» | Парковые рейсы — от метро «Выхино» в Новокосино. | |
32
|
Уссурийская улица | Гаражная улица | 5:44 — 0:12 6:00 — 0:00 |
Филиал «Восточный» | ||
34
|
Метро «Юго-Западная» | Киевский вокзал | 5:54 — 23:10 5:15 — 22:19 |
Филиал «Центральный» | Фактически диспетчерская, 4-минутная отметка и конечная на остановке «Улица Кравченко (сев.)» в сторону центра. Обеденные рейсы (как в центр, так и от центра) следуют до ул. Кравченко. | |
34к
|
Улица Кравченко (сев.) | Киевский вокзал | 7:45 — 20:41 7:01 — 20:00 |
Филиал «Центральный» | Работает в будни | |
35
|
Улица Маршала Тухачевского | Метро «Краснопресненская» | 5:00 — 23:44 4:09 — 0:07 |
Филиал «Центральный» | Стоянка на проезжей части ул. М. Тухачевского | |
35к
|
Улица Маршала Тухачевского | Метро «Полежаевская» | 6:20 — 20:23 6:35 — 19:57 |
Филиал «Центральный» | Работает в будни. | |
36
|
ВДНХ (южн.) | Бескудниковский переулок | 5:10 — 0:20 5:45 — 0:55 |
6 | ||
37
|
Гостиница «Останкино» | Капельский переулок | 6:00 — 22:08 5:23 — 22:37 |
6 | ||
38
|
Ветеринарная академия | Шарикоподшипниковская улица | 5:34 — 23:26 6:07 — 0:00 |
8 | ||
38к
|
Ветеринарная академия | Метро «Текстильщики» | 6:10 — 0:23 5:56 — 0:03 |
8 | ||
40
|
Велозаводская улица | Аннино | 6:00 — 0:02 5:26 — 23:30 |
8 | ||
41
|
Уссурийская улица | Комсомольская площадь | 6:00 — 1:06 5:11 — 0:17 |
Филиал «Восточный» | ||
42
|
Рижский вокзал | Метро «Динамо» | 6:00 — 0:04 6:00 — 0:04 |
Филиал «Центральный» | На конечной «Рижский вокзал» высадка производится у станции метро «Рижская», а посадка — у Рижского вокзала. | |
43
|
Карамышевская набережная | Прибрежный проезд | 5:20 — 23:44 5:21 — 0:43 |
Филиал «Центральный» | При следовании от Карамышевской набережной имеет заезд к Аэровокзалу. | |
48
|
Гостиница «Турист» | Капельский переулок | 6:00 — 22:13 5:28 — 22:39 |
6 | Стоянка на проезжей части за поворотом с Сельскохозяйственной ул. на ул. Вильгельма Пика (остановка «гостиница „Турист“») | |
49
|
Метро «Университет» | Балаклавский проспект (Севастопольский проспект) | 5:34 — 0:37 5:24 — 1:00 |
8 | ||
50
|
Марьино
Реально — Донецкая улица, 29 |
Метро «Текстильщики» | 5:21 — 0:17 5:47 — 0:04 |
8 | При следовании в парк маршрут № 74 следует по трассе маршрута № 50 до метро «Текстильщики». | |
51
|
Площадь Соловецких Юнг | Метро «Измайловская» | 6:00 — 0:17 5:38 — 0:37 |
Филиал «Восточный» | ||
52
|
Москворецкий рынок | Метро «Профсоюзная» | 5:15 — 0:30 5:18 — 0:50 |
8 | Оттянутый разворот у ст. м. «Варшавская» (без остановки) при следовании от Москворецкого рынка | |
53
|
Платформа Новогиреево | Метро «Таганская» | 5:32 — 23:12 6:04 — 23:42 |
Филиал «Восточный» | На «Таганской» остановка на ул. Александра Солженицына ближе к «Марксистской», чем, собственно, к «Таганским». Парковые рейсы продлеваются от платф. «Новогиреево» в Новокосино. | |
54
|
Метро «Филёвский парк» | Белорусский вокзал | 6:00 — 0:04 5:30 — 0:40 |
Филиал «Центральный» | ||
55
|
Площадь Соловецких Юнг | Метро «Первомайская» Реально — Измайловский бульвар | 6:00 — 0:40 5:45 — 0:25 |
Филиал «Восточный» | ||
56
|
Базовская улица | Белорусский вокзал
Реально — «2-й Лесной пер.», физически — Лесная ул., 41. |
5:50 — 23:25 6:00 — 0:07 |
6 | В сентября 2016 года был восстановлен до Белорусского вокзала. | |
57
|
Мост Октябрьской железной дороги | Метро «Войковская» | 5:26 — 1:14 4:55 — 0:44 |
Филиал «Центральный» | Фактически отметка, начало и окончание работы на ост. «Улица Лихоборские Бугры» (к метро «Войковская»). | |
58
|
Метро «Речной Вокзал» | Петрозаводская улица | 5:45 — 0:02 5:35 — 0:13 |
Филиал «Центральный» | Работает ежедневно, кроме Вербного воскресенья, Пасхи, первого воскресенья после неё, а в отдельные годы также кроме Радоницы и Дня Святой Троицы[19]. Каждый второй рейс имеет 2-минутную отметку на остановке «Валдайский проезд». | |
59
|
Улица Генерала Глаголева | Метро «Сокол» | 5:39 — 1:14 5:59 — 0:49 |
Филиал «Центральный» | Одностороннее движение по ул. Генерала Глаголева, обратно по бульв. Генерала Карбышева. Стоянка на проезжей части за поворотом на ул. Генерала Глаголева | |
60
|
Метро «Варшавская» | Метро «Новые Черёмушки» | 5:24 — 0:32 5:45 — 0:53 |
8 | ||
61
|
Карамышевская набережная | Метро «Сокол» | 5:24 — 21:30 | Филиал «Центральный» | ||
63к
|
138-й квартал Выхина | Метро «Таганская» | 6:00 — 21:09 6:42 — 20:17 |
8 | ||
64
|
Ивановское | Метро «Выхино» | 5:27 — 0:02 5:55 — 0:30 |
Филиал «Восточный» | Парковые рейсы — от Ивановского до Новокосино. | |
65
|
Серебряный Бор | Метро «Аэропорт» | 5:58 — 0:54 5:11 — 0:07 |
Филиал «Центральный» | ||
66
|
Метро «Филёвский парк» | Тишинская площадь | 6:27 — 20:33 6:00 — 21:00 |
Филиал «Центральный» | ||
67
|
Каширское шоссе, 148 | Автозаводский мост | 5:30 — 23:38 5:30 — 0:23 |
8 | ||
70
|
Братцево | Белорусский вокзал
Реально — 2-й Московский часовой завод |
5:20 — 0:42 6:00 — 0:06 |
Филиал «Центральный» | Остановка «Белорусский вокзал» есть только при движении от Братцева | |
70к
|
Братцево | Универсам (Улица Свободы) | 6:10 — 21:28 6:21 — 21:39 |
Филиал «Центральный» | Работает в будни. | |
71
|
Каширское шоссе, 148 | Метро «Добрынинская» | 5:49 — 0:09 5:59 — 0:35 |
8 | ||
72
|
Метро «Варшавская» | Проезд Карамзина | 5:08 — 23:31 5:56 — 0:19 |
8 | ||
73
|
ВДНХ-Южная | 6-й микрорайон Бибирева | 5:00 — 0:15 5:44 — 0:59 |
6 | ||
74
|
Марьино
Реально — Донецкая улица, 29 |
Метро «Кузьминки» | 5:12 — 0:18 5:43 — 0:15 |
8 | ||
76
|
Холмогорская улица | Метро «ВДНХ» | 5:42 — 0:23 5:11 — 23:52 |
6 | При выдаче ПС из парка на маршрут — оттянутые нулевые рейсы от Капельского переулка. | |
77
|
Ивановское | Улица Плеханова | 5:35 — 0:10 6:00 — 0:35 |
Филиал «Восточный» | Парковые рейсы — от Ивановского в Новокосино. | |
78
|
Вагоноремонтная улица Реально — Дмитровское шоссе, 155 | Белорусский вокзал
Реально — «2-й Лесной пер.», физически — Лесная ул., 41. |
6:00 — 23:21 6:01 — 0:05 |
6 | ||
80
|
6-й микрорайон Бибирева | Осташковская улица | 5:35 — 0:06 6:04 — 0:35 |
6 | ||
81
|
Метро «Беляево» | Метро «Новоясеневская» | 5:37 — 21:00 5:57 — 21:20 |
8 | ||
82
|
Больница МПС | Белорусский вокзал
Реально — 2-й Московский часовой завод |
6:02 — 22:00 6:35 — 22:03 |
Филиал «Центральный» | Остановка «Белорусский вокзал» есть только при движении от Больницы МПС. При следовании к вокзалу имеет заезд к больнице имени Боткина. | |
83
|
Уссурийская улица | Метро «Преображенская площадь» | 6:02 — 20:04 5:30 — 19:28 |
Филиал «Восточный» | После 20.00 троллейбусы маршрута № 83 обслуживают маршруты № 32 и 41. | |
85
|
Проезд Карамзина | Метро «Профсоюзная» | 5:55 — 0:25 5:19 — 23:47 |
8 | ||
86
|
Серебряный Бор | Метро «Сокол» | 5:40 — 0:18 5:30 — 0:00 |
Филиал «Центральный» | Временная трасса из-за строительства развязки у метро «Сокол». | |
88
|
Проспект Будённого | Комсомольская площадь | 7:01 — 21:02 6:38 — 20:38 |
Филиал «Восточный» | Работает в будни. Перенумерован из 25к. | |
Примечание: под режимом работы понимается время отправления первого и последнего рейсов на полный маршрут — от одной конечной остановки до другой. В первой строке указаны рейсы от конечной А, во второй — от Б. Также существуют более поздние и более ранние рейсы в парк и из парка (т. н. «нулевой маршрут»), которые совпадают с трассой маршрута только частично, из-за чего в данной таблице не учтены.
Отменённые маршруты
Временно
- № Б, Бк. Кольцевые по Садовому кольцу (филиал «Центральный»). Временно закрыты с 7 июля 2016 года в связи с благоустройством Садового кольца. Заменены автобусами № Б, Бк.
- № 3. Улица Фонвизина — Самотёчная площадь (6 ТП). Временно закрыт 7 июля 2016 года в связи с благоустройством Садового кольца. Заменён автобусом № Т3.
- № 10. Даниловская площадь — Самотёчная площадь (филиал «Центральный»). Временно закрыт 7 июля 2016 года в связи с благоустройством Садового кольца. Заменён автобусом № Т10.
- № 39. Фили — Улица Новый Арбат (филиал «Центральный»). Временно закрыт 7 июля 2016 года в связи с благоустройством Садового кольца. Заменён автобусом № Т39, который был продлён до метро «Маяковская»
- № 47. Бескудниковский переулок — Самотёчная площадь (6 ТП). Временно закрыт 7 июля 2016 года в связи с благоустройством Садового кольца. Заменён автобусом № Т47.
- № 79. Стадион «Лужники» (южн.) — Савёловский вокзал (филиал «Центральный»). Временно закрыт 7 июля 2016 года в связи с благоустройством Садового кольца. Заменён автобусом № Т79.
Навсегда
- № 1. Метро «Нагатинская» — Больница имени Боткина (7 ТП). Закрыт 2 мая 2016 года в связи с ликвидацией линии по Бульварному кольцу. Заменён автобусом № Т1, перенумерован в № м1.
- № 1к. Метро «Нагатинская» — Кинотеатр «Ударник» (8 ТП). Закрыт 8 октября 2016 года в связи с вводом новой маршрутной сети «Магистраль» и продлением маршрута № 8.
- № 2. Фили — Метро «Александровский сад» (ФАТП). Закрыт 2 мая 2016 года в связи с ликвидацией линии по Бульварному кольцу. Заменён автобусом № Т2.
- № 3к. Улица Милашенкова — Самотечная площадь (6 ТП). Объединён 1 октября 2015 года с маршрутом № 3, который был укорочен до Самотёчной площади. Являлся укороченной версией раннего маршрута № 3 (улица Милашенкова — Трубная площадь). Изменение повлекло за собой закрытие движения по Малой Дмитровке.
- № 5. Стадион «Лужники» (сев.) — Никитский бульвар (5 ТП). Закрыт в 2007 году в связи с закрытием ОРП. До 2 мая 2016 года рассматривалась возможность повторного открытия маршрута после строительства контактной сети в районе к/ст «Лужники-южные», однако с закрытием линии по Большой Пироговской улице и Бульварному кольцу вопрос потерял актуальность. Раньше следовал до Савёловского вокзала (через Большую и Малую Никитские улицы), до отмены светофора через Садовое кольцо в районе Кудринской площади с последующим демонтажом троллейбусной сети в начале 2000-х гг.
- № 9. Гостиница «Останкино» — Лубянская площадь (6 ТП). Закрыт 2 мая 2016 года в связи с ликвидацией линий по Мясницкой улице, Сретенке и Большой Лубянке. Заменён автобусом № Т9. Ранее отменялся по причине благоустройства той же Мясницкой улицы в августе 2015 года, но линия на Мясницкой улице была восстановлена незаконно.
- № 15. ВДНХ-Южная — Лужнецкий проезд (6 ТП). Закрыт 2 мая 2016 года в связи с ликвидацией линии по Бульварному кольцу. Заменён автобусом № Т15 с сохранением круглосуточного режима работы.
- № 15к. Стадион «Лужники» (сев.) — Трубная площадь (5 ТП). Закрыт в 2007 году по той же причине, что и маршрут № 5. Являлся укороченной версией раннего маршрута № 15 (Стадион «Лужники» (сев.) — Суворовская площадь).
- № 25. Проспект Буденного — Лубянская площадь (2 ТП). Закрыт с 4 июля 2014 года в связи с реконструкцией улиц Маросейка и Покровка. 26 августа того же года заменен автобусным маршрутом Т25.
- № 31. Стадион «Лужники» (южн.) — Трубная площадь (ФАТП). Закрыт 2 мая 2016 года в связи с ликвидацией линии по Бульварному кольцу. Заменён автобусом № Т31, перенумерован в автобус № А.
- № 33к. Улица Кравченко (южн.) — Калужская площадь (8 ТП). Закрыт 8 октября 2016 года в связи с вводом новой маршрутной сети «Магистраль».
- № 44. Метро «Полежаевская» — Площадь Курчатова (1 ТП). Закрыт в 1991 году в связи с нехваткой подвижного состава в Москве, линия по улице Маршала Бирюзова демонтирована. Маршрут трижды отменялся за историю своего существования — с 1963 по 1995 годы. Последняя версия существовала с 1997 по 2016 год в ФАТП, представляя собой укороченный № 2 (Метро «Парк Победы» — Метро «Александровский сад»).
- № 45. 4-я Кабельная улица — Лубянская площадь (филиал «Восточный»). Закрыт 8 октября 2016 года в связи с вводом новой маршрутной сети «Магистраль». Перенумерован в м8.
- № 46. Велозаводская улица — метро «Коломенская» (7 ТП). Закрыт с 23 июня 2014 года в связи с незначительным пассажиропотоком и дублированием другими маршрутами, машины переданы на маршруты № 1 и 40. Часть маршрута проходит по Нагатинской ул. и ул. Садовники, откуда троллейбусы заезжают в парк, поэтому нулевые рейсы, следующие в парк или из парка, частично или полностью дублируют данный маршрут.
- № 62. Озёрная улица — Театр эстрады (8 ТП). Закрыт 8 октября 2016 года в связи с вводом новой маршрутной сети «Магистраль». Перенумерован в м4.
- № 63. 138-й квартал Выхина — Лубянская площадь (8 ТП). Закрыт 8 октября 2016 года в связи с вводом новой маршрутной сети «Магистраль». Перенумерован в м7 .
- № 66. Шелепихинский мост — Тишинская площадь (ФАТП). Открыт в 1973 году как замена трамвайной линии по Большой Грузинской улице, в 1990 году в связи с ремонтными работами на вышеуказанной улице стал укороченной версией маршрута № 54. Закрыт в 1992 году из-за отсутствия диспетчерской (здание на Тишинской площади продано). Маршрут восстановлен по части исторической трассы с 11 ноября 2013 года, а с 28 ноября 2015 года продлён по Большой Грузинской улице до Тишинской площади.
- № 68. Проезд Энтузиастов — Ивановское (НАТП). Закрыт 3 августа 2015 года в рамках программы по оптимизации маршрутной сети и сокращения троллейбусного движения в Москве. Весь выпуск передан на маршруты № 45 и 53. На участке от 2-й Владимирской улицы до Ивановского контактная сеть будет снята.
- № 69. ВДНХ-Южная — Петровские ворота (6 ТП). Отменён 10 августа 2012 года в связи с дублированием трассы маршрутом троллейбуса № 15; троллейбусы переброшены на маршруты № 13 и 15. До 1 мая 2016 года сохранялась технологическая возможность возобновления маршрута в случае проведения мероприятий на Пушкинской площади или невозможности проезда перекрёстка с Тверской улицей.[20]. Со 2 мая 2016 года на ежедневной основе по маршруту отменённого троллейбуса курсирует автобус № Т15к.
- № 75. Улица Академика Скрябина — Метро «Текстильщики» (7 ТП). Отменён с 24 ноября 2014 года в связи с незначительным пассажиропотоком. Работал только по будням в часы «пик». В настоящий момент линия не демонтирована и находится на консервации.
- № 75к. Улица Академика Скрябина — Метро «Текстильщики» (5 ТП). Работал в 1996—1998 годах. Являлся укороченной версией нынешнего отменённого маршрута № 75, который в то время следовал до Шарикоподшипниковской улицы[21]
- № 79к. Стадион «Лужники» (южн.) — Улица Новый Арбат (5 ТП). Отменён с 5 декабря 2015 года. Весь выпуск отменяемого маршрута передан на маршрут № 79.
- № 82. Метро «Каширская» — Загорье (7 ТП). Открыт в 1990 году. В 1999 году перенумерован в № 11к. В нынешнем виде существует с 2007 года, будучи в свою очередь перенумерован из № 12к.
- № 83. Лубянская площадь — Комсомольская площадь (2 ТП). Открыт в 1991 году. Закрыт в 1999 году в связи с временным (на 4 года) закрытием линии по Мясницкой ул. В нынешнем виде открыт в 2007 году — перенумерован из № 41к.
- № 84. Озёрная улица — Калужская площадь (филиал «Центральный»). Закрыт 8 октября 2016 года в связи с вводом новой маршрутной сети «Магистраль». C 23 сентября по 7 октября 2016 года был полным дублёром маршрута № 62.
- № 87. 16-я Парковая улица — Электрозаводский мост (2 ТП). Закрыт 3 августа 2015 года в связи с дублированием маршрута № 22, весь выпуск отменяемого маршрута передан на маршрут № 22.
- № 95. Метро «Краснопресненская» — Савёловский вокзал (5 ТП). Отменён с 5 декабря 2015 года в связи с дублированием маршрута № 79, весь выпуск отменяемого маршрута передан на маршрут № 79.
- № В. Незамкнутое кольцо внутри территории ВДНХ, конечные были по обе стороны от Главного входа. Действовал в 1954—1970 годах.
- № Т. ВДНХ-Южная — 6-й проезд Марьиной рощи. Вводился на время капитального ремонта Шереметьевского моста в 2003 году, так как на мосту временно вводилось одностороннее движение из центра.
Троллейбусные парки, их история и маршруты
Недостроенные парки
Троллейбусный парк в районе Митино
Адрес: улица Зенитчиков, 16. 55°50′12″ с. ш. 37°20′55″ в. д. / 55.83667° с. ш. 37.34861° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.83667&mlon=37.34861&zoom=14 (O)] (Я)
Строительство парка на 250 машино-мест началось в 1998 году и практически сразу же было заморожено. К лету 2001 году строители не продвинулись дальше фазы земляных работ. Отчасти это было вызвано тем, что жители соседнего 8-го микрорайона Митина организовывали митинги против строительства неэкологичного, по их мнению, объекта (неизвестно кем был запущен слух, что на этой площадке строится мусороперебатывающий завод и многие поверили этому слуху, хотя ни размеры площадки, ни её расположение — практически под окнами жилых домов по Волоцкому переулку — явно не располагают к размещению подобного объекта). В итоге было принято компромиссное решение — полноценного парка строить не будут, но для обслуживания жителей Митина будет построена открытая площадка для стоянки троллейбусов — филиал 1-го парка.
Несмотря на это, парк начал строиться в виде полноценного и самостоятельного предприятия. По состоянию на апрель 2008, готовы в конструкциях здание ремонтного цеха и тяговая подстанция, ведутся работы по асфальтированию открытой площадки. Большая часть работ, необходимых для ввода парка в строй, уже выполнена.
Сроки открытия неизвестны, что обусловлено крайне низким финансированием — в 2010 году на все работы [metroblog.ru/post/2524/#27626 будет предусмотрено] только 45 миллионов рублей[22], что, например, в два раза меньше, чем продолжение реализации программы по переводу 11-го автобусного парка на использование природного газа. Согласно государственной программе города Москвы «Развитие транспортной системы на 2012—2016 годы» достройка митинского троллейбусного парка планируется к 2012 году.
- [metroblog.ru/post/1008/ Фотографии строительства, 2008 год]
По состоянию на декабрь 2012 года строительные работы не ведутся и никаких серьёзных внешних изменений в сравнении с 2008-м годом не имеется. Весной 2013 года появилась информация, что в качестве троллейбусного парк достроен не будет, а станет автобусным. В 2015 году появились слухи о строительстве площадки 11-го автобусного парка в районе Митинского троллейбусного парка, после слияния, путем объединения 11-го автобусного парка с Зеленоградским автокомбинатом (19-й автобусный парк).
Перспективы
Троллейбусная сеть Москвы не претерпевала существенных изменений с конца 1970-х годов до середины 2010-х годов, строительство новых линий фактически заморожено, движение троллейбусов в центре постепенно свёртывается с сохранением сети. Опережающее по сравнению с ростом пропускной способности улиц увеличение количества автотранспорта, особенно в центре и на крупных магистралях, существенно усложняет работу всех видов общественного транспорта Москвы. Поскольку троллейбусная сеть фактически проходит по наиболее напряжённым магистралям столицы, этот вид транспорта в наибольшей степени страдает из-за заторов, что сдерживает его развитие. В то же время возможность закрытия маршрутных линий без снятия контактной сети с переводом их в служебные (сеть не мешает движению автотранспорта) не стимулирует городские власти создавать хордовые и связующие линии за пределами центра.
В непосредственной близости от Садового кольца находятся 2-й и 5-й троллейбусные парки, территории которые в перспективе могут быть использованы для застройки жилой и коммерческой недвижимостью. В 2004—2005 годах был снесён 5-й троллейбусный парк, на его месте уже возведён элитный жилой комплекс[23]. Были произведены передачи маршрутов между парками[24]. В 2006 году было объявлено о предстоящей ликвидации 4-го троллейбусного парка на Лесной улице, который был закрыт 12 апреля 2014 года, однако альтернативы ему нет и она вряд ли появится[25].
В рамках запуска ночных маршрутов общественного транспорта, с 30—31 августа 2013 года три маршрута № Бк, Бч, 15 переводятся на круглосуточный режим работы[26]. С 6 декабря переведён ещё один маршрут № 63, но только в ночь на субботу и воскресенье, а с 11 июня 2014 — по всем дням недели. С 16—17 декабря 2013 года и до окончания ремонта 30 мая 2015 года в связи с ремонтом Октябрьского тоннеля на Садовом кольце, ночные троллейбусы Б (Бч) и Бк заменены на автобусы того же маршрута[27].
См. также: Ночной общественный транспорт Москвы
15 сентября 2013 года в связи с закрытием к/ст «Метро „Юго-Западная“» открыта новая линия по улицам Покрышкина и Озёрная, по которой продлены маршруты № 62 и 84.
Несмотря на то, что троллейбусная сеть Москвы является крупнейшей в мире, её будущее остаётся неоднозначным. Вскоре после прихода к власти сделал скандальное заявление, что троллейбусы неэффективны и в центре города будут заменены на автобусы новый мэр С. С. Собянин, в бытность которого губернатором Тюменской области был ликвидирован Тюменский троллейбус — крупнейшая из закрытых троллейбусных систем России, а Тюмень стала крупнейшим в России городом, где нет никакого городского электротранспорта.
В январе 2014 года генеральный директор ГУП «Мосгортранс» Евгений Михайлов в интервью телеканалу «Москва-24» сообщил о том, что «приобретение меньшего количества троллейбусов связано с разработкой плана реформирования троллейбусного движения до 2020 года, предусматривающего вывод из эксплуатации троллейбусов и замену подвижного состава на автобусы.»[28]
В 2015 году началась т. н. оптимизация троллейбусного движения, фактически ведущая к сокращению сети. С 1 октября изменены маршруты № 2, 3, 16, с 28 ноября — № 35 и 66, с 5 декабря маршруты № 79к и 95 объединяются с № 79.
В 2016 году в рамках реализации проекта благоустройства «Моя улица» и проекта Магистраль (маршрутная сеть) проведено значительное сокращение маршрутов и снятие части контактной сети в центр города в пределах Садового кольца (не включая его самого), что сначала множество раз опровергалось[29], пока 15 апреля Департамент транспорта Москвы официально не объявил об этом. Таким образом, будут ликвидированы троллейбусные линии на Бульварном и Кремлёвском кольцах, на Тверской улице и Новом Арбате и замена на автобусы коснётся по меньшей мере 8 маршрутов: № 1, 2, 9, 12, 15, 31, 33 и 44[30]. Уничтожение контактной сети в центре также затронуло несколько троллейбусных маршрутов в других районах города.
В перспективе также возможна замена троллейбусов на электробусы «ЛиАЗ-6274», которые будут курсировать на текущих троллейбусных маршрутах Москвы.
См. также
Напишите отзыв о статье "Московский троллейбус"
Примечания
- ↑ С учётом укороченных версий другу их маршрутов, имеющих или имевших ранее «красные» номера (например, 31к), самостоятельные участки у которых отсутствуют.
- ↑ www.trolleycoalition.org/pdf/bulletin15.pdf, стр.6
- ↑ Александр Пыжиков. [argumenti.ru/history/2014/11/376480 За что водителям троллейбуса наливали 100 грамм]. Проверено 18 ноября 2014.
- ↑ [www.mk.ru/moscow/2014/10/12/v-moskve-gryadet-massovaya-zamena-trolleybusov-na-avtobusy.html В Москве грядет массовая замена троллейбусов на автобусы].
- ↑ [newsmsk.com/article/22May2015/trolley_program.html Девять маршрутов троллейбусов отменят, 17 сократят]. newsmsk.ru (22 мая 2015).
- ↑ [www.gks.ru/bgd/regl/b05_55/IssWWW.exe/Stg/2-89.htm Перевозки пассажиров троллейбусов по городам Российской Федерации]
- ↑ [www.gks.ru/bgd/regl/b09_55/IssWWW.exe/Stg/02-53.htm Перевозки пассажиров троллейбусов по городам Российской Федерации]
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/doc_2012/transp-sv12.rar «Транспорт и связь в России», 2012 г.]
- ↑ Смуров А. В., Снакин В. В., Попова Л. В., Алексеева Л. В., Лаптева Е. М.и.др Москва. Наука и культура в зеркале веков. Все тайны столицы — АСТ Москва, 2014. — С. 607. — ISBN 978-5-17-080060-5
- ↑ Фонова М. «Ракета» Веклича // газета «Вечерний Киев», 2 ноября 1970. — С. 2. (укр.)
- ↑ Энциклопедия современной Украины: в 25 т. / Под ред. И. М. Дзюба и др. — Киев : 2005. — Т. 4. — С. 187 (укр.)
- ↑ Крат В. И.Владимир Филлипович Веклич // Коммунальное хозяйство городов. Киев: Техника — 1998. — № 17. — С. 3-9. — ISSN 0869-1231 (укр.)
- ↑ Веклич В. Ф. Поезд из троллейбусов МТБ-82 с управлением по системе «многих единиц» // Городское хозяйство Украины. — 1967. — № 2. — С. 37-38. — ISSN 0130-1284 (укр.)
- ↑ Веклич В. Ф. Применение управления троллейбусами по системе многих единиц /сб. Городской электрический транспорт вып. 14 — М: ЦБНТИ МКХ РСФСР, 1968. — С. 18 — 28
- ↑ 1 2 Брамский К. А. Троллейбусный поезд Владимира Веклича // газета «Всеукраинская техническая газета», 11 декабря 2003 р. (укр.)
- ↑ Веклич В. Ф. Автореферат докторской диссертации: Повышение эффективности эксплуатации безрельсового электрического транспорта применением средств диагностирования и управления по системе многих единиц — Москва: Всесоюзный научно-исследовательский институт железнодорожного транспорта, 1990 С. 6
- ↑ [www.dontrolln-2167.narod.ru/Szepki1.htm статья «Троллейбусы, работающие по системе многих единиц» на сайте «www.dontrolln-2167.narod.ru»]
- ↑ [transphoto.ru/list.php?t=2&cid=1&mid=924 Список троллейбусов]
- ↑ Ограничение режима работы связано с перегрузкой к/ст «Метро „Речной вокзал“» при назначении экспресс-автобусов до кладбищ в указанные дни.
- ↑ [www.mosgortrans.ru/routes/detail/full/otmenjaetsja-marshrut-trolleibusa-No-69/ ГУП «Мосгортранс»: Отменяется маршрут троллейбуса 69]
- ↑ [trolley.ruz.net/history/routes/moscow/route-075-234.htm Троллейбус № 75к]
- ↑ Источник — Постановление Правительства Москвы от 29 сентября 2009 года № 1029-ПП «Об Адресной инвестиционной программе города Москвы на 2010 год и основных параметрах инвестиционной программы на 2011—2012 гг.».
- ↑ [www.tr.ru/news/947 Транспорт в России]
- ↑ [www.tr.ru/news/2397 5-й троллейбусный парк доживает последние дни]
- ↑ [www.tr.ru/news/3415 Музей транспорта в Миусском парке потребовали открыть местные жители]
- ↑ [www.mosgortrans.ru/routes/detail/full/izmenenie-rezhima-raboty-marshrutov-trolleibusa/ ГУП «Мосгортранс»: Изменение режима работы маршрутов троллейбуса]
- ↑ [www.mosgortrans.ru/routes/detail/full/v-svjazi-s-remontom-oktjabrskogo-tonnelja-1/ ГУП «Мосгортранс»: В связи с ремонтом Октябрьского тоннеля]
- ↑ [www.m24.ru/articles/35191 Мосгортранс закупит 70 низкопольных трамваев в 2014 году — Сетевое издание М24 — Москва 24]
- ↑ [tr.ru/articles/1025-trolleybusy-v-centre-moskvy-kakie-eshchyo-snyatiya-vozmozhny Троллейбусы в центре Москвы: какие ещё снятия возможны?]. TR.ru — Транспорт в России. Проверено 16 марта 2016.
- ↑ [tr.ru/news/1069-stolichnyy-departament-transporta-obyavil-o-zamene-trolleybusov-v-centre-avtobusami Столичный Департамент транспорта объявил о замене троллейбусов в центре автобусами]
Ссылки
- [transphoto.ru/city/1/ Московский троллейбус] на сайте transphoto.ru
- [trolley.ruz.net/vvedenie.htm Сайт «Московский троллейбус»]
- [transphoto.ru/show.php?t=2&cid=1 Список всех моделей троллейбусов Москвы]
- [news.mail.ru/foto/228364/ Парад ретро-троллейбусов прошел в Москве] // 16 ноября 2014
- [seemap.ru/msk Маршруты троллейбусов Москвы на карте]
- [transportmap.ru/moscowtransport.html Маршруты троллейбусов на карте городского транспорта Москвы]
- [yapriedu.ru Справочник маршрутов наземного транспорта]
- [www.actualcity.ru/index_id.php Маршруты общественного транспорта Москвы на карте города]
- [tr-moscow.ru/index/0-291 Маршруты троллейбусов Москвы на сайте «Транспортная столица»]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|}
Отрывок, характеризующий Московский троллейбус
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
