9-я танковая дивизия (Третий рейх)
Поделись знанием:
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
(перенаправлено с «9-я танковая дивизия (Германия)»)
| 9-я танковая дивизия 9. Panzerdivision | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип | |
| Функция | |
| Дислокация |
Вена; затем Санкт-Пельтен (XVII округ) |
| Войны | |
| Участие в |
Французская кампания, |
| Знаки отличия |
|
| Командиры | |
| Известные командиры | |
9-я танковая дивизия (9. Panzer-Division) — танковая дивизия вермахта, сформированная в январе 1940 года на основе 4-й лёгкой пехотной дивизии.
Содержание
Боевой путь дивизии
В мае-июне 1940 года участвовала во Французской кампании.
В апреле 1941 года участвовала в захвате Югославии.
С 22 июня 1941 года — в операции «Барбаросса» (война против СССР), в составе группы армий «Юг». Бои на Украине.
Киевская операция (1941). 24 сентября 5-я кавалерийская дивизия 2-го кавалерийского корпуса перешла в наступление на юг в направлении Лохвицы, но там она встретилась с авангардом 9-й немецкой танковой дивизии и вынуждена была остановиться.
В 1942 году — бои в районе Воронежа.
В 1943 году — в составе группы армий «Центр», в июле 1943 года бои на Курской дуге, осенью 1943 — бои на Украине (Кривой Рог).
В 1944 году — дивизия отведена во Францию. В декабре 1944 — участвовала в Арденнском наступлении.
В 1945 году — отошла на Рейн. В апреле 1945 — в Рурском котле. Остатки дивизии взяты в американский плен.
Состав дивизии
В 1940 году:
- 33-й танковый полк
- 9-я стрелковая бригада
- 10-й стрелковый полк
- 11-й стрелковый полк
- 59-й мотоциклетный батальон
- 102-й артиллерийский полк
- 9-й разведывательный батальон
- 50-й противотанковый батальон
- 86-й сапёрный батальон
- 85-й батальон связи
В 1943 году:
- 33-й танковый полк
- 10-й панцергренадерский полк
- 11-й панцергренадерский полк
- 102-й танковый артиллерийский полк
- 9-й танковый разведывательный батальон
- 50-й противотанковый батальон
- 287-й зенитно-артиллерийский дивизион
- 86-й танковый сапёрный батальон
- 85-й батальон связи
Командиры дивизии
- С 3 января 1940 — генерал-лейтенант Альфред фон Хубицки
- С 15 апреля 1942 — генерал-майор Йоханнес Бесслер
- С 4 августа 1942 — генерал-лейтенант Вальтер Шеллер
- С 22 июля 1943 — полковник Эрвин Йолассе (тяжело ранен)
- С 20 октября 1943 — генерал-майор Йоханнес Шульц (погиб в бою)
- С 28 ноября 1943 — генерал-майор Эрвин Йолассе
- С 16 сентября 1944 — генерал-майор Харальд фрайхерр фон Эльферфельдт (погиб в бою)
- С 6 марта 1945 — полковник Хельмут Цолленкопф
Награждённые Рыцарским крестом Железного креста
Рыцарский Крест Железного креста (56)
- Фриц Иванд, 15.05.1940 – оберстлейтенант, командир 1-го батальона 10-го стрелкового полка
- Эдвин-Оскар Дитц, 15.08.1940 – лейтенант, командир взвода 1-го батальона 11-го стрелкового полка
- Вильгельм Шмальц, 28.11.1940 – майор, командир 1-го батальона 11-го стрелкового полка
- Вальтер Горн, 20.04.1941 – майор, командир 1-го батальона 10-го стрелкового полка
- Альфред риттер фон Хубицки, 20.04.1941 – генерал-лейтенант, командир 9-й танковой дивизии
- Вильгельм фон Апелль, 14.05.1941 – генерал-майор, командир 9-й стрелковой бригады
- Виллибальд Боровиц, 24.07.1941 – оберстлейтенант, командир 10-го стрелкового полка
- Альфред Тикиль, 06.08.1941 – обер-фельдфебель, командир взвода 6-й роты 10-го панцергренадерского полка
- Хайнц Унгер, 04.09.1941 – капитан, командир 1-й роты 10-го стрелкового полка
- Теодор граф фон Шпонек, 12.09.1941 – полковник, командир 11-го стрелкового полка
- Ганс-Иоахим Кюнцель, 22.09.1941 – обер-лейтенант, командир 3-й роты 10-го стрелкового полка
- Курт Шпайдель, 22.09.1941 – обер-лейтенант, командир 2-й роты 86-го танкового саперного батальона
- Георг Грюнер, 25.11.1941 – обер-лейтенант, командир 1-й роты 33-го танкового полка
- Франц-Йозеф Кохоут, 04.12.1941 – капитан, командир 2-го батальона 33-го танкового полка
- Ганс-Хеннинг Айхерт, 14.03.1942 – обер-лейтенант, командир 6-й роты 11-го стрелкового полка
- Алоиз Экерт, 03.08.1942 – фельдфебель, командир взвода 9-й роты 33-го танкового полка
- Иоахим Гутманн, 18.09.1942 – оберстлейтенант, командир 11-го панцергренадерского полка
- Герхард Виллинг, 07.03.1943 – майор, командир 2-го батальона 33-го танкового полка
- Генрих Хендрикс, 26.03.1943 – унтер-офицер, механик-водитель танка 9-й роты 33-го танкового полка
- Леопольд Лиль, 31.03.1943 – унтер-офицер, командир отделения 7-й роты 10-го панцергренадерского полка
- Вальтер Шеллер, 03.04.1943 – генерал-лейтенант, командир 9-й танковой дивизии
- Фриц Якоби, 03.04.1943 – обер-лейтенант резерва, командир 7-й роты 11-го стрелкового полка
- Вильгельм Штегер, 20.04.1943 – фельдфебель, командир взвода 6-й роты 10-го панцергренадерского полка
- Якоб Циммерманн, 31.07.1943 – капитан, командир 1-го батальона 10-го панцергренадерского полка
- Рудольф фон Бюнау, 08.08.1943 – капитан, командир 9-го танкового разведывательного батальона
- Теодор Пюльтц, 10.08.1943 – лейтенант резерва, командир взвода 5-й роты 9-го танкового разведывательного батальона
- Эрнст Метельманн, 22.08.1943 – капитан, командир 1-го батальона 11-го панцергренадерского полка
- Фридрих Бауэр, 13.09.1943 – капитан, командир 1-го батальона 33-го танкового полка
- Йоханнес Шульц, 19.09.1943 – полковник, командир 10-го панцергренадерского полка
- Фердинанд Вегерер, 08.10.1943 – унтер-офицер, командир взвода 1-й роты 10-го панцергренадерского полка
- Энгельберт Бокхофф, 18.11.1943 – капитан, командир 9-го танкового разведывательного батальона
- Фридрих Расс, 30.11.1943 – капитан, командир 1-го батальона 11-го панцергренадерского полка
- Эвальд Краус, 26.03.1944 – майор, заместитель командира 102-го танкового артиллерийского полка
- Макс Шперлинг, 06.04.1944 – оберстлейтенант, командир 11-го панцергренадерского полка
- Франц Эдтбауэр, 04.06.1944 – лейтенант резерва, командир 1-й роты 11-го панцергренадерского полка
- Хельмут Шарф, 20.07.1944 – ефрейтор 3-й роты 11-го панцергренадерского полка
- Эрих Пельц, 06.10.1944 – обер-фельдфебель, командир взвода 5-й роты 10-го панцергренадерского полка
- Гюнтер Шлемм, 06.10.1944 – капитан резерва, командир 1-го батальона 11-го панцергренадерского полка
- Якоб Мост, 23.10.1944 – фельдфебель, командир взвода 2-й роты 9-го танкового разведывательного батальона
- Генрих Беннер, 27.10.1944 – капитан резерва, командир 2-го дивизиона 102-го танкового артиллерийского полка
- Йозеф Гауглиц, 16.11.1944 – обер-лейтенант, командир 3-го батальона 33-го танкового полка
- Иоганн Райх, 29.11.1944 – оберстлейтенант резерва, командир 10-го панцергренадерского полка
- Альберт Шрёдер, 09.12.1944 – капитан резерва, командир 3-й батареи 287-го зенитно-артиллерийского дивизиона
- Харальд фрайхерр фон Эльферфельдт, 09.12.1944 – генерал-майор, командир 9-й танковой дивизии
- Франц Муттенталер, 11.12.1944 – фельдфебель, командир взвода 1-й роты 10-го панцергренадерского полка
- Герман Цюрнер, 28.12.1944 – обер-лейтенант резерва, командир 2-го батальона 10-го панцергренадерского полка
- Хайнц Михельсен, 18.02.1945 – капитан, командир 1-го батальона 11-го панцергренадерского полка
- Эрвин Штрассер, 05.03.1945 – обер-лейтенант, командир 5-й роты 33-го танкового полка
- Макс Трептау, 11.03.1945 – ефрейтор 3-й роты 86-го танкового саперного батальона
- Карл Пфаннкухе, 17.03.1945 – майор, командир 2-го батальона 33-го танкового полка
- Йозеф Кнотцер, 23.03.1945 – майор, командир боевой группы 9-й танковой дивизии
- Генрих Фоутта, 23.03.1945 – капитан, командир 9-го танкового разведывательного батальона
- Генрих Эрнст, 23.03.1945 – обер-фельдфебель, заместитель командира 2-й роты 9-го танкового разведывательного батальона
- Генрих Пюттхер, 14.04.1945 – лейтенант резерва, командир роты 86-го танкового саперного батальона
- Дитер Глэше, 17.04.1945 – обер-лейтенант, командир роты 11-го панцергренадерского полка
- Людвиг Бауэр, 29.04.1945 – лейтенант, командир 1-й роты 33-го танкового полка (награждение не подтверждено)
Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями (4)
- Вальтер Горн (№ 113), 17.08.1942 – оберстлейтенант, командир 59-го мотоциклетного батальона
- Фердинанд Вегерер (№ 483), 04.06.1944 – фельдфебель, командир взвода 1-й роты 10-го панцергренадерского полка
- Вильгельм Колер (№ 607), 04.10.1944 – капитан, ординарец и командир боевой группы 9-й танковой дивизии
- Харальд фрайхерр фон Эльферфельдт (№ 801), 23.03.1945 – генерал-майор, командир 9-й танковой дивизии
Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями и Мечами
- Вальтер Горн (№ 30), 08.06.1943 – полковник, командир 10-го панцергренадерского полка
Напишите отзыв о статье "9-я танковая дивизия (Третий рейх)"
Литература
- Hermann, Carl Hans. Die 9. Panzer-Division 1938—1945: Bewaffnung, Einsätze, Männer. Dörfler-Verlag, 2004. ISBN 3-89555-187-2
- Stoves, Rolf. Die gepanzerten und motorisierten deutschen Großverbände 1935—1945: Divisionen und selbstständige Brigaden. Dörfler, 2003. ISBN 978-3-89555-102-4
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 9-я танковая дивизия (Третий рейх)
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
