98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия

98-я гвардейская воздушно-десантная Свирская Краснознаменная ордена Кутузова дивизия имени 70-летия Великого Октября
Нарукавная нашивка военнослужащих 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии
Годы существования	3 мая 1944 — наст. вр.
Страна	СССР СССР Россия Россия
Подчинение	командующему ВДВ
Тип	ВДВ
Дислокация	Ивановская область Костромская область Ярославская область
Девиз	Честь и Родина превыше всего!
Участие в	Великая Отечественная война: Советско-финская война Будапештская операция Венская операция Пражская операция Первая чеченская война Вторая чеченская война Война в Южной Осетии (2008)
Знаки отличия

98-я гвардейская воздушно-десантная Свирская Краснознамённая, ордена Кутузова дивизия имени 70-летия Великого Октября — соединение Воздушно-десантных войск в составе Вооружённых Сил СССР и России.

История

В ходе Великой Отечественной войны, в мае 1944 года при формировании 37-го гвардейского стрелкового корпуса была образована 98-я гвардейская стрелковая дивизия на основе 13-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. В составе 7-й армии Карельского фронта она участвовала в Свирско-Петрозаводской наступательной операции.

В приказе Верховного Главнокомандования от 24 июня 1944 года за успешное форсирование Свири и прорыв обороны войскам Карельского фронта была объявлена благодарность. Москва салютовала войскам Карельского фронта двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. За успешное выполнение задания по форсированию Свири 37-му гвардейскому стрелковому корпусу было присвоено наименование «Свирский».

По окончанию боевых действий в Карелии дивизия была переброшена на южное крыло советско-германского фронта, где участвовала в освобождении Венгрии, Австрии и Чехословакии.

После войны 98-я гвардейская стрелковая дивизия была вновь переформирована в воздушно-десантную.

27 февраля 1968 года за успехи в боевой и политической подготовке и в связи с 50-летием образования Вооружённых Сил СССР дивизия награждена орденом Кутузова 2-й степени.

21 июля 1969 г. приказом командующего войсками Дальневосточного военного округа переходящее Красное знамя Военного совета округа, которым была награждена 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, было передано ей на вечное хранение.

В 1969 г. части и подразделения дивизии передислоцированы в Одесский военный округ: города Болград (управление и штаб дивизии, 217-й и 299-й гвардейские парашютно-десантные полки, части обеспечения и обслуживания) и Кишинев (300-й гвардейский парашютно-десантный полк), село Веселый Кут, Арцизского района (1065-й гвардейский артиллерийский полк). Школой мужества и воинской выучки для дивизии стало участие в крупных учениях «Юг», «Весна-72», «Крым-73», «Эфир-74», «Весна-75», «Щит-79», «Щит-82», «Лето-90».

С 1979 по 1989 год многие офицеры и прапорщики соединения принимали участие в боевых действиях в Афганистане, но ни одно подразделение дивизии в ДРА не вводилось.

5 ноября 1987 г. приказом Министра обороны СССР дивизии, как лучшему соединению в ВДВ, по итогам боевой и политической подготовки присвоено почетное наименование «имени 70-летия Великого Октября». Этого почётного наименования были удостоены лишь три соединения в Вооружённых Силах СССР.

В конце 80-х — начале 90-х годов прошлого столетия личный состав дивизии выполнял специальные задания правительства в республиках Закавказья и Средней Азии. 11 июля 1990 г. дивизия награждена вымпелом Министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть».

В мае 1993 г. дивизия была передислоцирована в Иваново и в этом же году в состав дивизии вошел 331-й гвардейский парашютно-десантный полк.

В период с 13 декабря 1994 года по 20 февраля 1995 года сводный батальон дивизии участвовал в контртеррористической операции в Чеченской республике в составе Объединённой группировки федеральных сил на Северном Кавказе.

В 2008 году гаубичный дивизион 1065-го гвардейского артиллерийского полка, 1-й парашютно-десантный батальон 331-го гвардейского парашютно-десантного полка и 2-й парашютно-десантный батальон 217-го гвардейского парашютно-десантного полка участвовали в грузино-осетинском конфликте.

По состоянию на январь 2015 года известно о планах воссоздать 299-й полк (ранее в 1998 году 299-й и 217-й полки были сведены в один - 217-й пдп) в Ярославской области

Герои Советского Союза

За образцовое выполнение боевых заданий командования в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и героизм 17-ти воинам дивизии присвоено звание Героя Советского Союза. Среди них один офицер, семь сержантов и девять солдат.

Гвардии рядовой Алиев, Александр Мамедович — награждён 21 июля 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования.

21 июня 1944 года, Аркадий Барышев, Борис Юносов, Владимир Маркелов и Иван Мытарев Бекбосунов С., Зажигин И.С., Малышев В. А. , Немчиков В. И., Павлов П. П. , Паньков И. К. , Попов М. Р. ,Тихонов М. И. , как наиболее подготовленные и самые выносливые воины-гвардейцы 300-го гвардейского стрелкового полка демонстрацией ложной переправы открыли путь к форсированию реки Свирь войсками 7-й армии Карельского фронта, что явилось началом Свирско-Петрозаводской операции по освобождению Карелии. За этот подвиг они были удостоены звания Героев Советского Союза.

Состав

По состоянию на 2014 год:

• 98-я гвардейская воздушно-десантная Свирская Краснознамённая ордена Кутузова дивизия имени 70-летия Великого Октября (Иваново)
  • 217-й гвардейский парашютно-десантный ордена Кутузова полк (Иваново)
  • 331-й гвардейский парашютно-десантный полк (Кострома)
  • 1065-й гвардейский артиллерийский Краснознамённый полк (Кострома)
  • 5-й гвардейский зенитный ракетный полк (ранее 318-й отдельный гвардейский зенитный ракетно-артиллерийский дивизион; Иваново)
  • 243-я отдельная военно-транспортная авиационная эскадрилья (Иваново)
  • 36-й отдельный медицинский отряд (аэромобильный) (Иваново)
  • 215-й отдельный разведывательный батальон (Иваново)
  • 674-й отдельный гвардейский батальон связи (Иваново)
  • 661-й отдельный инженерно-сапёрный батальон (Иваново)
  • 15-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон (Иваново)
  • 1683-й отдельный батальон материального обеспечения (Иваново)
  • 969-я отдельная рота десантного обеспечения (Иваново)
  • 728-я станция фельдъегерско-почтовой связи (Иваново)
  • учебно-тренировочный комплекс (Песочное, Костромская область).

Командиры дивизии

• Виндушев, Константин Николаевич, гвардии полковник — 1944 г.
• Ларин, Василий Михайлович, гвардии генерал-майор — 1944—1946 гг.
• Алимов, Михаил Васильевич, гвардии генерал-майор — 1946—1950 гг.
• Савчук, Валерий Иванович, гвардии генерал-майор — 1950—1952 гг.
• Рябов, Петр Михайлович, гвардии генерал-майор — 1952—1954 гг.
• Дедов, Иван Семенович, гвардии полковник — 1952—1954 гг.
• Евдан, Андрей Алексеевич, гвардии генерал-майор — 1956—1962 гг.
• Сорокин, Михаил Иванович, гвардии генерал-майор — 1962 г.
• Сухоруков, Дмитрий Семёнович, гвардии генерал-майор — 1962—1966 гг.
• Баранов, Николай Егорович, гвардии генерал-майор — 1966—1967 гг.
• Самойленко, Геннадий Климентьевич, гвардии генерал-майор — 1967—1973 гг.
• Соколов, Алексей Анатольевич, гвардии генерал-майор — 1973—1977 гг.
• Лебедев, Виталий Михайлович, гвардии генерал-майор — 1977—1982 гг.
• Пикаускас, Освальдас Миколович, гвардии генерал-майор — 1982—1985 гг.
• Чиндаров, Александр Алексеевич, гвардии генерал-майор — 1985—1989 гг.
• Востротин, Валерий Александрович, гвардии генерал-майор — 1989—1993 гг.
• Беспалов, Александр Николаевич, гвардии генерал-майор — 1993—1996 гг.
• Ленцов, Александр Иванович, гвардии генерал-майор — 1996—2009 гг.
• Рагозин, Алексей Николаевич, гвардии генерал-майор — 2010-2013 гг.
• Волык, Сергей Николаевич, гвардии генерал-майор — с 2013-2015 гг.
• Ульянов, Дмитрий Александрович гвардии полковник — с 2015 года по настоящее время

Ссылки

• [co1601.ru/museum98/formation.html С 2015 года, по настоящее время, командир дивизии гвардии полковник Ульянов Дмитрий Александрович. Виртуальный музей 98-й гвардейской Свирской воздушно-десантной дивизии]

Отрывок, характеризующий 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия

Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.