9-е тысячелетие до н. э.

Поделись знанием:
(перенаправлено с «9 тысячелетие до н. э.»)
Перейти к: навигация, поиск
11-е тысячелетие до н. э.10-е тысячелетие до н. э.
9-е тысячелетие до н. э.8-е тысячелетие до н. э.7-е тысячелетие до н. э.
Хронологическая таблица

9-е тысячелетие до н. э. — временной промежуток с 9000 по 8001 год до нашей эры.

Начало периода неолита эпохи голоцена.



События

Изобретения и открытия

Напишите отзыв о статье "9-е тысячелетие до н. э."

Ссылки

  1. [lenta.ru/news/2015/08/27/shigiridol/ У Шигирского идола нашли новое лицо].
  2. [elementy.ru/news/430593 Генетики выяснили, откуда в Европе свиньи.]

Отрывок, характеризующий 9-е тысячелетие до н. э.

В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.