The Great Atlantic and Pacific Tea Company
| The Great Atlantic and Pacific Tea Company | |
 | |
| Тип | |
|---|---|
| Листинг на бирже |
NYSE: [www.nyse.com/quote/XNYS:GAP GAP] |
| Основание | |
| Расположение |
|
| Ключевые фигуры |
Эрик Клаус (президент), Кристиан В. Е. Хауб (председатель совета директоров) |
| Отрасль |
розничная торговля |
| Оборот |
$8 млрд (2005 год) |
| Число сотрудников |
42,9 тыс. человек |
| Сайт |
[www.aptea.com www.aptea.com] |
The Great Atlantic and Pacific Tea Company (A&P) (NYSE: [www.nyse.com/quote/XNYS:GAP GAP]) — американская сеть супермаркетов, старейшая сеть супермаркетов в мире[1]. Штаб-квартира — в Монтвейле, штат Нью-Джерси.
История
Основана в 1859 году с магазинчика колониальных товаров в Нью-Йорке. В 1876 году у компании было уже 67 магазинов, в которых продавались не только чай и кофе, но и продукты. A&P — самая старая розничная сеть в мире.
Накануне Великой депрессии компании принадлежало 15 418 магазинов; к 1949 году число магазинов снизилось до 4682, а годовой оборот составил $2,9 млрд.
В декабре 2010 года компания, не выдержав жёсткой конкуренции на розничном рынке, объявила о своём банкротстве[1].
Собственники и руководство
Контроль над компанией принадлежит Tengelmann Group (с 1979 года). Председатель совета директоров A&P — Кристиан В. Е. Хауб. Президент — Эрик Клаус.
Деятельность
В сеть компании входят 407 супермаркетов, все из которых расположены на территории США. Помимо основного бренда — A&P, у компании имеются магазины, работающие под марками Food Basics, The Food Emporium, Super Fresh, Waldbaum’s.[1]
Общая численность персонала — 42,9 тыс. человек. Совокупная выручка по данным Hoover’s в 2005 году составила $8 млрд.
Напишите отзыв о статье "The Great Atlantic and Pacific Tea Company"
Примечания
Ссылки
- [www.aptea.com Официальный сайт компании]
Отрывок, характеризующий The Great Atlantic and Pacific Tea Company
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
