АИВ

Корм для скота АИВ является разновидностью силоса. Метод получения данного корма был разработан финским химиком и агрономом Арттури Ильмари Виртаненом, и от его инициалов получил своё название. Жидкая составляющая, которую изобрёл Виртанен, добавлялась в стандартный корм для того, чтобы он лучше хранился, что имело огромную важность во время долгих зим. Виртанен придумал добавлять разбавленную соляную или серную кислоту в свежезаготовленный силос. Благодаря этому удавалось предотвратить начало процесса брожения без каких-либо побочных эффектов, которые бы ухудшали питательные свойства силоса, и не наносили вреда здоровью скота.

На рынок корм АИВ поступил уже в 1929 году, а сам метод Виртанена был запатентован в 1932 году. В 1945 году Виртанену была присуждена Нобелевская Премия в области химии «за исследования и достижения в области агрохимии и за изобретение метода сохранения корма».

Современная версия жидкой составляющей АИВ содержит 76 % муравьиной кислоты, 5,5 % муравьинокислого аммония и воды. Данный состав обладает высокой кислотностью и потому требует соблюдения определённых норм безопасности при обращении с ним.

При использовании ранних версий жидкости техника была следующей: в земле вырывалась яма, в неё складывался силос, после чего на него сверху выливался раствор АИВ. В настоящее время данный раствор автоматически создаётся в уборочных машинах и сразу добавляется в корм. На три тонны силоса требуется примерно 5 литров раствора АИВ. Раствор может оказывать раздражающее воздействие на кожу, однако он безвреден для здоровья скота и людей.

Ссылки

• W.H. Peterson, G. Bohstedt, H.R. Bird, W.M. Beeson The Preparation and Nutritive Value of A.I.V. Silage for Dairy Cows // Journal of Dairy Science. — 1935. — Т. 18, № 1. — С. 63–78. — DOI:10.3168/jds.S0022-0302(35)93114-9.
• S. J. Watsona and W. S. Ferguson The value of artificially dried grass, silage made with added molasses and A.I.V. fodder in the diet of the dairy cow and their effect on the quality of the milk, with special reference to the value of the non-protein nitrogen // The Journal of Agricultural Science. — Cambridge University Press, 1936. — Т. 26, № 03. — С. 337-367. — DOI:10.1017/S0021859600022723.
• W.H. Peterson, H.R. Bird, W.M. Beeson Chemical Changes in the Making of A.I.V. Alfalfa Silage and Nutritive Qualities of Milk Produced Therefrom // Journal of Dairy Science. — 1937. — Т. 20, № 9. — С. 611–623. — DOI:10.3168/jds.S0022-0302(37)95720-5.

Отрывок, характеризующий АИВ

Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…