AGM-158 JASSM

AGM-158 JASSM
Air-Ground Missile-158 Joint Air-to-Surface Standoff Missile
Макет JASSM на выставке Ле-Бурже (Париж), 2007
Тип	Крылатая ракета воздушного базирования
Статус	на вооружении
Разработчик	Lockheed-Martin
Годы разработки	с 1995
Начало испытаний	Ноябрь 1999
Годы производства	Декабрь 1998 — н. в.
Единиц произведено	Всего: 2000 шт. (2016 г.) AGM-158A: ~1260 JASSM-ER: ~740
Годы эксплуатации	Октябрь 2003 — н. в.
Основные эксплуатанты	ВВС США ВВС Австралии ВВС Финляндии ВВС Польши
Модификации	AGM-158 JASSM-ER
Основные технические характеристики Дальность полёта: 370 км (JASSM-ER до 1000 км) Точность (КВО): 2,4 м Боевая часть: 450 кг, проникающая WDU-42/B
↓Все технические характеристики
Изображения на Викискладе

AGM-158 JASSM (сокр. англ. Joint Air-to-Surface Standoff Missile) — американская высокоточная крылатая ракета класса «воздух — поверхность», разработанная корпорацией Lockheed Martin. Предназначена для поражения важных, высокозащищённых стационарных и перемещаемых целей (квазистационарных), в любых метеоусловиях и в любое время суток, с дистанций вне зоны действия средств ПВО противника.

Создана с использованием технологий малой радиолокационной заметности. На ракете установлен турбореактивный двигатель. В составе системы наведения, наряду с инерциальной системой управления с коррекцией от приёмника сигналов спутниковой системы GPS с высокой степенью радиоэлектронной защиты, используется современная инфракрасная головка самонаведения (работает на конечном участке полёта), установлена система автономного распознавания целей.

По состоянию на 2012 год JASSM интегрирована в состав вооружения следующих носителей: бомбардировщики B-1, B-2 и B-52H, F-16 и F/A-18. Работы по интеграции с F-15E ведутся, на дальнейшую перспективу планируется интеграция с F-35.

Производственная стоимость: $0,85 млн. Общая стоимость программы: более $3,5 млрд.

История

Программа JASSM (англ. Joint Air-to-Surface Standoff Missile, буквально межвидовая ракета класса «воздух-поверхность» запускаемая вне зоны поражения ПВО) стартовала в 1995 году последовав за прекращённой, из-за высокой стоимости, AGM-137 TSSAM (англ. Tri-Service Standoff Attack Missile). Целью разработки была малозаметная высокоточная ракета большой дальности, обеспечивающая возможность применения носителем без захода в зону поражения ПВО противника и имеющая значительно сниженную относительно TSSAM стоимость.

В июне 1996 года, двум компаниям Локхид-Мартин и Макдоннел Дуглас (сейчас Боинг), были выданы контракты на этап предварительной проработки концепции и отдельных элементов ракеты и определения путей снижения риска при её создании (PDRR — англ. Program Definition and Risk Reduction) рассчитанный на 24 месяца. Одновременно, двум конкурирующим разработкам были присвоены индексы AGM-158A и AGM-159A, соответственно.

В апреле 1998 года Локхид-Мартин выиграла контракт на этап EMD проектирования и промышленной разработки JASSM.

Лётные испытания AGM-158A с двигателем начались в ноябре 1999 года, а доводочные испытания ракеты — в январе 2001 года. Запуск в производство малой установочной серии был одобрен в декабре 2001 года, а в середине 2002 года, разработка JASSM официально вошла в стадию OT&E эксплуатационных испытаний и оценки Однако, две неудачи связанные с испытаниями боевой части в конце 2002 года задержали выполнение программы по крайней мере на три месяца. Тем не менее, в апреле 2003 года стендовая отработка была успешно завершена. Первые же два лётных испытания в мае 2003 года были аварийными по причинам связанным с двигателем и пусковым устройством. Окончательная сертификация готовности к войсковой эксплуатации на B-52 была получена в октябре 2003 года, при этом на будущее планировалась интеграция JASSM со всеми эксплуатирующимися в США ударными самолётами, включая: F-15E, F-16, F/A-18, F-35, B-1B, B-2 и B-52.

Согласно планам существовавшим на 2000 год предусматривалась закупка 4900 JASSM для ВВС и 453 ракеты для ВМС США при стоимости серийного образца порядка 400 тыс. долларов США.

ВМС США, хотя и были партнёром по реализации программы JASSM, в отношении AGM-158 вели себя более сдержанно, чем в ВВС США отдав предпочтение AGM-84H/K SLAM-ER. Первоначально, закупка 450 JASSM была отложена на 2007 год, а в итоге, в 2005 году была отменена вообще. С 2006 финансового года, ВМС перестали выделять средства и на ведение НИОКР по данной программе.

По состоянию на 2008 год потребности ВВС США в AGM-158 оценивались в 4900 ракет, начало полномасштабного производства базовой модификации AGM-158A было одобрено в мае 2004 года. К маю 2007 года около 600 ракет было поставлено подрядчиком для ВВС.

Закупки

В 2008 году с компанией Lockheed Martin был заключён седьмой по счёту контракт, стоимостью $107 млн, на производство ещё 111 ракет, после чего общее количество заказанных ракет составило 1053 единиц.

Конструкция

Конструкция крылатой ракеты имеет нормальную аэродинамическую схему и является низкопланом со складывающимся аэродинамическими поверхностями (крылья и киль). В конструкции ракеты широко использованы композиционные материалы на основе углеродных волокон, корпус ракеты полностью выполнен из углепластика. В качестве силовой установки применяется одновальный, одноконтурный турбореактивный двигатель J402-CA-100 компании Teledyne CAE с усовершенствованными, по сравнению с исходным двигателем J402-CA-400 противокорабельной ракеты «Гарпун», компрессором и топливной системой. Система управления комбинированная, инерциальная с коррекцией накопленной ею ошибки по данным приёмника сигналов спутниковой навигационной системы NAVSTAR, на конечном участке траектории полёта может использоваться инфракрасная головка самонаведения (ИК ГСН) и программно-аппаратные средства автономного распознавания целей.

Боевая часть

На JASSM использована унитарная проникающая боевая часть J-1000 (серийное обозначение WDU-42/B) массой около 450 кг. Корпус БЧ выполнен из вольфрамового сплава и снаряжён 109 кг высокоэффективного малочувствительного взрывчатого вещества AFX-757.

В донной части БЧ имеются вентиляционные отверстия и патентованное «термически-реактивное» стопорное кольцо. Стопорное кольцо освобождается при температуре около 140—150°С. Это обеспечивает продувку основного заряда через вентиляционные отверстия, исключающую накопление избыточного давления и отсутствие иной реакции на воздействие опасных факторов, кроме горения заряда.

Для инициирования БЧ используется программируемый взрыватель FMU-156/B (англ. Joint Programmable Fuze — единый программируемый взрыватель). Взрыватель электромеханического типа содержит 150 грамм взрывчатого вещества PBXN-9.

Использованные при разработке J-1000 решения и материалы позволили ей стать одним из первых боеприпасов прошедшим сертификацию на пониженную чувствительность и одновременно, получившим группу риска 1.2.3 по классификации опасности стандарта MIL-STD-2105.

Отношение массы БЧ к площади поперечного сечения 0,64. БЧ J-1000 при скорости 300 м/с может проникать в грунт средней плотности на глубину от 6,1 до 24,4 метров и пробивать железобетонные укрытия общей толщиной 1,2-2,1 метров.

При разработке, в зависимости от типа поражаемой цели, предполагалась возможность применения на ракете кассетной БЧ, Для снаряжения кассетной боевой части, рассматривались суббоеприпасы BLU-97 GЕМ (комбинированного действия). О реализации данных планов, на 2012 год информация отсутствует.

Модификации

Разработана модификация AGM-158 JASSM-ER (AGM-158В), которая отличается от базовой версии ракеты увеличенными топливными баками, а также более экономичным двухконтурным турбореактивным двигателем Williams International F-107-WR-105 (на базе Williams F112, вместо прежнего одноконтурного). За счет этих улучшений, и продолжительного средневысотного участка JASSM-ER сможет поражать цели на расстоянии до 980 километров от места пуска. Своё официальное обозначение AGM-158B модификация получила в середине 2002 года, а контракт с ВВС США на разработку и демонстрацию JASSM-ER был заключен в феврале 2004 года.

Начало лётных испытаний планировалось на 2006 год, в серийном производстве ракета AGM-158В находится с середины 2008 года.

Тактико-технические характеристики

	AGM-158A JASSM	AGM-158B JASSM-ER
Начальная оперативная готовность	2003	2010
Дальность	360 км	980 км
Длина	4,27 м
Размах крыла	2,4 м
Сечение корпуса (В×Ш)	0,45×0,55 м
Масса	1020 кг
Скорость полёта	775—1000 км/ч (0,65-0,85 М)
Маршевый двигатель	ТРД Teledyne CAE J402-CA-100 (тяга 3,0 кН)	ТРДД Williams F107-WR-105
Боевая часть	WDU-42/B (J-1000) проникающая, 435-450 кг (ВВ: 109 кг AFX-757)
Взрыватель	FMU-156/B «Единый программируемый взрыватель»
Система управления	инерциальная (ИНС) с коррекцией по данным: ГНСС GPS, рельефометрии и ИК ГСН
Точность (КВО)	3 м
Носители	B-52Н — 12 ракет B-1B — 24 ракеты B-2 — 16 ракет F-15E — 3 ракеты F-16C/D, F/A-18E/F, F-35C — по 2 ракеты

См. также

• AGM-129 ACM

Ссылки

• [www.lockheedmartin.com/us/products/jassm.html JASSM] (англ.). Оф. сайт Lockheed Martin. Проверено 21 мая 2012. [www.webcitation.org/68iNwYKq3 Архивировано из первоисточника 26 июня 2012].
• [www.airwar.ru/weapon/avz/agm158.html AGM-158 JASSM] airwar.ru
• [rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/agm158/agm158.shtml Крылатая ракета AGM-158 (JASSM)] ИС «Ракетная техника» БГТУ
• [www.designation-systems.net/dusrm/m-158.html Lockheed Martin AGM-158 JASSM] Designation-Systems.net  (англ.)

Отрывок, характеризующий AGM-158 JASSM

Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.