AGM-45 Shrike

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
AGM-45 Shrike

Запуск ракеты «Шрайк» с самолёта Дуглас A-4C «Скайхок»
Тип

авиационная противорадиолокационная ракета

Статус

снята с вооружения

Разработчик

Начало испытаний

сентябрь

Принятие на вооружение

1963

Производитель

Основные эксплуатанты

Основные технические характеристики
* Дальность — 52 км
* Скорость — 1000 м/с

↓Все технические характеристики


AGM-45 «Шрайк» (англ. AGM-45 Shrike — Сорокопут) — американская противорадиолокационная ракета. Разработана Центром морских технологий в Чайна-Лейк в 1963 году; первая в мире противорадиолокационная ракета, поступившая на вооружение. За основу (головка наведения и корпус ракеты) взята ракета «Спэрроу». Снята с вооружения в США в 1992 году. Заменена ракетой AGM-88 HARM, ALARM.





История

Разработка ракеты была начата по инициативе ВМФ США в 1958 году. Поводом стали сведения о широком развертывании в СССР зенитных ракетных комплексов С-75, представлявших в то время значительную опасность для военных самолётов. В качестве средства противодействия инженеры военно-морского оружейного центра (NWC) предложили разработать ракету с пассивным радиолокационным самонаведением, которая могла бы использоваться тактическими самолётами для эффективного подавления радаров ЗРК.

Для удешевления проекта ракета делалась на базе уже имеющейся в производстве ЗУР AIM-7 Sparrow. Двигатель ракеты был уменьшен, но при этом существенно увеличена боевая часть. Полуактивная головка самонаведения была заменена пассивной, настроенной на обнаружение частот работы радара сопровождения цели ЗРК С-75. В 1963 году, ракета получила обозначение AGM-45, а в серийное производство была запущена в 1965 году.

Задействованные структуры

В разработке и производстве ракет Shrike были задействованы следующие структуры:[1]

Подрядчики первой очереди (государственный сектор)
Подрядчики первой очереди (частный сектор)

Модификации

Армия обороны Израиля разработала вариант «Шрайка» под названием «Килшон» (Kilshon, израильское «Трезубец» (англ. Trident)), с возможностью запуска с земли или с шасси M4 «Шерман». Для этого ракету дополнительно оснастили стартовым ускорителем, разгоняющим ракету на стартовом участке полёта до необходимой скорости.

Использование

Ракеты активно использовались во время Вьетнамской войны и в многочисленных войнах на Ближнем Востоке. Основной их задачей было подавление стационарных и мобильных РЛС зенитных ракетных комплексов, прикрывавших различные объекты.

Несмотря на выявившиеся в ходе эксплуатации многочисленные недостатки, они показали себя достаточно эффективно против таких зенитно-ракетных комплексов как, например, С-75 «Двина»[2], хотя и стали поводом для активного совершенствования алгоритмов работы советского ЗРК и тактики его боевого применения в условиях противодействия ПРР. Обычной практикой применения ракеты был запуск её по баллистической траектории в район предполагаемого расположения РЛС противника. Пройдя пик траектории, ракета активировала свою ГСН и начинала поиск работающей РЛС противника. Угол сканирования локатора «Шрайка» был невелик, поэтому применение ракеты требовало точного прицеливания и запуска её почти точно в направлении радара.

Другим недостатком «Шрайка» было наличие сравнительно примитивной пассивной радиолокационной ГСН, рассчитанной на обнаружение лишь в узком диапазоне частот. Чтобы компенсировать этот недостаток, было разработано множество модификаций ракет с различными ГСН, настроенными на различные частоты. Боевой вылет со «Шрайками» требовал предварительной разведки рабочих частот РЛС противника, чтобы лётчики могли укомплектовать свои самолёты именно теми модификациями ракеты, которые работали на этих частотах.

Поздние модификации «Шрайка» имели самонастраиваемую ГСН, способную автоматически настраиваться на нужную частоту сканирования, и использовали помимо боевых зарядов также и сигнальные, начинённые белым фосфором, которые позволяли даже в случае промаха ракеты указать расположение РЛС противника союзным самолётам.

Помимо Вьетнамской войны, ракеты также использовались Израилем в 1973 году и Великобританией в конфликте за Фолклендские Острова (в последнем случае дважды ракеты запускались со стратегических бомбардировщиков Avro Vulcan по двум РЛС AN/TPS-43, безрезультатно).

Оценка

Хотя ракета была первым сравнительно эффективным противорадиолокационным оружием, применённым на поле боя, она оказалась слишком уязвима к простым мерам противодействия — к выключению радара или перестройке частоты РЛС. Кроме того, примитивная ГСН ракеты была жёстко запрограммирована лишь на узкий набор частот, что привело к появлению множества модификаций, отличавшихся только конструкцией системы самонаведения. Единственным способом эффективно поразить работающий на переменных частотах радар, было иметь на подвесках несколько разных модификаций ракеты и запускать их залпом. Это создавало трудности в снабжении войск и приводило к значительному перерасходу ракет.

В итоге, все названные недостатки привели к разработке более совершенных систем, лишённых этих недостатков, сначала AGM-78 Standard ARM затем AGM-88 HARM. Всего было выпущено порядка 24000 ракет AGM-45.

Напишите отзыв о статье "AGM-45 Shrike"

Примечания

  1. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uc1.$b655549;view=1up;seq=789 Statement of Rear. Adm. William I. Martin, Acting Deputy Chief of Naval Operations (Air).  (англ.)] / Hearings on Military Posture, and H.R. 4016 : Hearings before the Committee on Armed Services, 89th Congress, 1st Session. — Washington, D.C. : U.S. Government Printing Office, 1965. — P.907 — 1556 p.
  2. [pvo.guns.ru/s75/s75_combat.htm КАК ДВИНА ЗАЩИЩАЛА НЕБО ВЬЕТНАМА]

Литература

  • Anthony Thornborough. Iron Hand. — Sutton Publishing, 2001.
  • Norman Friedman. US Naval Weapons. — Conway Maritime Press, 1983.
  • Gunston, Bill. The Illustrated Encyclopedia of the World's Rockets & Missiles: a comprehensive technical directory and history of the military guided missile systems of the 20th century. — Salamander Books, 1979. — 264 p. — ISBN 0861010299.
  • Christopher Chant. World Encyclopaedia of Modern Air Weapons. — Patrick Stephens Ltd., 1988.
  • Jane's Weapon Systems 1977 / Под ред. R.T. Pretty. — Jane's, 1977.

Отрывок, характеризующий AGM-45 Shrike

Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.