ANSI C

ANSI C — стандарт языка C, опубликованный Американским национальным институтом стандартов (ANSI). Следование этому стандарту помогает создавать легко портируемые программы.

История

Первый стандарт языка C был опубликован американским институтом ANSI. Через некоторое время он был принят международной организацией по стандартизации ISO, продолжившей выпускать следующие версии стандарта, которые стали приниматься как стандарт и институтом ANSI. Несмотря на это стандарт до сих пор чаще называют ANSI C, а не ISO C.

C89

В 1983 году Американский национальный институт стандартов сформировал комитет X3J11 для создания спецификации стандарта C. В 1989 году, после длительного и напряжённого процесса, стандарт был завершён и утверждён как ANSI X3.159-1989 «Язык программирования C». Именно эту версию часто называют «ANSI C», или «C89» (чтобы отличить её от C99).

C90

В 1990 году, стандарт ANSI C (с небольшими изменениями) был принят Международной организацией по стандартизации (ISO) как ISO/IEC 9899:1990. Эту версию иногда называют C90. Однако, термины C89 и C90 относятся в сущности к одному языку.

C99

В марте 2000 года ANSI принял стандарт ISO/IEC 9899:1999. Этот стандарт обычно называют C99. Это и есть современный стандарт языка программирования C, однако его не поддерживает полностью ни один компилятор.

C11

C11 — новый стандарт языка, принятый в 2011 году как ISO/IEC 9899:2011. Существует черновой вариант. Основным новшеством стандарта являются поддержка многопоточности.

Поддержка компиляторами

ANSI C на сегодняшний день поддерживается практически всеми распространёнными компиляторами языка C. Любая программа, написанная только с использованием стандарта и не допускающая специфических аппаратных допущений, гарантированно должна работать на любой платформе с достаточно стандартной реализацией языка C.

Ссылки

• [www.open-std.org/jtc1/sc22/wg14/ Рабочая группа ISO C]  (англ.)

Отрывок, характеризующий ANSI C

– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.