ARA Corrientes (T-8)
«Коррие́нтес» (исп. ARA Corrientes (T-8)) — аргентинский эскадренный миноносец типа «Буэнос-Айрес». Третий корабль серии, носил название в честь аргентинской провинции на северо-востоке страны[3].
Содержание
История строительства
Великая депрессия межвоенного периода не позволила довести программу усиления флота 1926 года до конца. В 1934-м, в ответ на чилийское морское перевооружение была принята новая специальная программа, предусматривавшая постройку в Британии лёгкого крейсера и семи эсминцев. Аргентинским верфям AFNE, Hansen y Puccíni и Sánchez y Cía были заказаны тральщики и минные заградители, позднее достроенные как корветы[4] и фрегаты.
«Корриентес» был заложен в 1936 году на верфи «Виккерс-Армстронг» в Барроу-ин-Фернесс. Спуск на воду состоялся 21 июля 1937 года, ввод в строй спустя год — 1 июля 1938. Корабль получил своё название указом № 101.732 от 17 марта 1937 года (O.G. 69 37). Цена за корабль составила 400 тысяч фунтов стерлингов[5][3].
Служба
Первым капитаном корабля в феврале 1938 года был назначен капитан-де-фрагата[прим. 1] Мануэль А. Пита (исп. Manuel A. Pita). После окончания строительства эсминец направился к берегам Южной Америки. В пути следования во время шторма погиб старшина Хуан Лантано. 27 декабря 1938 «Корриентес» прибывает в Пуэрто-Бельграно, где был зачислен эскадрилью миноносцев (исп. Escuadrilla de Torpederos)[3].
В сентябре 1939 в составе эскадры эсминцев «Буэнос-Айрес», «Мисьонес» и «Санта-Крус» встретил возвращавшиеся из бразильского Рио-де-Жанейро аргентинские линкоры «Ривадавия» и «Морено»[6]. Данные меры были предприняты в связи с начавшейся Второй мировой войны[7]. В декабре 1939-го новым капитаном корабля назначен капитан-де-фрагата Атос Колонна (исп. Athos Colonna)[3].
В течение 1940 эсминец участвует в плановых учениях флота. 25 мая прибыл в Сан-Хулиан, где представлял флот во время празднования 130-й годовщины Майской революции[3].
В 1941-м капитан-де-фрагата Оскар Ардилес (исп. Oscar G. Ardiles) назначен новым капитаном «Корриентеса». 25 мая в Камаронесе (провинция Чубут) вновь представляет флот на празднествах[3].
Инцидент 3 октября 1941
3 октября 1941 года во время очередных учений у Огненной Земли произошёл самый трагический инцидент в аргентинском флоте[прим. 2]. В 18:00 часов, в условиях густого тумана, тяжёлый крейсер «Альмиранте Браун» врезался в эсминец «Корриентес»[2][8]. Удар пришёлся в среднюю часть корабля, после чего эсминец разломился и в течение семи минут затонул. Практически сразу в корму крейсера врезался линкор «Ривадавия». «Альмиранте Браун» получил тяжёлые повреждения, но остался на плаву благодаря умелым и решительным действиям экипажа и своим ходом ушёл на базу флота Пуэрто-Бельграно[9]. Ремонт корабля продолжался более трёх месяцев[10].
В результате трагедии на «Корриентесе» погибло 14 моряков[11][12].
Расследование
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Из-за шедшей мировой войны ремонт либо замену кораблём аналогичного типа на английских верфях не представлялось возможным. В сентябре 1942 начались переговоры с франкистской Испанией о прибретении эсминца типа «Сервантес»[3].
Комиссия по расследованию под председательством капитан-де-фрагата Хосе Дельепьяни (исп. José Dellepiane) и его советником теньенте-де-навио[прим. 3] Орасио Ховардом (исп. Horacio Howard) решила о невозможности подъёма корабля, ввиду больших глубин и отдалённости от берега[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "ARA Corrientes (T-8)"
Комментарии
- ↑ Соответствует капитану 2 ранга
- ↑ Согласно другим источникам инцидент произошёл в 100 километрах от мыса Кабо-Корриентес у Мар-дель-Плата
- ↑ Соответствует капитан-лейтенанту
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Scheina, 1980, с. 420.
- ↑ 1 2 3 4 5 Патянин С. В., Барабанов М. С., Митюков Н. В. Корабли Второй мировой войны. ВМС стран Латинской Америки и Азии : журнал. — М.: «Издательство „Коллекция“», 2008. — № 4. — С. 7-8.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [www.histarmar.com.ar/Armada%20Argentina/Buques1900a1970/TorpCorrientes1938.htm TORPEDERO "CORRIENTES" 1938] (исп.). Historia y Arqueologia Marítima. Проверено 12 октября 2014.
- ↑ Scheina, 1980, с. 419.
- ↑ [www.taringa.net/posts/info/1008139/Buques-de-guerra-argentina-del-siglo20-y-siglo-19.html buques de guerra argentina del siglo20 y siglo 19] (исп.). Taringa!. Проверено 12 октября 2014.
- ↑ Whitley, 1998, с. 22.
- ↑ [www.histarmar.com.ar/Armada%20Argentina/Buques1900a1970/AcARAMoreno-Historia.htm Acorazado ARA Moreno (1915)] (исп.). Historia y Arqueologia Marítima. Проверено 12 октября 2014.
- ↑ Патянин С.В., Дашьян А.В, Балакин К.С. и др. Все крейсера Второй мировой. — М: Яуза, ЭКСМО, 2012. — С. 31. — ISBN 5-699-19130-5.
- ↑ M. J. Whitley. Cruisers of World War Two. An international encyclopedia. — London: Arms & Armour, 1995. — P. 13. — ISBN 1-85409-225-1.
- ↑ Целиков Е. Загадка южных морей. Аргентинские крейсера «Альмиранте Браун» и «Вентесинко де Майо» // Арсенал-Коллекция. — 2012. — № 5. — С. 57.
- ↑ [www.eldia.com.ar/ediciones/20011004/laciudad13.asp A 60 años del hundimiento del destructor Corrientes] (исп.), El Día (4 de octubre de 2001). Проверено 12 октября 2014.
- ↑ José G. Romano Yalour. [www.histarmar.com.ar/Armada%20Argentina/HundimTorpCorrientes.htm EL CHOQUE Y HUNDIMIENTO DEL TORPEDERO "CORRIENTES"] (исп.). Historia y Arqueologia Marítima. Проверено 12 октября 2014.
Литература
- Scheina, Robert L. Conway's All the World's Fighting Ships: 1922-1946. Argentina / Robert Gardiner. — London: Conway Maritime Press, 1980. — 456 с. — ISBN 0-85177-146-7.
- Whitley M. J. Battleships of World War Two - an international encyclopedia. — London: Arms and Armour, 1998. — ISBN 1-85409-386-X.
|
Это заготовка статьи об Аргентине. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи об эскадренном миноносце. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||
Отрывок, характеризующий ARA Corrientes (T-8)
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
