AS-201
| AS-201 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Полётные данные корабля | |
| Название корабля | Аполлон-Сатурн-201 |
| Ракета-носитель | Сатурн-1Б (SA-201) |
| Стартовая площадка | База ВВС США на мысе Канаверал LC-34 |
| Запуск | 26 февраля 1966 16:12:01 UTC |
| Посадка | 26 февраля 1966 16:49:21 UTC |
| Длительность полёта | 37 мин 19,7 сек |
| Апогей | 492,1 км |
| Перигей | км |
| Наклонение | ° |
| Период обращения | мин |
| Масса | 15 294 кг |
| Полётные данные экипажа | |
| Предыдущая | Следующая |
|---|---|
 A-104 |
AS-203 |
</td></tr>
AS-201 (SA-201) — 18-й старт, проведенный в рамках подготовки к программе Аполлон, 1-й полет корабля Аполлон, произведен ракетой-носителем Сатурн-1Б, состоялся 26 февраля 1966 года.
Содержание
Задачи и цели[1]
- Проверить работу двигателей ракеты-носителя Сатурн-1Б, систему управления полётом и электрические схемы
- Убедиться в конструктивной совместимости ракеты-носителя с Командным модулем (КМ) и в точности расчета нагрузок на космический корабль
- Испытать разделение всех элементов ракеты
- Опробовать тепловой экран КМ, работу двигательной установки последней ступени (включая повторный запуск в космосе), работу Служебного модуля (CM) и управления им, функционирование системы жизнеобеспечения, некоторой части коммуникаций системы управления, системы мягкой посадки и подсистемы электропитания. Оценить Тревожную Систему в варианте «разомкнутый контур»
- Испытать автоматику отстрела теплового экрана и работу КМ при тепловом потоке 200 BTU/фут кв/сек
- Проверить автоматику при запуске, управлении полетом и приземлении
- Согласно плану полёта, Сатурн-1Б выводит космический корабль на суборбитальную траекторию, в конце восходящей ветви которой Аполлон отделяется от ракеты-носителя. Маршевый двигатель служебного модуля выдает два тормозных импульса, и командный модуль, отделившись от него, входит в плотные слои атмосферы и приводняется в южной части Атлантического океана.
Подготовка к полету
Первая ступень ракеты, как обычно, была доставлена на мыс Канаверал баржой 14 августа 1965 года. Она была собрана на заводах Крайслер и имела восемь двигателей H-1, созданных компанией Rocketdyne. Вторая ступень S-IVB прибыла 18 сентября, автоматика управления ракетой-носителем — 22 октября, командный модуль — три дня спустя, а служебный модуль — 27 октября. Вскоре первая ступень была установлена на стартовой площадке. Вторую ступень смонтировали на ней 1 октября. После решения некоторых проблем в блоке управления, его разместили над S-IVB 25 октября. 26 декабря пристыковали корабль. 7 октября появилась первая проблема, с которой сталкивается NASA. Поставка компьютера 110 А RCA, который должен управлять предстартовой проверкой ракеты и всей автоматики, задерживалась на десять дней — до 1 ноября. Это означало, что к середине октября мало могло быть испытано на стартовом столе. Когда компьютер наконец прибыл, выяснилось, что у него проблемы с перфокартами, а также с конденсаторами, которые плохо работали под защитным покрытием. В конце концов подготовка к старту ракеты-носителя вошла в график. Работы шли круглосуточно в течение всего декабря — днем технический персонал проверял топливные системы корабля, а ночью испытывал ракету. В компьютере произошёл сбой а-ля «2000 год». В полночь время изменилось с 2400 на 0001, и компьютер завис. «Он превратился в тыкву», как сказал Франк Брайан — сотрудник Космического центра Кеннеди. Наконец, отставшая от графика подготовка к полёту завершилась, ракета была готова к старту.
Составные части системы
Корабль
Командный модуль CSM-009 был построен в варианте Блок-1, разработанном до принятия решения об участии кораблей Аполлон в Лунных экспедициях (ЛЭ), поэтому появилась проблема — Аполлон не мог состыковаться с Лунным модулем. Блок-1 также использовал предварительные проекты определенных подсистем и был более нагруженным, чем версия Блок-2 для ЛЭ. Все предыдущие варианты командного модуля (за исключением одного), были выполнены из картона (газетного материала). CM-009 был вторым командным модулем версии Блок-1, первый (CM-002) запускался на Литл Джо-2 в заключительном лётном испытании Системы аварийного спасения (САС), как модель Аполлона — A-004. СМ-009 был первым производственным командно-служебным модулем (вариант Блок-1), предназначенным для полета в космос, и отличался от производственной конфигурации упрощенным управлением, наличием навигационной системы, появились ложементы для экипажа, дисплеи и оборудование связи, добавились программный контроль и Тревожная система в варианте «разомкнутый контур». Также были заменены производящие электроэнергию топливные элементы с батареями и упрощено коммуникационное оборудование S-группы. В данном запуске Блок-1 оснащался Системой аварийного спасения (САС) и впервые —переходником, соединяющим космический корабль с ракетой-носителем, под которым в последующих полётах размещался Лунный модуль.
Ракета
Сатурн-1Б был улучшенной версией ракеты Сатурн-1, которая десять раз запускалась в предыдущих испытаниях по программе Аполлон. Были модернизированы двигатели первой ступени, чтобы увеличить тягу с 6 700 кН до 7 100 кН, и заменена вторая ступень — на S-IVB. На второй ступени стоял новый двигатель J-2 (горючее — жидкий водород), который планировалось применять и на второй ступени S-II Сатурна-5 — лунной ракеты-носителя. Доработанная версия S-IVB, с возможностью повторного включения двигателя J-2 в космосе, также использовалась в качестве третьей ступени на Сатурне-5. В данном запуске применялась новая модель системы управления, впоследствии установленная на Сатурне-5.
Полет
Старт
Первая попытка запуска состоялась 25 февраля 1966 года — все шло к тому, что старт произойдет в этот день. Как всегда, было несколько маленьких задержек, а когда давление в одном из топливных баков ступени S-IVB упало ниже установленного предела, бортовой компьютер прервал предстартовый отсчет за 4 секунды до запуска. Проблема была легко устранимой, но получалось, что старт не успевали произвести в окне запуска. Однако, часть стартовой команды смогла убедить руководство разрешить пуск в расчёте на то, что 150 секунд полета покажут способность ракеты работать с более низким давлением в топливном баке.
Полет
Наконец, после месяцев задержек и проблем, состоялся первый запуск Сатурн-1Б со стартовой позиции № 34. Обе ступени сработали отлично — первая подняла ракету на 57 км, вторая доставила космический корабль на высоту 425 км. Командный модуль отделился и продолжал подъём до 488 км, где запустил свой собственный двигатель для возвращения к Земле. Первый импульс продлился 184 секунды, второй — после десятисекундной паузы — ещё 10 секунд. Было доказало, что двигатель может повторно включаться в космосе и готов выполнить свою ключевую роль в пилотируемом полете на Луну. Корабль вошёл в атмосферу со скоростью 8 300 м/с и приводнился через 37 минут после запуска в 72 км от расчётной точки. Через два часа после старта он был на борту авианосца Boxer.
Проблемы
В полете обнаружились три серьёзные проблемы. Двигатель служебного модуля штатно работал только в течение 80-и секунд, затем работа была прервана попаданием гелия в камеру сгорания. Гелий использовался для герметизации топливных баков, но его не должно быть в камере сгорания. Сбой произошёл из-за перерыва в подаче окислителя, который позволил гелию смешаться с окислителем[2].
Вторая проблема состояла в том, что подвела электрическая схема командного модуля, он потерял способность к управлению во время возвращения. В-третьих, запись показаний датчиков на этапе спуска была стерта коротким замыканием. Два последних сбоя произошли из-за плохой проводки и были легко устранены.
В настоящее время
После полета спускаемый аппарат использовался для испытаний методом сбрасывания на полигоне Белые Пески. Сейчас он демонстрируется в Стратегическом Аэрокосмическом музее, Ашленд, Небраска.
Интересный факт
Так как только в полётах AS-201 и AS-202 стартовали корабли Аполлон, то они неофициально были известны как Аполлон-1 и Аполлон-2 (при запуске AS-203 ракета несла лишь головной обтекатель).
Весной 1967 года первый помощник руководителя NASA по пилотируемым космическим полетам доктор Джордж Э. Мюллер объявил, что полёт, не состоявшийся из-за трагической гибели В. Гриссома, Э. Уайта и Р. Чаффи, будет известен как Аполлон-1 и добавил, что ближайший пуск — старт Сатурна-5, намеченный на ноябрь 1967 года, назван Аполлон-4.
После заявления Мюллера старты AS-201 и AS-202 неофициально стали именоваться Аполлон-2 и Аполлон-3 [3].
Напишите отзыв о статье "AS-201"
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий AS-201
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
