ATR (телеканал)

ATR
Страна	Украина Украина
Зона вещания	Украина Украина Европа Европа
Время вещания	Круглосуточно
Язык вещания	крымскотатарский, украинский, русский
Центр управления	Симферополь (до 1 апреля 2015) Киев (с 17 июня 2015)
Формат изображения	16:9 SD
Тематика канала	Общая
Дата начала вещания	1 сентября 2006 (Крым) 17 июня 2015 года (вещание из Киева)
Дата конца вещания	‎1 апреля 2015 (Крым)
Владелец	ООО «Атлант-СВ»
Родственные каналы	Lâle
Голос канала	Эльдар Куртсеитов
Сайт	[atr.ua ]

К:Телеканалы, запущенные в 2006 году

ATR — украинский телеканал, ранее был одним из трёх телеканалов Крыма, наряду с Первым Крымским и Lâle, программы которого выходят в эфир на крымскотатарском языке. 35 % вещания канала ведётся на крымскотатарском языке, 30 % — на украинском, 20 % — на русском, 15 % — на турецком языке с украинскими субтитрами. Основной целевой аудиторией телеканала является крымскотатарское население Крыма и мира.

Девиз телеканала: «О Востоке для Запада и о Западе для Востока».

История

Телеканал начал вещание 1 сентября 2006 года на 27 эфирном канале в Симферополе. В 2011 году у телеканала появился инвестор Ленур Ислямов (владелец 97 % акций, 3 % во владении у бывших собственников телеканала). В 2012 году канал вышел на круглосуточное вещание на спутнике Astra. Число сотрудников увеличилось с 30 до 200. Аудитория телеканала составляет около 5 млн телезрителей. 1 декабря 2012 года на телеканале начала выходить программа «Московские встречи с Матвеем Ганапольским». В январе 2013 года ATR открыл корпункт в Киеве, в мае в Стамбуле, а в сентябре в Москве. В 2013 году ATR снял свой первый художественный фильм «Хайтарма». В ноябре 2013 года ATR начал снимать исторический сериал «Звёзды Хаджи Гирея» стоимостью 2 млн долларов.

Во время крымского кризиса 2014 года телеканал выступал за территориальную целостность Украины. ATR вёл прямую трансляцию событий в Крыму.

В мае 2014 генеральный директор телеканала ATR Эльзара Ислямова, сообщила о намерении открыть корпункт в Татарстане, однако в этом месяце было объявлено, что ATR закрывает свои корпункты в Киеве, Москве и Стамбуле. В августе 2014 года группа депутатов Государственного Совета Республики Крым потребовала лишить аккредитации корреспондента ATR Шевкета Наматуллаева, за то что, он не встал во время исполнения гимна России. В ноябре 2014 Национальный совет Украины по вопросам телевидения и радиовещания призвал провайдеров ретранслировать ATR. 3 ноября 2014 года телеканал был награждён премией имени Исмаила Гаспринского в области журналистики и защиты прав человека в номинации «Телевидение тюркского мира».

26 января 2015 года в здании телеканала состоялись обыски сотрудниками полиции и ОМОНа. Правоохранительные органы изымали информацию о митинге 26 февраля 2014 года у здания Верховного Совета Автономной Республики Крым. Парламентская ассамблея Совета Европы и Министерство иностранных дел Турции осудили обыск на телеканале ATR.

Закрытие

19 марта 2015 года Глава Республики Крым Сергей Аксёнов заявил, о том, что руководству канала прояснено, что нагнетать обстановку и вызывать у населения чувство напряжённости, связанное с тем, что канал даёт надежду на возвращение Крыма в состав Украины, подстрекая других людей к действию, говорить о том, как потом расправятся с теми, кто получил российские паспорта, в нынешнее полувоенное время недопустимо.

25 марта 2015 года на ATR начался телемарафон «Не убивайте ATR!», так как Роскомнадзор отказал телеканалу в регистрации по российскому законодательству. В эфире ATR появились часы, отсчитывающие время до прекращения вещания. Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека обратился в Роскомнадзор с просьбой не допустить прекращения вещания телеканала ATR и других СМИ на крымскотатарском языке. Меджлис крымскотатарского народа заявил, что отказ в регистрации телеканала нарушает статью 16 Декларацию ООН о правах коренных народов. Председатель Меджлиса Рефат Чубаров также прекратил быть собственником 1 % акций телеканала, так как по российскому законодательству учредителями СМИ не могут быть не граждане России.

31 марта в здании телеканала состоялся день открытых дверей, куда пришло около 100 человек.

1 апреля 2015 года в 00:00 телеканал прекратил вещание из-за неполучения перерегистрации. Вместе с ним прекратили работу детский телеканал «Ляле», радиостанции «Мейдан-ФМ» и «Лидер», входящие в информационный холдинг АТР. На следующий день все сотрудники телеканала вышли на работу. Генеральный директор Эльзара Ислямова заявила, что теперь они будут заниматься производством документальных фильмов, посвящённые детям войны, первым репатриантам. С мая информационная редакция ATR на сайте телеканала начала публиковать сюжеты в формате real time news, планируется достигнуть уровня в 12 сюжетов в день (как во время работы телеканала в эфире).

Реакция на закрытие

Крымские татары Киргизии выступили за сохранения телеканала. 28 марта 2015 года в Киеве на Майдане Незалежности состоялась акция в поддержку ATR, в которой приняла участие певица Джамала.

Обеспокоенность в связи с закрытием ATR выразил председатель президиума Духовного управления мусульман европейской части России и председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин. Крымские татары живущие в Казахстане сняли видео-ролик в поддержку телеканала ATR. 30 марта в Симферополе было задержано семеро студентов, которые записывали видеоролик в поддержку ATR. Также в поддержку телеканала выступили «Ассоциация по защите репрессированных народов», организация «Молодёжь европейских народностей», Федералистский союз европейских народностей, Институт кавказских, татарских и туркестанских исследований.

В поддержку телеканала выступили: ректор Крымского инженерно-педагогического университета Февзи Якубов, бывший председатель Верховного Совета Автономной Республики Крым Леонид Грач, актёр и режиссёр Ахтем Сейтаблаев, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Николай Сванидзе, председатель Духовного управления мусульман Крыма, Муфтий Крыма Эмирали Аблаев, бывший глава Бахчисарайской райгосадминистрации Ильми Умеров, журналисты Айдер Муждабаев и Максим Шевченко, писатель Владимир Войнович, бывший Председатель Правительства Российской Федерации Михаил Касьянов, Президент Украины Пётр Порошенко и Министр культуры Украины Вячеслав Кириленко.

Министерство иностранных дел Украины осудило закрытие ATR, но согласилось с закрытием 14 российских каналов. Европейская служба внешнеполитической деятельности назвала закрытие телеканала нарушением права на свободу слова и призвала восстановить вещание ATR. Министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс заявил, что закрытие ATR — продолжение репрессий в Крыму. Глава Минкульта Украины Вячеслав Кириленко высказал идею перенести на материковую часть Украины часть редакции и транслировать сигнал канала, в том числе, и на Крым. По словам Рефата Чубарова в начале лета планируется запустить европейский медиакультурный проекта для крымских татар, в котором примут участие журналисты ATR.

Закрытие канала стало одной из тем обсуждения президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и президента России Владимира Путина в начале апреля 2015 года. Ранее МИД Турции выразил обеспокоенность в связи с отказом в регистрации крымскотатарских СМИ по российскому законодательству. Государственный департамент США также осудил прекращение вещания ATR.

Причины закрытия

Переходный период для крымских СМИ в ноябре 2014 года был продлен до 1 апреля 2015 года. В течение этого периода регистрация средств массовой информации, продукция которых предназначена для распространения на территории субъектов Российской Федерации, осуществлялась по специальному порядку, без взимания государственной пошлины.

По данным CPJ прошли перерегистрацию в Роскомнадзоре 232, или 8 % редакций СМИ, среди них 3 (из 13) являлись крымскотатарскими СМИ.

Часть официальных причин по данным телеканала: 14 ноября 2014 — ненадлежащее заверение копий документов (документы были исправлены и отправлены повторно); 26 января 2015 года — госпошлина уплачена по неверным реквизитам (копии платежных документов публично не представлены).

Глава Роскомнадзора Александр Жаров заявил, что никакого намерения отключать телеканал со стороны государственных органов не было, прекращение работы телеканала в Крыму произошло по инициативе владельцев, «Телеканал собирался подавать документы на регистрацию. Документы, которые были поданы четыре раза, все четыре раза были некомплектными». Также он высказался о максимально быстром получении разрешения на вещание, если ведомству будет отправлен полный набор соответствующих документов.

МИД РФ назвало попытки трактовки закрытия канала «ущемлением свободы слова и прав крымскотатарских СМИ» как «беспочвенные и возмутительные». «Времени с мая 2014 года было вполне достаточно для добросовестного и корректного оформления всех необходимых документов. Складывается впечатление, что реальная причина прекращения вещания — умышленное саботирование собственниками медиахолдинга требований российского законодательства».

Роскомнадзор через пресс-службу и свою страницу в Facebook пригласил представителя ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Дунью Миятович для ознакомления с документами, направлявшиеся в Роскомнадзор телеканалом ATR для регистрации российского СМИ. Г-жа Миятович ответила на предложение, но запросила официальное приглашение через МИД РФ, которое ей по статусу не было необходимым.

Собственники медиахолдинга, несогласные с отказом в регистрации, имели право обратиться в суд, как российской юрисдикции, так и европейской, так как Россия находится под действием многих международных договоров. Однако никаких шагов в этом направлении владельцы не сделали.

Возобновление вещания

17 июня 2015 телеканал возобновил вещание, транслируя свои программы из Киева. В Крыму канал доступен только по спутниковому телевидению. Председатель комитета по информационной политике, связи и массовым коммуникациям Крыма Сергей Шувайников заявил, что журналисты телеканала будут нести уголовную ответственность за содержание материалов, в случае их несоответствия законам РФ.

Сам Сергей Шувайников так охарактеризовал ситуацию:

Очень жаль, что владельцы телеканала не согласились идти законным путём, оформить все соответствующие документы и работать легального в российском информационном поле на территории Крыма.

Руководство

• Генеральный директор — Эльзара Ислямова
• Заместитель генерального директора по информационной политике — Лилия Буджурова

Программы

• Dizayn Efendi
• Altın devir
• Ana tili — Vatan tili
• Aqqım bar
• Aqşam masalı
• Balçoqraq
• Bizim aile
• Bu afta
• Ezan sedası
• Küneş nurları
• Lezzetli sofra
• MızMızlar
• Music live
• Saba erte ATR-de
• Tarih sedası
• Tatlı ses
• Yırla‚ sazım
• Zaman (на русском, украинском и крымскотатарском языках)
• Бізнес вісник
• Маэстро
• Перехрестя
• Прогулки по Крыму
• Пряма мова
• Ток-шоу «Гравитация»
• Qırım meselesi (Кримське питання/Крымский вопрос) с Айдером Муждабаевым
• Ana Tilim
• Dastarhan
• Крымский репортёр

Ссылки

• [atr.ua/ Официальный сайт] (рус.)

Отрывок, характеризующий ATR (телеканал)

После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.