A Hard Day’s Night (песня)

«A Hard Day’s Night»
Сингл The Beatles с альбома A Hard Day’s Night
Сторона «А»	«A Hard Day’s Night»
Сторона «Б»	«I Should Have Known Better»
Выпущен	13 июня 1964 (США) 10 июля 1964 (Великобритания)
Формат	7”
Записан	16 апреля 1964, студия «Эбби-Роуд»
Жанр	рок
Длительность	02:32
Продюсер	Джордж Мартин
Композитор	Леннон — Маккартни
Лейбл	Capitol Records США США Parlophone/EMI Великобритания Великобритания
Профессиональные рецензии
Allmusic [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=33:0ifwxqrrld0e ссылка]
Места в чартах
№ 1 (Billboard Hot 100, США) № 1 (Синглы Великобритании — 1964)
Хронология синглов The Beatles
«Can’t Buy Me Love/You Can’t Do That» (1964) «A Hard Day’s Night» (1964) «I Feel Fine/She’s a Woman» (1964)

RS	[www.rollingstone.com/news/story/6595998/a_hard_days_night Позиция №153] в списке 500 величайших песен всех времён по версии журнала Rolling Stone

«A Hard Day’s Night» (с англ. — «Вечер трудного дня») — песня британской рок-группы The Beatles, написанная Джоном Ленноном при участии Пола Маккартни. Песня стала главным саундтреком к первому музыкальному фильму с участием группы — «Вечер трудного дня», вышедшему на экраны в 1964 году. «A Hard Day’s Night» была выпущена в формате сингла («Б»-сторона — «I Should Have Known Better») и завоевала премию «Грэмми» в номинации «Лучшее вокальное поп-исполнение дуэтом или группой». Занимает 153-ю позицию в списке 500 величайших песен всех времён по версии журнала Rolling Stone.

Песня «A Hard Day’s Night» звучит в самом начале фильма, когда участники группы играют и поют на фоне открывающих картину титров. Этот номер исполнен дважды записанным голосом Джона, в результате чего достигается эффект дуэта/ Эта живая, свежая музыкальная тема, аранжированная для оркестрового исполнения, появляется в разных местах в течение всего фильма и является вкладом продюсера The Beatles Джорджа Мартина. Эта песня близка большинству слушателей: тяжёлый рабочий день, с его заботами и пустыми разговорами и терпеливым ожиданием возвращения к эйфорическому уединению с любимыми^[стиль]. Позднее Леннон будет использовать более авангардные средства для своих песен, а «A Hard Day’s Night» демонстрирует его умение очертить повседневность и удачно выразить её идиомами поп-песни.

Песня была записана 16 апреля 1964 и выпущена на саундтреке к фильму «Вечер трудного дня» в Америке в конце июня. Через несколько недель она была выпущена синглом в США и в Великобритании.

Название

По словам музыкантов, название песне дал барабанщик группы Ринго Старр. Тогда в конце особенно напряжённого съёмочного дня Ринго случайно обмолвился фразой, вскоре ставшей как названием для первого музыкального фильма группы, так и названием её заглавной песни. «It’s been a hard day’s night that was!» — объявил он, на минуту присев на поручень раскладного парусинового стула, стоявшего позади линии операторов и техников съёмочной группы фильма. Старр впервые рассказал об этом случае в интервью с диджеем Дейвом Хуллом в 1964 году:

«Однажды, когда мы проработали весь день и вечер, я думал, что ещё день, и сказал: „Трудный выдался день…“ — Выглянул в окно, заметил, что там темно, и поправился: — Вечер после трудного дня.(англ. 'It’s been a hard day…). Так и появилось название „Вечер трудного дня“.

В интервью 1980 года для журнала „Плэйбой“, Джон Леннон рассказывал:

„Я ехал домой в машине, а Дик Лестер предложил в качестве названия что-нибудь из сказанного Ринго. Я уже использовал эту идею в книге “In His Own Write» — это был экспромт Ринго, неправильно употребленное слово, создающее тот самый комический эффект, своеобразный рингоизм — сказанное не в шутку, а просто так. Дик Лестер сказал: «На этом названии и остановимся», а на следующее утро я привёз песню".

Оригинальный текст (англ.)  

I was going home in the car and Dick Lester suggested the title, 'Hard Day's Night' from something Ringo had said. I had used it in In His Own Write [a book Lennon was writing then], but it was an off-the-cuff remark by Ringo. You know, one of those malapropisms. A Ringo-ism, where he said it not to be funny… just said it. So Dick Lester said, 'We are going to use that title.

В интервью 1994 года, вошедшим в серию документальных фильмов «Антология The Beatles» (англ. The Beatles Anthology) Маккартни не согласился с воспоминаниями Леннона, в основном заявляя, что сами участники группы, а не Лестер поддержали идею использования словесной оплошности Старра в качестве названия для фильма. В этом интервью Маккартни заявил:

"Название придумал Ринго. Мы почти закончили съёмки в фильме и вдруг появился этот забавный этот бит, о котором мы не знали прежде. Он появился, когда мы находились в студиях Твикенхема на сессии, вспоминая о недавнем забавном случае с очередной оговоркой Ринго. У Ринго часто были подобные необычные оговорки, которые получались у него совсем не так как у других людей. Его были всегда замечательны и очень лиричны… они обладали неповторимым волшебством даже при том, что он понимал их превратно. В тот вечер, после концерта он обмолвился фразой: «Уф, выдался вечер трудного дня». (англ. 'Phew, it’s been a hard day’s night).

Оригинальный текст (англ.)  

The title was Ringo's. We'd almost finished making the film, and this fun bit arrived that we'd not known about before, which was naming the film. So we were sitting around at Twickenham studios having a little brain-storming session… and we said, 'Well, there was something Ringo said the other day.' Ringo would do these little malapropisms, he would say things slightly wrong, like people do, but his were always wonderful, very lyrical… they were sort of magic even though he was just getting it wrong. And he said after a concert, 'Phew, it's been a hard day's night

В 1996 году возникла новая версия истории названия песни. В сообщении Ассошиэйтед Пресс, продюсер фильма «Вечер трудного дня» Уолтер Шенсон заявил, что после того как Леннон поведал ему о способности Ринго Старра к забавным словесным оплошностям, включая «A Hard Day’s Night», Шенсон незамедлительно объявил, что именно эта фраза станет названием фильма (первоначально кинолента носила название — «Битломания»).

История создания

Вне зависимости от того, кто дал песне оригинальное название, автором композиции является Джон Леннон, написавший её с небольшой помощью Пола Маккартни по просьбе Уолтера Шенсона, который продюсировал первый фильм The Beatles. United Artists принудили Шенсона настоять на том, чтобы группа написала заглавную песню для фильма. Леннон решил, что справится с поставленной задачей. По словам музыканта, он написал её за одну ночь, а музыку к песне написал уже следующим утром (черновой вариант с текстом песни сегодня хранится в Британской Библиотеке. Текст набросан шариковой ручкой в конце старой поздравительной открытки). В интервью 1980 года для журнала «Плейбой», Леннон сказал:

«Между мной и Полом шло некоторое соперничество за то, кому достанется первая сторона, чьи песни будут записаны на хитовых синглах. Если вы обратили внимание, вначале большинство синглов — в фильмах и так далее — были моими. А потом, только когда я стал копаться в себе и несколько замкнулся, — а может, во всём виноваты астрологи, — Пол отчасти захватил власть в группе. Но в ранний период явно доминировал я. Я писал почти все синглы, кроме „Love Me Do“. На каждом или моя песня, или мой голос, или и то и другое. Пол пел на записи „A Hard Day’s Night“ по единственной причине: я не мог брать высокие ноты — „Когда я дома, кажется, что всё в порядке. Когда я дома…“ Так мы иногда поступали: кто-то из нас не мог взять нужную ноту, но, раз для песни требовалось именно это, гармонии дописывал кто-то другой».

В сообщении Ассошиэйтед Пресс, Шенсон рассказал свою версию создания прославленной композиции.

В 8:30 утра «Они (Джон и Пол) с гитарами в руках напевали песню, текст к которой был набросан на упаковке от спичечных коробков. Они напевали эту мелодию и следующей ночью, и вскоре сделали запись песни». Шенсон также отметил «у песни был верный такт, а аранжировка была просто блестящей. Эти парни были гениями».

Оригинальный текст (англ.)  

«There were John and Paul with guitars at the ready and all the lyrics scribbled on matchbook covers. They played it and the next night recorded it».

16 апреля 1964 года, «The Beatles» собрались в студии «Эбби Роуд» и записали песню «A Hard Day’s Night». Музыкантам потребовалось меньше трёх часов для того чтобы записать её для окончательного выпуска.

Выпуск песни

В США «A Hard Day’s Night» был впервые выпущен 13 июня 1964 года (сингл с альбома A Hard Day's Night) студией «United Artists». Альбом тогда был продан тиражом свыше двух миллионов копий.

«A Hard Day’s Night» стал первым синглом The Beatles в Великобритании, в названии которого не были использованы местоимения. Во всех предыдущих британских синглах («Love Me Do», «Please Please Me», «From Me to You», «She Loves You», «I Want to Hold Your Hand» и «Can't Buy Me Love»), музыканты преднамеренно использовали в названии композиций местоимения, чтобы любая песня выглядела «очень прямой и личной». По словам Маккартни, это было использовано для того, чтобы «люди могли узнать это».

В Великобритании выпуск «A Hard Day’s Night» состоялся 10 июля 1964 года. Песня была выпущена в формате сингла с альбома A Hard Day's Night («Б»-сторона — «Things We Said Today»). И альбом, и сингл были выпущены под лейблом «Parlophone Records». В стране было продано 1, 5 миллиона копий записи за две недели после официального выпуска альбома. В музыкальных хит-парадах, сингл появился с 18 июля 1964 года, начав своё трёхнедельное лидерство. До этого, лидером британского хит-парада оставался сингл группы «Rolling Stones» «It's All Over Now», появившийся в чарте 25 июля 1964 года. Сингл оставался на вершине хит-парада на протяжении трёх недель, и продолжил своё уверенное господство ещё девять недель.

Американский сингл начал своё 13-недельное лидирование в музыкальных хит-парадах, продолжавшееся пять дней после выпуска сингла, и к 1 августа вошёл в «топ-песен», где продержался две недели. Сингл установил новый рекорд в истории хит-парада. «The Beatles» стали первыми артистами, чей сингл и альбом с одноимённым названием одновременно возглавляли музыкальные хит-парады. Музыканты продолжали оставаться лидерами до 1970 года до того как группа Simon and Garfunkel не повторили их успех своим альбомом «Bridge Over Troubled Water» и синглом с одноимённым названием.

После выступления «The Beatles» на «Шоу Эда Салливана» в начале 1964 года, некоторые американские критики перестали воспринимать музыкантов, как группу, получившую призвание благодаря одному общеизвестному синглу за всю их карьеру. A Hard Day’s Night только усиливала господство «The Beatles» на мировой музыкальной сцене 1964 года. Музыканты продолжили свою успешную музыкальную карьеру в течение последующих шести лет вплоть до распада группы в 1970 году.

Структура песни

Форма песни

В лирике песни фигурируют только два куплета. Обе части А, первая и третья, с одинаковым текстом. Это повторение очень важно, потому что только первый куплет содержит заглавие песни. Фактическая форма — ААВА/ВА. Основной припев повторяется один раз, но первый куплет, как и заглавие песни, повторяется целых три раза.

Гармонические обороты

«A Hard Day’s Night» начинается с неустойчивого, но теперь знаменитого — G7sus4 аккорда с ре в басу. Этот аккорд берут три гитары и фортепиано. G7sus4 содержит тонику соль, что даёт некоторую стабильность. Однако, он также содержит две крайне неустойчивые ноты, до, 4 ступень, и фа-бекар, пониженная седьмая ступень. Это сочетание устойчивых и неустойчивых звуков создает нужное настроение песни о тяжёлом рабочем дне.

Три аккорда в начале куплета (G, C, G) принадлежат тональности соль мажор. Но с введением аккорда фа мажор в третьем такт (музыка)е мы видим, что Леннон выбрал для песни соль миксолидийский лад. С характерной блюзовой пониженной седьмой ступенью, миксолидийский лад снижает светлый настрой, обычно ассоциируемый с мажорным ладом. Унылое звучание пониженной седьмой ступени отлично сочетается с лирикой Леннона о тяжёлом трудовом дне. Куплет создаёт верное ощущение монотонности ежедневного труда. Возвращение в тональность соль мажор происходит в десятом такте с введением аккорда D7, который содержит фа-диез. Единственное отличие между соль мажором и соль миксолидийским в этой фа. Для установления мажора нужна фа-диез, тогда как соль миксолидийский использует фа-бекар. Леннон возвращается к блюзовой остроте введением аккорда C7 в одиннадцатом такте в завершающую каденцию, причём аккорд содержит и блюзовую си-бемоль (пониженная третья для тональности соль и пониженная седьмая в аккорде до мажор).

Основной куплет

Восьмитактовый припев — пример контраста. Начинающийся с более тёмного, минорного лада, он выглядит ироническим обрамлением совершенно позитивной лирики.

in G | iii | vi | iii | iii| I | vi | IV7 | V7 ||

Припев заканчивается подходящим и широкоизвестным гармоническим оборотом I — vi — IV—V. Последние аккорды D7 — G возвращают слушателя к куплету.

Состав музыкантов

• Джон Леннон — 6-ти струнная гитара, ведущий вокал, электрическая и акустическая ритм-гитара
• Пол Маккартни — сверхдублированный вокал, бас-гитара
• Джордж Харрисон — 12-струнная гитара Rickenbacker
• Ринго Старр — барабаны, бонго
• Джордж Мартин — фортепиано

Другие записи

• Питер Селлерс записал комедийную версию песни «A Hard Day’s Night», в которой представил лирику в стиле Лоуренса Оливье в его фильме «Ричард III», снятом по пьесе Уилльяма Шекспира — «Ричард III». Версия Селлерса вошла в «двадцатку лучших хитов» 1965 года в Великобритании.
• Версия Билли Джоэла, вошедшая в альбомы: Complete Hits, My Lives и Ultimate Collection.
• Версия группы The Rutles — «I Must Be In Love» (пастиш на песню A Hard Day’s Night).
• Sugarcult записали свою версию песни для EP-альбома с одноимённым названием — A Hard Day’s Night.
• The Punkles записали кавер-версию в стиле панк, которая вошла в дебютный альбом группы.
• Beatallica записали версию, созданную в жанре трэш-металла — «A Garage Dayz Nite». Композиция ссылается на некоторые песни группы Metallica, а также на песни группы Scorpions.
• Версия шведской группы Mando Diao, выпущенная в формате сингла («Б»-сторона — «TV & Me»).
• Кавер-версия боснийской группы Indexi, записанная в 1965 году — Učini jednom bar.
• Бразильская рок-певица и композитор Рита Ли записала свою версию песни в 2001 году. Песня вошла в альбом — «Aqui, Ali, em Qualquer Lugar», включивший собрание песен The Beatles, созданных в жанре босса-новы (с порт. — «Здесь, там и всюду»).
• Cirque du Soleil используют первый аккорд песни «A Hard Day’s Night» в вводной части для песни «Get Back».

Кавер-версии

Группа или имя артиста	Дата выпуска	Название альбома	Дополнительная информация
Mando Diao	2007	«Б» сторона сингла «TV & Me»
Sugarcult	16 ноября, 2005	A Hard Day’s Night
Джоэл, Билли	22 ноября, 2005	My Lives	Запись «живого» концерта
Hoodoo Gurus	1996	Electric Chair
The Kelly Family	1991	Honest Workers
Shockabilly	1982	The Dawn Of Shockabilly (EP)
Отис Реддинг	1982	Recorded Live: Previously Released Performances
Макс Байгрейвс	1979	At His Very Best
Дайон Уорвик	1969	Soulful
Эрл Грант	1966	Bali Hai’h	Инструментальная тема
Билли Престон	25 марта, 1966	The Wildest Organ in Town!
Чет Аткинс	Март 1966	Chet Atkins Picks on The Beatles
Питер Селлерс	1965	сингл
Пегги Ли	1964	In the Name of Love
Santo & Johnny	1964	сингл
Гари МакФарланд	1964	сингл

Интересные факты

• Первый аккорд этой песни на протяжении 40 лет оставался загадкой — ни один гитарист мира не смог его в точности воспроизвести. Математик Джейсон Браун из Университета Дэлхауса занялся изучением этого аккорда. В качестве инструмента он решил применить хорошо известный математикам метод преобразования Фурье, позволяющий для поступающего на вход звукового сигнала построить спектрограмму — набор частот звуковых волн, образующих сигнал на входе. В результате этого преобразования, он пришёл к выводу, что в аккорде имеются частоты не принадлежащие ни 12-ти струнному «Rickenbacker» Харрисона, ни 6-ти струнной гитаре Ленона, ни бас гитаре Маккартни. По его мнению недостающий инструмент — это фортепьяно, на котором сыграл Джордж Мартин — продюсер группы The Beatles. Именно его аккорд содержит ноту Фа (F), которую невозможно было бы сыграть на гитаре.
• Многие астронавты любили просыпаться под песню «A Hard Day’s Night», а также под песни «Here Comes the Sun» и «Ticket to Ride».
• Первая строка песни была процитирована на Луне 21 апреля 1972 года. Это сделал вскоре после прилунения Джон Янг, командир космического корабля «Аполлон-16» и девятый человек, ступивший на Луну. Из-за неполадок на орбите посадка оказалась на грани срыва и состоялась на шесть часов позже запланированного. После того, как лунный модуль всё-таки успешно сел в заданном районе, ЦУП в Хьюстоне дал астронавтам указание ложиться спать и отложить запланированный выход на поверхность до утра. Янг ответил: «У вас тоже выдался вечер трудного дня» (англ. It's been a hard day's night for you, too).
• В Ливерпуле открыт «Отель трудного дня», названный в честь знаменитого хита и одноимённого альбома. Отель расположен недалеко от клуба «Каверна», где начиналась карьера «The Beatles».

Источники

• Тони Бэкон «Fuzz & Feedback: Классика гитарной музыки шестидесятых» (2000), «Miller Freeman Books» ISBN 0-87930-612-2
• Кейт Бедмен «The Beatles не для печати»
• Уолтер Эверетт «The Beatles как музыканты: Карьера человека сквозь резиновую душу» (2001), Пресса Оксфордскового Университета ISBN 0-19-514104-0
• Стефен Глинн «Вечер трудного дня: Гид по британскому фильму» (2004), I. B. Tauris ISBN 1-85043-587-1
• Марк Льюисон «Звукозаписывающие сессии The Beatles» (1988), Harmony Books, Нью-Йорк ISBN 0-517-57066-1
• Иэн Макдональд. [books.google.com.ua/books?id=gjY5AQAAIAAJ&q=isbn:1844138283&dq=isbn:1844138283&hl=ru&sa=X&ei=pPimT9OUJMPPsgbCzPSLBQ&redir_esc=y Переворот в мозгах: записи The Beatles и шестидесятые] = Revolution in the Head: The Beatles’ Records and the Sixties. — 2nd ed. — London: Pimlico, 2005. — 554 p. — ISBN 1-844-13828-3.
• Барри Майлз «Пол Маккартни: Много лет назад» (1997), «Henry Holt & Company», Нью-Йорк ISBN 0-8050-5249-6
• Доминик Педлер «Секреты написания песен Beatles» (2003), Omnibus Press ISBN 0-7119-8167-1
• Рикки Руксби «Мастер аккорда: Как выбирать и играть правильные аккорды на гитаре» (2004), Backbeat Books ISBN 0-87930-766-8
• Дэвид Шефф «Всё о чём мы говорим: Последнее основное интервью с Джоном Ленноном и Йоко Оно» (2000), Пресса Святого Мартина, Нью-Йорк ISBN 0-312-25464-4
• Джон Вайз Джексон «Мы все хотим изменить этот мир: Жизнь Джона Леннона» (2005), Haus ISBN 1-904950-37-X

Ссылки

• [oldies.about.com/od/thebeatlessongs/a/aharddaysnight.htm О песне «А Hard Day’s Night»] на сайте oldies.about.com
• [www.youtube.com/watch?v=cQwwqajZXD8 «Hard Day’s Night» (1964) титры художественного фильма], видео на YouTube
• [www.beatlesbible.com/songs/a-hard-days-night/ Библия The Beatles: A Hard Day’s Night]  (англ.)

Отрывок, характеризующий A Hard Day’s Night (песня)

– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.