Французская академия
Францу́зская акаде́мия (фр. Académie Française) — научное учреждение во Франции, целью которого является изучение французского языка и литературы и регулирование языковой и литературной нормы французского языка; часть Французского института.
Ежегодно академия вручает около 60 литературных премий.
Содержание
История создания
Возникла как частное общество в 1625 году в доме Валентэна Конрара[1]; в 1635 году, благодаря кардиналу Ришельё и его жалованной грамоте от 29 января 1635 года, была принята под покровительство короля и получила денежные средства[1]. Как указывалось в грамоте, академия была создана, «чтобы сделать французский язык не только элегантным, но и способным трактовать все искусства и науки». 10 июля 1637 года в Лувре произошло её первое публичное заседание[1].
В числе первых членов академии были:- Валантэн Конрар,
- Жан Демаре де Сен-Сорлен,
- Жан Ожье де Гомбо,
- Франсуа Лё Метель де Буаробер,
- Жан Шаплен,
- Николя Фаре,
- Антуан Годо,
- Франсуа Мейнар (François Maynard),
- Марен Леруа де Гомбервиль,
- Гийом Кольте (Guillaume Colletet),
- Жан-Луи Гез де Бальзак,
- Онора де Бюэй (маркиз де Ракан),
- Клод Фавр де Вожла,
- Марк-Антуан Жирар де Сент-Аман,
- Венсан Вуатюр.
В 1694 году академия издала лексикон, известный под названием «Французского академического словаря» (Dictionnaire de l’Académie française).[1]
Академия была уничтожена в 1793 году французской революцией. Через два года восстановлена как часть Французского института.[1]
Членство
Академия насчитывает 40 членов. Избрание в академию является пожизненным, академиков называют «бессмертными» (фр. les immortels) согласно девизу академии, введённому ещё при Ришельё — «Для бессмертия» (À l’immortalité); знак отличия, начиная со времён Наполеона III, — зелёный фрак (фр. habit vert). После смерти академика на его место (кресло, фр. fauteuil) выбирают нового; вновь избранный член в день своего «принятия под своды академии» должен произнести речь в честь своего покойного предшественника.
Ряд академиков по разным причинам не были торжественно «приняты» в академию, среди них Жорж Бенжамен Клемансо и Ален Роб-Грийе; большинство из них сами отказались от этой церемонии, но в 1923 году был случай, когда речь в честь предшественника была сочтена неудовлетворительной и академик отказался её переделывать.
После Второй мировой войны несколько академиков были исключены по приговору суда за коллаборационизм, среди них — маршал Петен. При этом место Петена, а также место философа-националиста Шарля Морраса по предложению непременного секретаря академии Жоржа Дюамеля было объявлено вакантным, но при их жизни не замещалось (в отличие от двух других коллаборационистов, Абеля Боннара и Абеля Эрмана).
Иногда в академию выбирают людей, известных прежде всего не как писатели или учёные, а как военные или политики (хотя обычно такие академики имеют те или иные публикации, мемуары и прочее).
Список действующих членов академии
|
|
См. также
- Монтионовская премия
- Академия Российская — аналогичное учреждение в истории России
Напишите отзыв о статье "Французская академия"
Примечания
Ссылки
- Институт французский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.academie-francaise.fr Официальный сайт Французской академии] (фр.)
- Члены Французской академии (по креслам) (фр.)
- Премии Французской академии (фр.)
Это заготовка статьи о Франции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Французская академия
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.