Клён змеекорый

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Acer capillipes»)
Перейти к: навигация, поиск
Клён змеекорый

Осенняя листва
Научная классификация
Международное научное название

Acer capillipes (Maxim.) Maxim.


Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе
</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=1103 t:1103]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Acer+capillipes&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???]
TPL  [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Acer+capillipes ???]

Клён змееко́рый (лат. Acer capillipes, яп. ホソエカエデ хосокаэдэ) — вид деревьев рода Клён (Acer) семейства Сапиндовые (Sapindaceae). Естественно произрастает в горных районах Японии, в центре и на юге острова Хонсю (к югу от префектуры Фукусима), на островах Кюсю и Сикоку, обычно растёт у горных рек.[3][4][5]





Описание

Небольшое листопадное дерево высотой до 10—15 м (изредка до 20 м) со стволом до 70 см в диаметре, хотя обычно меньше и часто имеет несколько стволов, крона распростёртая, ветви длинные прямые.

Кора гладкая, оливково-зелёная с регулярными узкими вертикальными белыми полосами и маленькими горизонтальными коричневатыми чечевичками; этот рисунок сохраняется даже на старых деревьях.

Листья 10—15 см длиной и 6—12 см шириной, с тремя или пятью лопастями, базальные лопасти пятилопастных листьев малы; имеют пильчатый край, заметное жилкование и красноватые черешки 4—8 см диной. Летом листья зелёные, матовые или слегка блестящие, осенью приобретают ярко-жёлтую, оранжевую или красную окраску.

Цветёт поздней весной, цветки маленькие, зеленовато-жёлтые, собраны в 8—10-сантиметровые кисти, сначала стоячие, затем свисающие, с мужскими и женскими цветками в разных кистях.

Плод — парная крылатка, орешек 5 мм длиной, крылышко 2 см длиной[3][4][6][7].

От родственного Acer rufinerve (яп. ウリハダカエデ урихадакаэдэ), с которым он иногда растёт рядом, отличается красноватыми черешками, неопушёнными или слегка опушёнными листьями (в отличие от рыжего пуха на нижней стороне листьев Acer rufinerve) и цветением поздней весной, после распускания листьев[3].

Классификация

Это клён относится к той же секции, что и другие змеекорые клёны, такие как Клён пенсильванский, Клён Давида и Клён рыжевато-жилковатый.

Культивирование и использование

За свою полосатую кору и прекрасную осеннюю листву это дерево выращивается как декоративное. Когда его выращивают рядом с родственными видами, его можно отличить по наличию маленьких ржаво-оранжевых точек на коре[6]. В культуре также часто встречается гибрид этого клёна с клёном Давида (Acer davidii)[7].

Напишите отзыв о статье "Клён змеекорый"

Примечания

  1. Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. Систематическое положение рода дано согласно GRIN.
  3. 1 2 3 Kanagawa Prefecture trees and shrubs: [www.geocities.jp/greensv88/jumoku-zz-hosoekaede.htm Acer capillipes] (in Japanese; [translate.google.com/translate?hl=en&sl=ja&u=www.geocities.jp/greensv88/jumoku-zz-hosoekaede.htm&sa=X&oi=translate& google translation]). [www.webcitation.org/5klXvdknH Archived] 2009-10-24.
  4. 1 2 Flowers of University of Tsukuba: [www.biol.tsukuba.ac.jp/~algae/FUT/hosoekaede/index.html Acer capillipes] (in Japanese; [translate.google.com/translate?hl=en&sl=ja&u=www.biol.tsukuba.ac.jp/~algae/FUT/hosoekaede/index.html&sa=X&oi=translate& google translation])
  5. Germplasm Resources Information Network: [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/taxon.pl?1103 Acer capillipes]
  6. 1 2 van Gelderen, C. J. & van Gelderen, D. M. (1999). Maples for Gardens: A Color Encyclopedia
  7. 1 2 Rushforth, K. (1999). Trees of Britain and Europe. Collins ISBN 0-00-220013-9.

Отрывок, характеризующий Клён змеекорый

– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.