Клён дланевидный

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Acer palmatum»)
Перейти к: навигация, поиск
Клён дланевидный

Листва клёна дланевидного
Научная классификация
Международное научное название

Acer palmatum (Thunb.) Thunb.


Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе
</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomydetail.aspx?id=1187 t:1187]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Acer+palmatum&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???]
TPL  [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Acer+palmatum ???]

Клён дланеви́дный (лат. Acer palmatum, яп. いろは 紅葉 или いろはもみじ) — вид деревьев рода Клён (Acer) семейства Сапиндовые (Sapindaceae) (по другим классификациям, Клёновые (Aceraceae)). Естественно произрастает в Японии, Корее и Китае. Выведено большое количество культиваров этого клёна, которые выращиваются также в различных частях света из-за привлекательной формы и цвета листьев. Пользуются большим спросом и имеют довольно высокую цену для деревьев своего размера[3].





Описание

Листопадный кустарник или деревце, достигающее 6-10 метров в высоту, изредка до 16 метров, часто растёт в подлеске под густым пологом леса. Имеет несколько стволов, соединяющихся возле земли. Форма кроны шарообразная (особенно в молодости) или шатрообразная, обычно у более зрелых растений[4]. Листья длиной и шириной 4-12 см, пальчатой формы с пятью, семью или девятью заострёнными лопастями. Цветы собраны в маленькие соцветия, каждый цветок имеет пять красных или пурпурных чашелистиков и пять беловатых лепестков. Плод — крылатка, 2-3 см в длину с семечком 6-8 мм. Чтобы прорасти, семена клёна дланевидного, как и похожих видов, нуждаются в стратификации[4][5].

Уже в природе этот клён проявляет значительную изменчивость. По существу, даже сеянцы от одного и того же родительского дерева могут демонстрировать различия таких свойств как размер, форма и цвет листьев[4].

Признано три подвида[4][5]:

  • Acer palmatum subsp. palmatum. Маленькие листья, шириной 4-7 см, с пятью или семью лопастями и двупильчатым краем; крылатки семян 10-15 мм. Распространён в низинах в центральной и южной Японии (исключая Хоккайдо).
  • Acer palmatum subsp. amoenum (Carrière) H.Hara. Листья шириной 6-12 см, с семью или девятью лопастями и пильчатым краем; крылатки семян 20-25 мм. Распространён в горах Японии и Южной Кореи.
  • Acer palmatum subsp. matsumurae Koidz. Листья шириной 6-12 см, с семью (реже пять или девять) лопастями и двупильчатым краем; крылатки семян 15-25 мм. Распространён в горах по всей Японии.

Классификация

Таксономия

Вид Клён дланевидный входит в род Клён (Acer) семейства Сапиндовые (Sapindaceae).


  ещё 8 семейств
(согласно Системе APG II)
  ещё более 100 видов
       
  порядок Сапиндоцветные     род Клён    
             
  отдел Цветковые, или Покрытосеменные     семейство Сапиндовые     вид Клён дланевидный
           
  ещё 44 порядка цветковых растений
(по Системе APG II)
  ещё 140—150 родов  
     

Культивирование и использование

Дланевидный клён выращивался по всему миру в районах с умеренным климатом начиная с 1800-х годов и столетиями культивировался в Японии[4].

История красного японского клёна

Когда шведский ботаник Карл Тунберг путешествовал в Японию в конце XVIII столетия, он сделал рисунки маленького дерева, которое со временем стало синонимом высокого искусства восточного садоводства. Первый экземпляр прибыл в Англию в 1820 году и был назван Acer palmatum по напоминающей руку форме его листьев[6]. Для японцев это вряд ли стало сюрпризом, так как по-японски эта группа клёнов называется словами каэдэ и момидзи, что значит, соответственно, «лягушачья лапка» и «ладошка».

Японские селекционеры столетиями выводили сорта клёнов, растущих в этой стране и в соседних Корее и Китае. В наши дни на рынке представлены сотни сортов Клёна дланевидного, из которых одним из самых популярных является Acer palmatum 'Atropurpureum' («тёмно-пурпурный»)[6].

Современность

Многие сорта доступны на рынке и представляют собой ходовой товар в садоводческих центрах и других магазинах в Европе и Северной Америке. Краснолистные сорта наиболее популярны, далее следуют каскадные кустовые зеленолистные формы с глубоко рассечёнными листьями[4]. Также популярен как дерево для бонсай, использовался в этом качестве в течение всей истории развития этого искусства.

Условия роста

Клён дланевидный имеет сотни культурных разновидностей с бесчисленным количеством форм, цветов, типов листьев, размеров и условий возделывания. Высота взрослого растения может достигать от 0,5 до 25 м, в зависимости от сорта. Некоторые выносят солнечное местоположение, другие предпочитают тень. Почти все легко приспосабливаются и прекрасно сочетаются с другими растениями. Эти деревья применимы для оград и декоративных дорожек, так как их корневая система компактна и не разрастается. Предпочитают рыхлую почву. Не переудобренные деревья растут сильнее. Многие разновидности Acer palmatum успешно выращиваются в контейнерах[7].

Советы по обрезке клёна дланевидного

Если места для роста дерева достаточно, то обрезка не нужна, за исключением удаления отмерших ветвей. Если места мало или требуется особая форма дерева, то при обрезке можно следовать следующим принципам[8].

Некоторые предпочитают формировать эти деревья искусственно или прореживать внутренние ветви, чтобы были лучше видны изящные главные ветви, особенно зимой. Если необходимо обрезать дерево клёна дланевидного[8]:

  1. Формовка или коррекция начинается после укоренения. Обычно это 2-3 года после пересадки.
  2. Обрезка крупных сучьев делается в период покоя. Мелкие веточки обрезаются после того, как листья полностью распустились и до того, как началось сокодвижение для следующего прироста.
  3. Ветви лучше обрезать, когда они ещё малы.
  4. Крупные ветви срезаются вровень с наростами коры вокруг ветви. Мелкие веточки обрезаются сразу за парой почек.
  5. Места срезов не обрабатываются краской или варом, им дают высохнуть естественным образом.

Сорта

Существует свыше 1000 сортов с различными свойствами, их размножение производится обычно без семян, черенкованием, различными видами прививки, тканевыми культурами. Многие из этих сортов культивируются только в Японии или были утрачены, но каждое десятилетие возникают новые[4]. Культивары отбираются по фенотипическим признакам, таким как размер, форма, цвет листьев, текстура и цвет коры, форма роста. Некоторые сорта это сильные деревья, крупнее, более зимостойкие и жизнеспособные, чем обычно свойственно этому виду. Часть сортов представляет собой кусты, редко достигающие более 0,5 м в высоту, другие, очень нежные, обычно выращиваются в горшках и редко бывают более 30 см высотой. Существуют особо корявые или карликовые сорта, выращенные из скоплений мелких веток, называемых «ведьмины мётлы», но большинство выведено черенкованием от мутировавших растений и/или селектированы в течение многих поколений[4].

В Японии иромомидзи применяется в садах как декоративное дерево, дающее летом нежную тень возле дома и чудесную расцветку осенью. Многие сорта обладают качествами, которые привлекают внимание в течение различных сезонов, такими как цвет молодых или зрелых листьев, выдающаяся осенняя раскраска, цвет и форма плодов или даже кора, которая сильно светлеет зимой. Многие сорта трудноотличимы от других. Иногда одинаковые сорта имеют различные названия, порой разные сорта выступают под одним именем.

Примеры сортов

Некоторые из примечательных или популярных сортов с кратким описанием свойств, которые проявляются как минимум в течение одного сезона, включая следующий[4]:

  • 'Aка сигитацу сава' ('Aka shigitatsu sawa'), розовато-белые листья с зелёными сосудами
  • 'Ао ба ё' ('Ao ba jo') — карлик с бронзово-зелёной листвой летом
  • 'Atropurpureum' — винно-красного цвета, включая молодые побеги
  • 'Bloodgood' — улучшенный сорт 'Atropurpureum'
  • 'Butterfly' — маленькие листья с белой каймой
  • 'Dissectum' — кружевные листья, ниспадающий габитус
  • 'Golden Pond' — зеленовато-жёлтая листва летом
  • 'Госики кото химэ' ('Goshiki koto hime') — изысканный карликовый изменчивый сорт
  • 'Хигаса яма' ('Higasa yama') — складчатые листья с жёлтыми прожилками
  • 'Hupp’s Dwarf' — маленький плотный куст с миниатюрными листьями
  • 'Иссаи нисики кавазу' ('Issai nishiki kawazu') — очень грубая жёсткая кора
  • 'Кагири нисики' ('Kagiri nishiki') — похож на 'Butterfly', но с более розовой листвой
  • 'Карасу гава' ('Karasu gawa') — медленнорастущий сорт с блестящей розовой и белой листвой
  • 'Кацура' ('Katsura') — жёлто-зелёные листья с оранжевыми кончиками
  • 'Кото но ито' ('Koto no ito') — светло-зелёные нитеподобные листья
  • 'Little Princess' — карлик неправильной формы с редкими ветвями
  • 'Mama' — кустоподобный карлик с сильно изменчивой листвой
  • 'Масу мурасаки' ('Masu murasaki') — невысокое деревце с пурпурными листьями
  • 'Мидзу кугури' ('Mizu kuguri') — новый прирост с оранжевым оттенком, очень широкая крона
  • 'Нисики гава' ('Nishiki gawa') — кора, напоминающая сосновую, подходит для бонсай
  • 'Номура нисики' ('Nomura nishiki') — тёмно-красная кружевная листва
  • 'Одзиси' ('Ojishi') — маленький карлик, годовой прирост несколько сантиметров
  • 'Осаказуки' ('Osakazuki') — древовидный куст с яркой осенней раскраской
  • 'Peaches and Cream' — похож на 'Ака сигитацу сава'
  • 'Pink Filigree' — тонко иссечённая коричневато-розовая листва
  • 'Red Filigree Lace' — изысканная тонко иссечённая тёмно-красная листва
  • 'Санго каку' ('Sango kaku') — «клён с коралловой корой» с розовато-красной корой
  • 'Сейрю' ('Seiryu') — зелёный древовидный куст с тонко-иссечённой листвой
  • 'Сикагэ ори нисики' ('Shikage ori nishiki') — куст в форме вазы с тусклой пурпурной листвой
  • 'Skeeter’s Broom' — получен из «ведьминой метлы» от 'Bloodgood'
  • 'Тамукэяма' ('Tamukeyama') — тонко иссечённая тёмно-красная листва, ниспадающая крона
  • 'Tropenburg' — стройный, пряморастущий, выдающиеся лопасти пурпурных листьев
  • 'Цума гаки' ('Tsuma gaki') — жёлтые листья с красновато-пурпурными краями
  • 'Юба э' ('Yuba e') — стройное дерево с алой раскраской

В дополнение к сортам, перечисленным выше, многие были естественно отобраны с течением времени, так как сеянцы часто напоминают своих родителей. Зачастую они продаются под теми же названиями, что сорта или даже являются привитыми растениями, поэтому существуют трудности при их определении[4]. Вообще, большая часть тёмно-красных разновидностей дланевидного клёна продаётся под названиями «Atropurpureum» и «Bloodgood». Клёны с изысканной кружевной листвой часто фигурируют на рынке под такими названиями как «Dissectum», «Filigree» и «Laceleaf»[4].

Похожие виды

Термин «японский клён» часто используется для описания других видов из секции Palmata, которые схожи с A. palmatum и произрастают в Китае, Корее или Японии, включая следующие:

Принимая во внимание, что все эти клёны весьма изменчивы фенотипически и могут образовывать гибриды друг с другом, их различение может быть затруднительным. При коммерческом размножении A. palmatum часто используется в качестве подвоя для этих видов клёнов[4].

Галерея

Напишите отзыв о статье "Клён дланевидный"

Примечания

  1. Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. Систематическое положение рода дано согласно GRIN.
  3. [www.artificialplantsandtrees.com/Interior_Decor/Discover_Maple_Trees/discover_maple_trees.html Decorate with Maple Trees]
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 van Gelderen, C.J. & van Gelderen, D.M. Maples for Gardens: A Color Encyclopedia. — 1999
  5. 1 2 Rushforth, K. (1999). Trees of Britain and Europe. Collins ISBN 0-00-220013-9
  6. 1 2 [www.arborday.org/shopping/trees/japaneseredmaple/history.cfm Japanese Red Maple — arborday.org]
  7. Vertrees, J.D. Japanese Maples. — Timber Press, 1987. — ISBN 0-88192-048-7
  8. 1 2 [www.arborday.org/shopping/trees/japaneseredmaple/5tips.cfm Japanese Red Maple — arborday.org]

Литература

  • Philips, Roger. Trees of North America and Europe. — New York, Random House Inc., 1979 — ISBN 0-394-50259-0.

Ссылки

  • [apps.rhs.org.uk/advicesearch/Profile.aspx?pid=126 RHS: Acer palmatum cultivation]
  • [www.maillot-erable.com/index-en.html Collection of maples (Acer palmatum) by Guy Maillot]
  • [www.zensation-acers.com Zensation Acers, collection of acers]

Отрывок, характеризующий Клён дланевидный

Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.