Aeronca C-2

Aeronca C-2
Назначение:	Самолёт общего назначения
Первый полёт:	20 октября 1929 года
Начало эксплуатации:	1929 год
Всего построено:	164
Производитель:	Aeronautical Corporation Of America
Характеристики
Экипаж:	1 чел.
Крейсерская скорость:	104 км/ч
Максимальная скорость:	128 км/ч
Дальность полёта:	384 км
Практический потолок:	5 032 м
Размеры
Длина:	6,1 м
Высота:	2,28 м
Размах крыла:	10,98 м
Площадь крыла:	13,2 м²
Шасси:	3
Масса
Пустой:	0,184 т
Снаряжённый:	0,317 т
Силовая установка
Двигатели:	1× Aeronca E-107A
Тяга (мощность):	26 л. с.
Запас топлива:	0,024 т

Aeronca C-2 — лёгкий одноместный самолёт общего назначения, выпускавшийся в США компанией Aeronautical Corporation Of America (в 1941 году сменила название на Aeronca Aircraft Inc.) с 1929 по 1931 год.

История

Самолёт стал первой моделью, выведенной на рынок основанной в 1929 году компанией Aeronautical Corporation Of America. Дизайн и идея самолёта были куплены компанией у Жана Роше, главного инженера по авиации американских ВВС, который самостоятельно построил прототип самолёта для полётов на отдыхе. Подготовка самолёта к серийному производству велась Роджером Шлеммером, представителем школы аэронавтики университета Цинцннати.

Самолёт, получивший название С-2, совершил первый полёт 20 октября 1929 года. Бортовой номер, который получил прототип — NX626N. Этот самолёт был продан в частные руки и, сменив нескольких хозяев, летал до 1940 года. В 1940 году самолёт был выкуплен компанией Aeronca и выставлялся на фабрике компании в Миддлтауне (Огайо). В 1948 году Aeronca передала свой первый самолёт в Национальный музей аэронавтики и космонавтики США при Смитсоновском институте, где он и находится на хранении до сих пор.

Aeronca C-2 был прост в управлении, обладал высокой надёжностью, продавался по невиданно низкой цене от 1495 долларов США, был дёшев в эксплуатации. Эти качества привели к успешным продажам. За свой внешний вид самолёт получил название «летающая ванна» (англ.  Flying Bathtub)

Производитель ориентировал эти самолёты на рынок обычных обывателей, которые могли самостоятельно подниматься в воздух уже после пяти часов тренировок с инструктором. За год, к началу великой депрессии, было продано более 100 самолётов. С началом депрессии продажи пошли на убыль и компания была вынуждена снизить цену практически до себестоимости. Самолёт стал стоить 1245 долларов.

Самолёт оказался весьма экономичным и выгодным в эксплуатации. В 1930 году стоимость расходов на одну милю полёта составляла 1 цент.Самолёты часто использовались для сдачи в аренду. Средняя цена часовой аренды (включая стоимость расходных материалов) составляла 4 доллара США.

Aeronca C-2 может считаться первым самолётом, выполнившим дозаправку в воздухе от движущегося автомобиля. В 1930 году, на авиашоу в Калифорнии, пилот самолёта при помощи крюка подхватил банку с горючим с движущегося автомобиля марки Austin.

В то же время компания учитывает пожелания клиентов и готовит к запуску в производство новую модель — Aeronca C-3, обладающую более мощным двигателем и, самое главное, позволяющую совершать прогулочные полёты, на которые и был ориентирован самолёт, вдвоём, а не в одиночку. В качестве переходной модели в 1931 году Aeronca выпускает С-2 с тридцатишестисильным двигателем Aeronca 113, который позже устанавливался на С-3. Однако с заменой двигателя пришлось поднять и цену.

С-3 вышел на рынок в 1931 году, после чего компания свернула производство С-2. В условиях депрессии производство обеих моделей было нерентабельно.

Несколько самолётов Aeronca C-2 до сих пор находятся в пригодном к полётам состоянии и периодически поднимаются в небо. Ещё около десятка сохраняются в различных авиамузеях по всему миру.

Конструкция

По конструкции Aeronca C-2 — это высокоплан, в котором использовано крепление крыла типа «парасоль» (зонтичное крепление). Самолёт рассчитан на перевозку одного человека и 15 — 20 кг груза.

Двигатель Aeronca E-107A — поршневой, двуцилиндровый, мощностью 26 л. с., расположен в носовой части самолёта. Винт деревянный, двухлопастной, с неизменяемым шагом.

Самолёт очень прост в управлении. Управляется при помощи джойстика. Обладает хорошей способностью к планированию. Высокоэкономичен.

Корпус самолёта выполнялся из труб, обшитых лёгкими металлическими листами и тканью. В стандартную модификацию не входили тормоза на шасси, лётные фонари, подогрев и остекление кабины, которые можно было заказать дополнительно.

Модификации

• Aeronca C-2 — основная модификация
• Aeronca PC-2 — вариант гидросамолёта

Литература

Spenser, Jay P. Aeronca C-2: The Story of the Flying Bathtub. Washington, D.C.: Smithsonian Institution Press, 1978, ISBN 0874748798.

Ссылки

• [www.nasm.si.edu/research/aero/aircraft/aeronca.htm Первая Aeronca C-2 в Национальном музее аеронавтики и космонавтики США]  (англ.)
• [www.pilotfriend.com/aircraft%20performance/aeronca/C2.htm Спецификация и описание]  (англ.)
• [www.aeroncainc.com/ Официальный сайт Aeronca Aircraft Inc]
• [www.airliners.net/search/photo.search?aircraft_genericsearch=Aeronca%20C-2&distinct_entry=true Фото самолёта на Airliners.net]

Отрывок, характеризующий Aeronca C-2

– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.