Afrorhytida burseyae
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
| Afrorhytida burseyae | |||||||||||||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Afrorhytida burseyae Herbert & Moussalli, 2010[1] | |||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
Afrorhytida burseyae (англ.) — вид редких хищных лёгочных улиток из семейства Rhytididae (Rhytidoidea, Stylommatophora, Gastropoda). Эндемики Южной Африки (Восточно-Капская провинция). Встречаются на высотах от 140 до 1440 м. Тело от оранжевого до серочёрного цвета. Диаметр ракушек около 2 см (до 26 мм). Формула радулы 1+(12–14)+(7–9); длина радулы до 15 мм. Вид был назван в честь южноафриканского малаколога Мэри Бурси (Mary Bursey-Cole) из музея Ист-Лондона (East London Museum)[1].
Напишите отзыв о статье "Afrorhytida burseyae"
Примечания
- ↑ 1 2 Herbert, D. G.; Moussalli, A. [www.africaninvertebrates.org.za/HerbertMoussalli_2010_51_1_465.aspx Revision of the larger cannibal snails (Natalina s. l.) of southern Africa — Natalina s. s., Afrorhytida and Capitina (Mollusca: Gastropoda: Rhytididae)] (англ.) // African invertebrates. — 2010. — Vol. 51, no. 1. — P. 1-132.
Литература
- Climo, F. M. [www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/03036758.1977.10419336 A new higher classification of New Zealand Rhytididae (Mollusca: Pulmonata)] (англ.) // Journal of the Royal Society of New Zealand. — 1977. — Vol. 7, no. 1. — P. 59-65. doi: 10.1080/03036758.1977.10419336
- Herbert, D. G.; Moussalli, A. [www.africaninvertebrates.org.za/HerbertMoussalli_2010_51_1_465.aspx Revision of the larger cannibal snails (Natalina s. l.) of southern Africa — Natalina s. s., Afrorhytida and Capitina (Mollusca: Gastropoda: Rhytididae)] (англ.) // African invertebrates. — 2010. — Vol. 51, no. 1. — P. 1-132.
- Moussalli, A.; Herbert, D. G.; Stuart-Fox, D. [www.sciencedirect.com/science/article/pii/S1055790309000578 A phylogeny of the cannibal snails of southern Africa, genus Natalina sensu lato (Pulmonata: Rhytididae): assessing concordance between morphology and molecular data] (англ.) // Molecular phylogenetics and evolution. — 2009. — Vol. 52, no. 1. — P. 167—182. doi: 10.1016/j.ympev.2009.02.018
Отрывок, характеризующий Afrorhytida burseyae
– Ну, я спрошу.Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
