Apple I

Apple I
Тип	персональный компьютер
Выпущен	июль 1976 года
Выпускался по	март 1977 года
Процессор	MOS 6502 на частоте 1 МГц
Память	ОЗУ 4 КБ, возможно увеличение до 8 или 48 КБ платами расширения

Apple IApple I

Apple I (также Apple-1) — ранний персональный компьютер, первый компьютер Apple Computer, возможно, первый персональный компьютер, продававшийся в полностью собранном виде.

История

Компьютер был разработан Стивом Возняком для личного использования. У друга Возняка Стива Джобса появилась идея продавать его. Apple I стал первым продуктом компании Apple Computer (теперь Apple Inc.), продемонстрированным в апреле 1976 года в «Клубе самодельных компьютеров» в Пало-Альто, Калифорния.

На одном из собраний «Клуба самодельных компьютеров» Джобс с Возняком впервые устроили презентацию своего компьютера. Стеснительный Возняк, для которого публичное выступление стало настоящим испытанием, обратил внимание на преимущество их устройства, казавшееся ему наиболее важным, — удобный ввод данных с клавиатуры с моментальным их отображением на экране. Затем перед собравшимися выступил Стив Джобс, оказавшийся прирождённым оратором. Говорил он страстно и убеждённо, обращаясь с риторическими вопросами к аудитории. Однако даже в таком привлекательном изложении предложение не вызвало энтузиазма среди слушателей: заинтересованность в приобретении Apple I проявил только один человек. Им оказался Пол Террелл, владелец компьютерного магазина Byte, недавно открывшегося на El Camino Real в Менло-Парке. На следующий день Джобс заявился к нему в магазин босиком — и заключил сделку, которую они с Возняком потом называли главной в их жизни. Террелл сделал заказ сразу на 50 компьютеров, но его не интересовали печатные платы, ему нужны были компьютеры в полной комплектации, и за каждый он платил 500 долларов. Джобс тут же согласился, хотя для выполнения такого заказа у них не было средств. Требовалось 15 тысяч долларов, но Джобс и тут нашёл выход из положения: 5 тысяч он смог занять у друзей, а комплектующие получил у дистрибьютора Cramer Electronics в кредит на 30 дней, причём поручителем сделал Террелла, который фактически профинансировал весь проект.

Компаньоны оккупировали дом и гараж Джобсов. Закипела работа, Стив привлёк всех, кого смог. Его друг Даниэль Коттке и беременная сестра Патти вставляли чипы, получая за это по доллару за плату. Элизабет Холмс, бывшая девушка Даниэля, имевшая опыт в ювелирном деле, поначалу занималась пайкой микросхем. Но когда она случайно капнула на плату припоем, Джобс объявил, что запасных комплектующих у них нет и перевёл её на учёт и оформление документов. Пайку же он взял на себя. Контроль качества и, при необходимости, устранение неисправностей, осуществлял Возняк. Во время этой совместной работы Джобс впервые проявил себя как довольно жёсткий, авторитарный руководитель. Исключение он делал только для Воза, на которого ни разу не повысил голос за всё время их дружбы и сотрудничества.

Через месяц заказ был готов: 50 компьютеров компаньоны поставили Терреллу, рассчитались по кредиту за комплектующие. К Apple I не прилагались ни клавиатуры, ни мониторы, ни блоки питания, даже корпусов не было — только полностью укомплектованные системные платы. Несмотря на это, Apple I многими признаётся как первый в истории компьютер, поставлявшийся производителем в готовом виде — ведь другие компьютеры того времени, включая Altair, попадали на рынок в виде наборов, которые предстояло собирать розничному продавцу или конечному покупателю. Внешний вид Apple I явно не совпал с ожиданиями Террелла, но благодаря дипломатическим способностям Джобса он пошёл навстречу и в этот раз, согласившись оплатить заказ. Производство плат обошлось гораздо дешевле, чем предполагалось, так как Джобсу удалось договориться с поставщиком о значительной скидке на комплектующие. На сэкономленные средства удалось собрать ещё 50 устройств, которые Джобс с Возняком распродали знакомым из «Клуба самодельных компьютеров», получив прибыль. В дальнейшем компаньонам удалось реализовать ещё более сотни компьютеров Apple I по другим магазинам и среди знакомых. Элизабет оформили бухгалтером компании с окладом 4 доллара в час, а Клара, мать Джобса, отвечала на звонки под видом секретаря. У клиентов и деловых партнёров, никогда не бывавших в доме Джобсов, складывалось впечатление, что по этому адресу действительно расположена серьёзная фирма с большим штатом.

Компьютер появился в продаже в июле 1976 года и выпускался в 1976—1977 годах, было собрано в общей сложности порядка 200 экземпляров устройства. Цена компьютера в продаже составляла 666,66 доллара, как рассказывают, потому что Возняк любил повторяющиеся цифры, и потому что они изначально продавали его в местный магазин по цене в 500 долларов, к которой добавилась наценка в одну треть.

В отличие от других любительских компьютеров своего времени, которые продавались в виде набора для сборки, Apple I был полностью собран на монтажной плате, содержащей около 30 микросхем, за что и считается многими первым полноценным ПК. Тем не менее, для получения рабочего компьютера пользователи должны были добавить к нему корпус, источник питания, клавиатуру и монитор. Дополнительная плата, обеспечивавшая связь с кассетным магнитофоном для хранения данных, была выпущена позже по цене в 75 долларов.

Apple I иногда называют первым персональным компьютером, продававшимся в полностью собранном виде, однако, другие возражают, что эта честь по праву принадлежит другим машинам, таким как MOS Technology, KIM-1, Datapoint 2200 или даже Altair 8800 (который мог быть куплен в виде набора деталей, или же собранным, за дополнительную плату).

Сохранившиеся экземпляры

В 2010 году этот раритетный компьютер был выставленн на торги аукционного дома "Кристис". По оценке экспертов, стоимость составляла от 160 до 240 тысяч долларов. Фактически он был продан за 133 250 фунтов стерлингов (примерно 224 тыс. долларов).
В 2013 один из шести рабочих экземпляров модели компьютера Apple 1, созданного в 1976 году, был продан за 671 400 долларов, что более чем в 1000 раз превышает его первоначальную стоимость.
В 2014 году на одном из аукционов в США Музей Генри Форда приобрёл один из рабочих экземпляров Apple I за рекордную цену в 905 000 долл., что почти в 1400 раз превышает первоначальную стоимость данного устройства.

Эмуляторы и клоны

Клон Apple I, совместимый с оригинальным программным обеспечением, который называется Replica 1, был выпущен в 2003 году по цене около 200 долл. Также доступны комплекты для самосборки с инструкциями.

Эмулятор MESS поддерживает данный компьютер.

Ссылки

• [habrahabr.ru/post/180929/ 25.05.2013 Apple I продан за 671 400$]

Литература

• Возняк C., Смит Д. Стив Джобс и Я. Подлинная история Apple = iWoz. — М.: Эксмо, 2011. — 288 с. — ISBN 978-5-699-53452-4.
• Айзексон У. Стив Джобс = Steve Jobs: A Biography. — М.: Астрель, 2012. — 688 с. — ISBN 978-5-271-39378-5.
• Price, Rob, So Far: the First Ten Years of a Vision, Apple Computer, Cupertino, CA, 1987, ISBN 1-55693-974-4
• Owad, Tom (2005). [www.applefritter.com/replica Apple I Replica Creation: Back to the Garage.] Rockland, MA: Syngress Publishing. Copyright © 2005. ISBN 1-931836-40-X

Отрывок, характеризующий Apple I

«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.