Arx Fatalis

Arx Fatalis
Разработчик	Arkane Studios
Издатели	JoWooD Dreamcatcher Interactive 1С и Nival Interactive
Локализатор	Nival Interactive
Создатели Геймдизайнер Raphael Colantonio
Дата анонса	21 июня 2001
Дата выпуска	PC 28 июня 2002 г. 8 ноября 2002 г. 11 ноября 2002 г. 30 мая 2003 г. Xbox 23 декабря 2003 г. 13 февраля 2004 г. Steam 3 апреля 2007 г.
Версия	1.21
Жанр	Action / RPG
Возрастной рейтинг	ESRB: M (Mature)
Платформы	Windows, Xbox
Режим игры	Одиночная игра
Системные требования	500 МГц Intel Pentium CPU, 64 МБ ОЗУ, Видеокарта с 16 МБ RAM, 4X CD-ROM drive, DirectX 8.0, 750 МБ свободного места на диске, Windows 95/98/2000/ME/XP (WIN)
Управление	мышь, клавиатура, геймпад (для версии Xbox)
Сайт	[www.arkane-studios.com ane-studios.com]

Arx Fatalis (с лат. — «Последняя цитадель») — компьютерная ролевая игра от первого лица, разработанная французской студией Arkane Studios, вышедшая в ноябре 2002 года, считается дальнейшим развитием идей Ultima Underworld. В России официально издана под названием «Arx Fatalis. Последний бастион», из пиратских изданий наиболее известно «Ужасы крепости Аркс».

В начале 2011 года компания ZeniMax Media, подразделением которой на настоящий момент является Arkane Studios, открыла исходные коды игры под лицензией GPLv3.

Игровой мир

Мир, в котором происходит действие игры, носит название Экзоста.

На планету упал загадочный метеорит, и спустя несколько лет солнце Экзосты начало постепенно, но неуклонно угасать, и с каждым днём становилось всё холоднее. Практически никто не догадался о связи этих событий.

Жители Экзосты под предводительством короля Ланшира поняли, что нужно искать другое убежище. На время все расы этого мира (люди, гоблины, тролли, гномы, женщины-змеи, но не люди-крысы) забыли о вражде и объединили свои усилия, чтобы приспособить для жилья громадные заброшенные шахты гномов, где можно укрыться от вечного холода и тьмы. С помощью магии женщин-змей (Ордена Эдерней) удалось создать в шахтах подобие биосферы и перенести туда всё необходимое для жизни. Гномами была создана уникальная система вентиляции. По договору, заключённому между всеми расами, каждая из рас получила по одному ярусу шахт и привыкла к жизни под землёй: уже родилось поколение, которое никогда не видело поверхности. Редкие новости приносила лишь Гильдия путешественников — горстка отчаянных смельчаков, разработавших способы противостояния холоду. Они странствовали по поверхности, перенося товары от одного подземного города к другому.

Со временем все расселились по своим закоулкам многоуровневой системы тоннелей: люди обосновались на самом верху, поближе к поверхности и тому миру, где когда-то было Солнце, чуть ниже расположились добродушные глупые тролли, чью неимоверную силу и не слишком умные мозги смогли приспособить хитрые изворотливые гоблины, живущие рядом: обманом и ложью они заставили троллей работать на себя, добывая в шахтах драгоценные камни для них, отбирая за бесценок камни у троллей, чьи способности в торговле были очень плохи; таким образом, гоблины смогли нажиться, ничего не делав, лишь присматривая за троллями.

Под шахтами троллей расположена крепость женщин-змей — таинственной расы, которая сильно помогла людям в их становлении под землёй. Сами себя они называют "Сёстры Эдерней" (в других переводах — "Сёстры Эдернеум"). Кроме главного героя никто и никогда не был в их крепости. Змеи практически всегда перемещаются по Арксу с помощью телепортов, а для обратной связи одна из них живёт при дворе. В крепости Эдерней помимо обычного телепорта расположен ещё и телепорт, ведущий в неизвестность: можно видеть, как из него выходит женщина-змея, в конце игры все женщины-змеи уходят через этот телепорт в неизвестное место.

Ещё ниже, в сырых и малоизученных глубинах, обитают гнусные люди-крысы, или, иначе, крысюки. О них мало что известно кроме того, что они способны бесшумно передвигаться, оставаться незамеченными даже в слабой тени и мастерски уходить от преследования, когда ловкостью и проворством, когда магией. Лишь изредка люди спускались на их уровни, чтобы нанять для особо важных поручений и убийств, которые становились тем чаще, чем больше времени проходило с момента переселения.

На самых нижних ярусах подземелья жили гномы — мифическая раса, технический прогресс которой поражал воображение ещё до катастрофы с солнцем. Именно гномам принадлежали чертежи землеройных машин, автоматических прессов и прочей техники. Когда переселение было завершено, они не захотели жить по соседству с другими расами, избрав научные изыскания в недрах земли, и с тех пор о них никто больше ничего не слышал.

Однако не всё шло так хорошо, как в первое время: со смертью короля расы даже под землёй не оставили своих низменных желаний и помыслов, снова начались интриги, заговоры, войны и убийства. Неудивительно, что ещё до переселения под землю настало время для Войны Магов — наиболее разрушительной войны за всю историю человечества. Маги противоборствующих сторон обменивались разрушительными заклинаниями, уничтожая целые замки движением руки, призывая на помощь полчища демонов, воскрешая орды мёртвых и странствуя между мирами. Со временем, чтобы хоть как-то обезопасить себя и свести к минимуму ситуации, когда оба мага погибали под действием разрушительных заклинаний друг друга, было изобретено принципиально новое заклинание, высасывающее всю магическую энергию противника, без которой он не мог больше творить заклинания. Теперь Война утратила свою разрушительность, но не потеряла своей бессмысленности: маги, одновременно читающие заклинание исторжения магической энергии больше ничего не могли противопоставить друг другу. Тогда женщины-змеи преподнесли королю Покселлису, отцу нынешнего короля Аркса, артефакт, состоящий из двух колец, позволяющих защитить мага, носящего их, от высасывания магической энергии. Таким образом всеми было признано главенство мага, носящего кольца и неприкосновенность его власти. Со временем всё утихло в королевстве людей, одно из составных колец осталось у людей, второе же хранилось у женщин-змей из ордена, дабы быть уверенными в том, что люди не будут больше использовать магию в столь бессмысленном занятии.

Через 23 года после коронации Ланшира, уже после окончательного переселения под землю, была убита его жена, королева Флоренс, похищена новорождённая принцесса, исчезло кольцо-артефакт. Спустя 30 лет был убит верховный маг, пытающийся просить помощи в Нодене, измерении Богов; убийцу так и не смогли поймать, но маг успел кое-что передать про некий тайный культ, поклоняющийся демону-богу Акбаа, про его скорое пришествие, про дисбаланс в астральном мире и про пришествие Хранителя в мир людей, которому суждено спасти его от неминуемой гибели или погибнуть вместе с ним.

Ярусы подземелий Аркса

Первый: 1. Застава людей с таверной "Жёлтый Тюльпан" рядом. 2. Главный город людей и вообще главный город в игре — Аркс. 3. Королевский дворец и зал для сбора совета в нём (попасть в зал можно только однажды по сюжету, но осмотреть его всё равно нельзя — ключа от него не существует в игре).

Существа: два гоблина; люди; курицы; собаки; свиньи; крысы и летучие мыши (тоннель от Аркса к заставе).

Персонажи:

Ортьерн: капитан стражи на заставе людей. Мы находим его раненым. Просит Ам Шегара рассказать королю о том, что застава была отделена от Аркса обвалом.

Польсий: один из двух гоблинов на первом ярусе. Мы освобождаем его из гоблинской тюрьмы (обязательное действие для прохождения сюжета) на втором ярусе (та же локация, где начинается игра). Единственный гоблин в игре, полностью дружелюбный к Ам Шегару. Подписывает наше разрешение на торговлю самоцветами, если дать это разрешение ему в таверне.

Ринко: человек на втором этаже таверны, зовущий поиграть в рулетку за деньги. Позже встречается на пятом ярусе в качестве торговца.

Эноилл Колпаль: одноглазый мужчина на втором этаже таверны. Связан со второстепенным квестом. Единственный персонаж в игре, который имеет фамилию.

Тиззи: хозяйка таверны. Имеет ключ от двери в храм Акбаа.

Шани: дочь Марии, единственный человеческий и вообще ребёнок в игре. Связана с второстепенным квестом.

Тафьок: торговец самоцветами и безделушками в Арксе, ему можно продавать украшения и те же самоцветы.

Мигель: кузнец в Арксе, а также единственный персонаж в игре, который может починить снаряжение. Ему можно продавать оружие и броню.

Гари: банкир в Арксе, ему можно продавать золотые и железные слитки. Также можно ограбить банк в ходе второстепенного квеста (обязательно использование невидимости).

Карло: капитан стражи Аркса, даёт Ам Шегару ключ от гробниц.

Алисия: будущая жена Гари; в её доме находится рычаг, открывающий тайный проход в банк через дом Гари.

Мария: торговка разными предметами (в том числе и магическими) в Арксе. Ей можно продавать еду, всякий мусор, свитки и т.д. Даёт второстепенный квест на спасение своей дочери — Шани.

Фелнор: придворный алхимик, даёт Ам Шегару ключ от комнаты Фалана Орбимпланакса и "загадочную" записку (очень легко зашифрованный код от сейфа в комнате Фалана), оставленную Фаланом перед тем, как он был убит Эрцогом.

Суиберис: астроном, но, на самом деле, он является шпионящим главным антагонистом игры (изменённое имя — Исербиус); он бессмертен, если попытаться убить его в обсерватории до того сюжетного момента, когда обнаруживается, что он — глава культа Акбаа.

Сестра Чинкашш: одна из трёх женщин-змей вне их крепости, заведующая королевской библиотекой. Показывает Ам Шегару тайное заклинание для активации телепортов.

Эрцог: стражник, обманутый Исербиусом и сидящий в тюрьме за убийство Фалана Орбимпланакса (бывший астроном). Говорит Ам Шегару пароль от храма.

Король Ланшир: нынешний король людей в Арксе, один из главных сюжетных персонажей. Даёт Ам Шегару ключ от его апартаментов.

Второй: 1. Темницы гоблинов (самая первая локация, где начинается игра) и ледяные пещеры дракона. 2. Пещеры с кристаллами. 3. Первый храм Акбаа под "Жёлтым Тюльпаном", где находится метеорит.

Существа: гоблины; гоблины-громилы; крысы; летучие мыши; гигантские чёрные пауки и два гигантских паука изумрудного цвета; жрецы Акбаа; големы; один илсид охраняет храм и атакует позже по сюжету; демон в храме (в качестве босса); лич в храме; ледяной дракон; один тролль; две женщины-змеи в пещерах с кристаллами (появляются сразу после получения Крагоз).

Персонажи:

Култар: самый первый персонаж и человек, встречаемый игроком в самом начале игры. Если его освободить, игрок затем встретит его ближе к концу игры в облике илсида, но Култар отдаст свои доспехи Ам Шегару и сбежит через канализацию вместе с ним, тем самым спасая Ам Шегару жизнь. Если же не выпустить его, то култар в облике илсида будет атаковать Ам Шегара и не оставит после себя доспехи. Если убить его в начале игры (или после драки с первым гоблином-громилой), то будет то же самое, как если бы игрок не выпустил его (недоработка игры).

Грю: самый добрый тролль в подземельях Аркса. Ушёл от других троллей и живёт один в пещерах около темниц гоблинов, потому что не хотел на этих гоблинов работать. Из разговора с ним можно узнать, что он ещё и творческая натура — очень и очень необычное явление для тролля. Даёт второстепенный квест — просит принести ему подходящий подарок на день рождения. После выполнения квеста Ам Шегар становится его лучшим другом.

Ледяной дракон: сюжетный персонаж и с ним можно поговорить, но также можно убить как босса.

Исербиус: первая встреча с главным антагонистом произойдёт в конце храма Акбаа, но он сбежит.

Слепой безымянный жрец: стоит в центральном зале храма. Единственный из жрецов Акбаа, который не враждебен и с которым можно поговорить (или сразу же убить), так как он является слепым и не видит, что перед ним не жрец Акбаа (— Жрец: "Ты жрец Акбаа?" — Ам Шегар: "Да, я брат Шегар").

Третий: 1. Город гоблинов и шахты троллей рядом. 2. Канализация под темницей гоблинов.

Существа: гоблины; гоблины-громилы; тролли; гигантские чёрные пауки; крысы и летучие мыши.

Персонажи:

Пог: владыка троллей, сюжетный персонаж. Ему можно отдать книгу "Тайны и загадки финансов", тогда тролли начнут торговать самоцветами сами, а все гоблины на этом ярусе становятся враждебными.

Бурвака: друг Грю, помогает с прохождением его квеста.

Мастер Изак: единственный гоблин в шахтах троллей, помогает Ам Шегару попасть в город гоблинов.

Повар Инук: личный повар вождя Алотара, постоянно готовящий для него булки. Инуку можно отдать книгу "Поваренная книга гоблина".

Квартирмейстер Аток: сюжетный персонаж; гоблин, претендующий на роль вождя. Является вором, укравшим идол троллей; обязательно атакует после нахождения идола игроком.

Алотар: Сюжетный персонаж, толстый и глупый вождь гоблинов, любящий булки и имеющий аллергию на вино. Код к секретному проходу в его зале: 5599 —там можно найти записку, в которой говорится: "Если завтра мы не получим камни, то пеняйте на себя. Подпись: Братство торговцев самоцветами".

Четвёртый: 1. Большое подземное озеро и окрестные пещеры. 2. Обитель ордена "Священного Кинжала". 3. Первый уровень гробниц.

Существа: крысы и летучие мыши; гоблины; люди; илсиды; жрецы-демонологи и один жрец Акбаа; гигантские чёрные пауки; личи, мумии и зомби в гробницах (появляются после уничтожения метеорита Акбаа); один демон, вызванный демонологами, если провалить второстепенный квест.

Персонажи:

Алия: один из основных сюжетных персонажей, командир ордена "Священного Кинжала". На самом деле она также является дочерью короля Ланшира.

Стражник-торговец: торговец в обители "Священного Кинжала". Выглядит точно так же, как и остальные стражники ордена. Ему можно продавать любые вещи.

Лорд Инут (курица в гробницах): несчастный человек, одержимый курицами и сам навсегда превратившийся в курицу. Его можно спасти специальным напитком (второстепенный квест, напиток готовится в котелке в таверне). Если убить курицу, то она превратится в труп голого человека, имеющего, если выбрать первый вариант внешности в меню создания персонажа, одинаковое с Ам Шегаром лицо.

Отшельник Оливер: найти можно только его труп около двери в комнату (судя по найденной записке), где можно начать второстепенный квест с поиском сокровищ этого отшельника (пещеры около подземного озера), положа в один из сундуков изумруд и затем прочитав найденную там записку с первой загадкой.

Пятый: 1. Пещеры под подземным озером. 2. Второй уровень гробниц. 3. Второй храм Акбаа, а также казармы илсидов и последний уровень в игре по сюжету.

Существа: тролли; гоблины; два человека; зомби; крысы; гигантские чёрные пауки; илсиды; жрецы Акбаа; демоны, вызываемые Исербиусом-Акбаа в финальной битве.

Персонажи:

Мопак: торговец различными (в том числе магическими) предметами в пещерах. Большинство магических предметов были украдены из хранилища женщин-змей, что можно узнать из найденной под подушкой в доме торговцев записке (если забрать записку, когда торговцы ещё живы, они оба атакуют).

Ринко: брат Мопака, которого мы встречали в таверне раньше. Если убить всех гоблинов в пещерах, то затем другие гоблины убьют Мопака и Ринко (при переходе игрока на другой ярус и обратно), и можно будет получить все их товары бесплатно.

Исербиус: на этом ярусе будет происходить финальная битва с главным антагонистом игры во втором храме, когда он уже станет одним целым с Акбаа.

Шестой: 1. Форт "Ордена Эдерней" (женщин-змей). 2. Третий уровень гробниц.

Существа: крысы; гигантские чёрные пауки; один крысюк (преследовал нас до этого, так как можно было слышать шипение, но не нападал); женщины-змеи; один человек-иллюзия в храме иллюзий; мумии; один лич.

Персонажи:

Великая мать Заллнашш: Королева-женщин змей, является одним из основных сюжетных персонажей. Помогает Ам Шегару найти Крагоз, а также рассказывает, как создать метеоритное оружие, которым можно убить воплотившегося Акбаа. В конце игры уходит вместе с остальными женщинами-змеями в неизвестность.

Сестра Силашш: женщина-змея, заведующая библиотекой в крепости "Ордена Эдерней".

Древний дух: страж Щита Древних. Заставляет Ам Шегара пройти испытания для получения данного щита. В игре мы можем слышать его призрачный голос, но не видим его.

Седьмой: 1. Пещеры крысюков (людей-крыс), где растут огромные грибы из стен, а также ходы гигантского червя. 2. Четвёртый уровень гробниц (необязательная для посещения по сюжету локация).

Существа: крысюки; крысы; два гигантских паука изумрудного цвета; один гигантский червь; мумии; одна женщина-зомби.

Персонажи:

Говорящая статуя на четвёртом уровне гробниц: говорит с Ам Шегаром один раз после открытия решётки в большом зале, но больше с ней никак нельзя взаимодействовать.

Майк: один из игроков в "поиски сокровищ" отшельника Оливера (судя по найденной записке, он так и не разгадал четвёртую загадку, которая разгадывается в пещерах на один уровень выше (в том же месте можно найти ещё несколько трупов "неудачников")), но найти можно только его труп (в пещерах крысюков, в ответвлении от ходов червя в самом конце яруса), а рядом с ним труп гигантского изумрудного паука с воткнутым мечём и одного живого. Вероятно, они его и убили. На трупе также можно найти уникальное магическое кольцо — кольцо мастера Ансельмо.

Восьмой: 1. Давно заброшенные и опустошённые шахты и жилища гномов. Эти пещеры частично заполнены лавой, что свидетельствует о максимальной глубине, на которую можно углубляться вниз. 2. Пятый (последний) уровень гробниц, является захоронением прошлого людского короля Аркса —Покселлиса; также здесь можно забрать себе его шлем (необязательная для посещения по сюжету локация).

Существа: крысы; чёрная тварь; два лича.

Персонажи: на этом ярусе нет ни одного живого персонажа.

Существа и возможные противники

Гоблин: Самый первый противник, которого игрок встречает сразу же в начале игры. Либо вооружены деревянной дубинкой, либо дерутся кулаками, но в обоих случаях являются очень слабыми противниками, не представляющими угрозы. В визуальном плане бывают двух видов: со шлемом и без. Вождь гоблинов, Алотар, имеет уникальную модель и корону (которую, к сожалению, нельзя забрать себе после его убийства). После убийства с них можно забрать различные вещи: деньги, еду, факелы и т.д. Ещё можно забрать выпавшую из рук дубинку. Главное логово — третий ярус, где у них есть подобие города и где они нейтральны к игроку, если он не атакует одного из гоблинов на ярусе первым.

Гоблин-громила: В два раза выше и сильнее обычных гоблинов. Вооружены коротким мечом, длинным мечом или саблей, также встречаются безоружные. В отличие от обычных гоблинов, могут представлять опасность на первых этапах игры, но встречаются намного реже. В визуальном плане бывают только одного вида. После убийства с них можно забрать различные вещи: деньги, еду, факелы, иногда снаряжение и т.д. Ещё можно забрать выпавший из рук меч. Главное логово — третий ярус, где у них есть подобие города и где они нейтральны к игроку, если он не атакует одного из гоблинов на ярусе первым.

Крыса: Самые слабые и распространённые противники в игре. Встречаются на каждом ярусе, кроме последнего уровня гробниц (склеп короля Покселлиса). После убийства с них можно забрать сырые рёбрышки в количестве двух штук.

Гигантские пауки: Бывают трёх видов: маленькие чёрные пауки (детёныши), большие чёрные пауки и пауки изумрудного цвета. Не очень частые, но неприятные противники. Все три вида отравляют при укусе. Чёрные пауки практически не представляют опасности; пауки изумрудного цвета могут быть опасными противниками, так как их яд действует сильнее и они довольно живучи. Не оставляют после себя вещей.

Летучая мышь: Как ни странно, встречаются очень редко. Они вылетают на игрока, нанося немного урона при столкновении с ним. Убить их во время полёта нельзя, только отойти в сторону.

Тролль: В игре есть один тролль-одиночка на втором ярусе, который даёт второстепенный квест, за выполнение которого игрок получает опыт и амулет троллей. Главное логово троллей — третий ярус, шахты, совсем рядом с гоблинами, на которых, они, кстати, работают, что можно узнать из разговора с Грю или во время прохождения сюжета. Как и гоблины на этом ярусе, тролли нейтральны к игроку, пока он не атакует одного из них. Враждебные к игроку тролли встречаются только на пятом ярусе, но их враждебности можно избежать, если носить в инвентаре амулет Грю. Больше тролли нигде не встречаются. В визуальном плане бывают двух цветов: обычного "человеческого" и слегка фиолетового (но силой не отличаются). Вождь троллей, Пог, обладает уникальным внешним видом — он носит украшения. Из вещей с них можно забрать только еду, но тролли на пятом ярусе все носят такие же, как даёт Грю, амулеты. Тролли очень медлительны; не используют оружия, но бьют больно и имеют много здоровья. Все тролли почти не носят одежды.

Жрец: Члены культа поклонников Акбаа. Одеты в фиолетовые одеяния со знаком Акбаа на спине. Бывают двух видов: вооружённые кинжалом и использующие магию (по словам слепого жреца, они верховные жрецы Акбаа; их заклинания: "Исцеление", "Боль", "Магическая стрела", "Невидимость" и "Огненная преграда"). Использующие магию отличаются по одежде от простых жрецов. Живут в обоих храмах Акбаа (пятый и второй ярусы). До соединения с Акбаа главный антагонист игры имеет одинаковую с использующими магию жрецами модель, но мы можем видеть его лицо, в том время как лица всех остальных жрецов Акбаа скрыты капюшонами. В игре также есть другие жрецы — демонологи, которых можно встретить лишь однажды на четвёртом ярусе и с которыми связан второстепенный квест. Они одеты в жёлтые одеяния и мы можем видеть их лица (старые и уродливые). Один из демонологов может использовать магию с теми же заклинаниями, что и жрецы Акбаа. Жрецы с магией оставляют после себя кольца, свитки и т.д., а жрецы Акбаа с кинжалами и все демонологи — только всякий мусор.

Голем: Каменные големы встречаются только в первом храме Акбаа на втором ярусе. Как и тролли, двигаются очень медленно, но бьют больно. Убить голема возможно только в двух случаях. Первый: найти потайную кнопку в одном из залов храма и открыть комнату с секретом; из открывшийся комнаты выйдет автоматически враждебный голем, закрывающий путь к трупу с несколькими рунами (те же руны можно найти в другой потайной комнате, см. ниже). Второй: ввести код в комнате с одним из рычагов, отключающих систему безопасности на пути к метеориту, неправильно, и тогда открывается потайная комната со вторым автоматически агрессивным убиваемым големом. С обоих потом можно будет забрать сердце голема, которое можно использовать для наложения чар на оружие с помощью специального заклинания.

Демон: Красные летающие существа, представляющие очень большую опасность. Могут быть встречены в игре три раза: одного демона в качестве босса вызывает главный антагонист при первой встрече Ам Шегара с ним в храме Акбаа на втором ярусе; при удачном жертвоприношении демонологов на четвёртым ярусе (что означает провал второстепенного квеста и драку игрока с ещё одним демоном); во время финальной битвы главному антагонисту будут помогать бесконечно появляющиеся демоны. Также демон может быть вызван игроком с необходимыми рунами и очень большим показателем интеллекта (в других случаях при применении данного заклинания будет вызываться обычная курица), но если не подчинить его специальным заклинанием, он атакует игрока. Не оставляют после себя вещей.

Женщины-змеи: Или "Орден Эдерней" с главным логовом на шестом ярусе. Находятся в союзе с людьми короля Ланшира. Одна женщина-змея управляет королевской библиотекой людей. Разговаривают очень шипящими при этом растягивая некоторые слова. Все они способны применять магию. Враждебные женщины-змеи встречаются в двух случаях: после прохождения храма иллюзий две статуи оживают и атакуют игрока (если их убить, что необходимо, то другие женщины-змеи НЕ становятся враждебными); две враждебные женщины-змеи появляются в кристаллических пещерах (второй ярус) с замыслом убить королеву (что следует из записок, найденных на их трупах), но, на самом деле, если не пойти и не убить их, в игре ничего не измениться, и это выглядит начатым второстепенным (или даже сюжетным), но недоработанным квестом. Королева женщин-змей обладает уникальной моделью: её чешуя и лицо чёрного цвета, в том время как чешуя остальных женщин-змей зелёного цвета, и они имеют обычное человеческое лицо со змеиными глазами. Обычно оставляют после себя свитки с заклинаниями и зелья.

Крысюк: Люди-крысы с логовом на седьмом ярусе, где их ходит довольно большое количество. Один крысюк также нападает в начале шестого яруса, но больше они нигде не встречаются. Всегда автоматически враждебны к игроку (и к другим существам кроме себе подобных). Высокие, тощие, покрытые чёрной шерстью, с красными глазами и синими капюшонами, издают шипящие звуки и являются самыми быстрыми существами в игре (не считая летающих демонов и дракона). Противники средней сложности, но часто атакуют в группах по два-три крысюка. Все они используют ядовитые клинки, способны уходить в невидимость (появляются позже недалеко от места ухода в невидимость с таким же количеством здоровья, часто заходят потом из-за спины), уворачиваться, блокировать удары и воровать деньги игрока во время боя (видимо, просто шутка разработчиков, так как воруют они не больше десяти монет). После убийства с них всегда можно забрать отравленный клинок, немного еды и свои украденные деньги.

Гигантский червь: Встречается один раз за игру: пытается атаковать игрока в конце седьмого яруса, но застревает в тоннеле и затем не может дотянуться до игрока (если не подходить близко). Полностью загораживает проход дальше, поэтому его необходимо уничтожить. Если не иметь при себе магию или лук со стрелами, убийство червя может стать очень серьёзной проблемой. После смерти взрывается и оставляет на месте себя себя останки съеденного стражника и его меч.

Зомби: Встречаются только в гробницах (на втором и третьем уровнях, а также появляются на первом после уничтожения метеорита Акбаа в первом храме). Чтобы убить зомби, нужно всадить в него осиновый кол, иначе он будет всё время вставать через некоторое время, а вы не будете получать очки опыта, когда повалите его на землю снова (очки опыта даются после втыкания в зомби осинового кола). Отравляют при ударе; двигаются очень медленно (со скоростью тролля); имеют средний урон и количество здоровья; бегут от игрока (скорее отступают, так как двигаются очень медленно в любом случае) при применении им заклинания "Изгнание нежити", но вреда оно им не наносит. Могут быть вызваны личами или игроком с помощью специально заклинания ("Призыв нежити" — хоть название и говорит о возможном призыве всевозможной нежити (т. е. также мумий или личей), но возможно призвать в любом случае только зомби), но, в отличие от вызываемых демонов, не требуют подчинения другим заклинанием. Убийство призванного зомби не даёт очков опыта. В визуальном плане бывают двух видов: с целой и "открытой" головой. При атаке произносят жутким голосом: "Пи-и-и-ища" или "Стань одним из на-а-а-ас...". В единственном варианте в игре можно найти женщину-зомби на четвёртом уровне гробниц: она слабее обычных зомби, носит платье, имеет вампирские клыки и фиолетовый цвет кожи. Зомби могут оставлять после себя всякий хлам.

Мумия: Улучшенная версия зомби. Обладает такой же анимацией. Бьёт в два раза сильнее и имеет в два раза больше здоровья, но не отравляет при ударе, а также не требует осинового кола для полного убийства. Встречается на третьем и четвёртом уровнях гробниц. Не произносят фраз при атаке и не оставляют после себя вещей.

Лич: Самый редкий и опасный представитель загробного мира в игре. Обладает самой сильной магией в игре не считая Акбаа (заклинания личей: "Проклятие", "Паралич", "Призыв нежити", "Огненный шар", "Исторжение жизненной силы", "Ядовитая стрела", "Магическая стрела") и огромным запасом здоровья. Их удары руками тоже наносят ощутимый урон. Встречается в первом храме Акбаа (один из двух личей, обязательных к уничтожению для прохождению сюжета, так как он охраняет один из пяти камней Акбаа); на третьем уровне гробниц (один из двух личей, обязательных к уничтожению для прохождения сюжета: нападает у перехода на второй уровень гробниц после получения Щита Древних); два лича есть на пятом (последнем) уровне гробниц (нападают парой после получения Шлема Покселлиса (не обязательно для прохождения сюжета) и должны быть уничтожены, иначе решётка на предыдущие ярусы останется опущенной без возможности открытия); три лича сразу появляются на первом уровне гробниц после уничтожения метеорита в первом храме Акбаа, при чём враждебны только два — третий лич просто ходит и не обращает на игрока внимания, если его не атаковать, но и поговорить с ним нельзя (вероятно, один из багов или одна из недоработок игры). Не оставляют вещей после себя, если не считать лича с руной "Темпус" на третьем уровне гробниц.

Чёрная тварь: Самое сильное существо в игре, встречается только один. Оно живёт на восьмом ярусе, оно же и убило абсолютно всех гномов там (судя по записям, гномы углубились слишком глубоко в шахты, ища мифриловые жилы, и разбудили его). Убить чёрную тварь просто так нельзя: ни магия, ни любое оружие не наносят ей абсолютно никакого урона, в то время как тварь (не зависимо от надетых доспехов) убивает с одного-двух ударов. Единственный способ расправиться с тварью — утопить в лаве, что является квестовым, обязательным для прохождения и одним из самых сложных моментов в игре, особенно если не знать, как действовать.

Ледяной дракон: Как и чёрная тварь, встречается только один раз, но убиваем обычным оружием и магией. По сути является квестовым (сюжетным) персонажем. По сюжету, Ам Шегар должен получить яйцо дракона для наложения чар на оружие, способное пробить соединившегося с Исербиусом Акбаа с помощью порошка Колтка. Дракон загадает Ам Шегару не очень сложную загадку для получения одного из яиц. Можно просто убить дракона и забрать все яйца, а также драконьи кости с его трупа, но это не так-то просто. С другой стороны, за убийство дракона дают очень много очков опыта.

Стражник: Люди, которые имеют один тип лица (уникальные модели имеют следующие стражники: Карло — капитан стражи Аркса, Эрцог в темнице и Ортьерн — капитан стражи на заставе людей) и всегда нейтральны к игроку. Если атаковать одного из них, другие становятся враждебными (и все другие люди на том же ярусе). Стражники королевства Ланшира встречаются в большом количестве на первом ярусе: на людской заставе, в городе Аркс и в замке Ланшира. Стражники "Священного Кинжала" живут на четвёртом ярусе и имеют зелёную броню в отличие от стражников с первого яруса, но в остальном идентичны им.

Илсид: Солдаты культа поклонников Акбаа; возможно, демоны в людском обличии, так как способны накладывать на себя заклинание "Ускорение" без использования рун или произношения слов, имеют метку на лбу в виде стрелочки вниз и взрываются при убийстве с громким криком. Вооружены двуручным мечом или топором и носят самую мощную броню в игре, получить которую можно только в двух случаях (см. ниже). Пять илсидов находятся во втором храме Акбаа на пятом ярусе (конец игры); атакуют город после уничтожения метеорита в первом храме Акбаа (большое количество, но убивать всех не обязательно); один илсид также сторожит вход в первый храм Акбаа на первом ярусе в таверне "Жёлтый Тюльпан" (если его атаковать, то все люди становятся враждебными) и ещё два илсида сторожат вход во второй храм на четвёртом ярусе. Являются одними из самых сложных рядовых врагов в игре, которые часто встречаются под конец игры. После убийства с них падает оружие (двуручный меч или топор), но доспехи илсида можно получить только два раза за игру (не используя чит-код): доспехи лежат в темнице королевского дворца после атаки города илсидами, если в начале игры игрок помог Култару бежать, а Култар затем спас его в городе во время этой самой атаки илсидов (в противном случае, если игрок не спас или убил Култара, он атакует игрока); доспехи лежат в запертом сундуке во втором храме Акбаа в кузнице, открыть же сундук можно только при помощи инструментов с высоким показателем навыка "Механика". В обоих случаях, когда Ам Шегар наденет доспехи, к нему обратится Акбаа, который к тому времени уже почти соединился с Исербиусом.

Человек-иллюзия: Встречается только однажды в храме иллюзий. Является полностью прозрачным человеком, возможно, заколдованным отражением главного героя, но вооружённым коротким мечом. Опасности совершенно не представляет. Носит с собой всего лишь одно серебряное кольцо.

Другие мелкие животные: В игре ещё есть свиньи двух размеров, небольшие собаки, мыши, лягушки (у каждого водоёма) и курицы, которые встречаются очень редко (кроме мышей и лягушек), оставляют после себя мясо (опять же, кроме мышей и лягушек) и никогда не атакуют. Из водоёмов также можно вылавливать рыбу с помощью удочки, вся вылавливаемая рыба одинакова.

Незадействованные существа: В файлах игры есть модель осы или пчелы. Кроме того, одним из недокументированных заклинаний можно призвать гигантскую жёлтую крысу либо, при очень высоком навыке магии и включенных словах силы, демонессу, атакующую игрока. Убив крысу (демонессу), можно получить немало очков опыта, а во втором случае ещё и меч с комплектом брони (включая лучший в игре шлем). На восьмом ярусе можно найти трупы гномов, разорванных чёрной тварью, которые можно обыскать (не просто кости, а тела), но в игре нету ни одного живого гнома.

Снаряжение в игре

Список оружия в игре

Кость: самое слабое, распространённое (кости валяются повсюду) и хрупкое оружие в игре. Наносит одну единицу урона. При ударе костью мы можем видеть, как враг довольно сильно кровоточит, что является недоработкой игры, так как кость наносит не режущий урон.

Кинжал: наносит две единицы урона, в остальном идентичен кости. Кинжалом вооружены: король гоблинов Алотар, некоторые люди, некоторые жрецы Акбаа.

Деревянная дубинка: любимое оружие гоблинов, встречаются только в руках у них и в местах их обитания. Наносит три единицы урона. При ударе дубинкой мы можем видеть ту же недоработку, что и с костью, но она может объясняться наличием у дубинки шипов.

Короткий меч: наносит четыре единицы урона. Им вооружены некоторые гоблины-громилы и единственный в игре человек-иллюзия.

Длинный меч: оружие всех (кроме Карло) стражников в игре, наносит пять единиц урона и требует навык "Ближний бой" на уровне сорока и десять единиц силы.

Молот кузнеца: используется для выковки оружия в кузнецах, но можно использовать как оружие; наносит четыре единицы урона и требует восемь единиц силы. В визуальном плане бывает двух видов, но характеристиками эти виды не отличаются.

Топор: наносит пять единиц урона и требует восемь единиц силы.

Сабля: редкое оружие, ею вооружены: квартирмейстер Аток, один из гоблинов-громил в игре и Карло. Также может быть куплена в кузнеце Мигеля. Наносит шесть единиц урона, требует навык "Ближний бой" на уровне шестидесяти и восемь единиц силы.

Церемониальный кинжал: тоже редкое, но идеальное оружие для мага, так как наносит пять единиц урона и не обладает требованиями. Также не может быть зачаровано.

Лук: единственное стрелковое оружие в игре, наносит шесть единиц урона. Требует колчан со стрелами и тридцать единиц навыка "Стрельба". Этот же навык увеличивает урон от лука, если его улучшать.

Кувалда кузнеца: двуручное оружие; как и молот кузнеца, встречается только в кузницах. Наносит девять единиц урона, требует навык "Ближний бой" на уровне сорока и четырнадцать единиц силы.

Двуручный меч: встречается нередко, самое распространённое оружие у илсидов. Наносит десять единиц урона, увеличивает защиту на три единицы и требует навык "Ближний бой" на уровне сорока и двенадцать единиц силы.

Двуручный топор: в отличие от двуручного меча, встречается редко и присутствует только у нескольких илсидов в игре. Наносит двенадцать единиц урона, требует навык "Ближний бой" на уровне пятидесяти и четырнадцать единиц силы.

Меч Киприана: одно из самых лучших оружий в игре для воина, так как наносит семь единиц урона и при этом даёт по одной единице силы и выносливости. Может быть куплен в кузнице Мигеля в Арксе или найден в логове крысюков (седьмой ярус) и в ледяных пещерах (второй ярус). Требует десять единиц силы и сорок единиц навыка "Ближний бой".

Меч-кровопийца Ашанты: уникальный меч, находится в могиле вампира Ашанты на первом уровне гробниц. Наносит шесть единиц урона и высасывает при ударе из врагов жизненную силу. Требует десять единиц силы и навык "Ближний бой" на уровне сорока.

Гномий длинный меч: уникальный меч, находится на последнем уровне гробниц в могиле одного из героев. Наносит шесть единиц урона и даёт +20% к нанесению критического урона. Требует десять единиц силы и навык "Ближний бой" на уровне сорока.

Клинок-убийца (другой вариант — Сокрушитель): двуручное оружие, наносит одиннадцать единиц урона, даёт три единице к защите и +10% к вероятности нанесения критического урона. Требует навык "Ближний бой" на уровне шестидесяти и четырнадцать единиц силы. Продается у близнецов на пятом ярусе подземелий и у торговца в обители Ордена Священного Кинжала на четвёртом.

Кинжал убийцы: ими вооружены все крысюки и Эноилл Колпаль в таверне. Идеальное оружие для воров: наносит пять единиц урона, всегда отравлен, увеличивает скрытность на 10% и вероятность нанесения критического урона на 50%. Требует четырнадцать единиц ловкости, что позволяет пользоваться им только играя за вора, так как игра другими классами обязательно требует вложение очков в другие характеристики.

Старинный двуручный меч: уникальный меч, может быть выкован в кузнице у илсидов на пятом ярусе. Наносит пятнадцать единиц урона, увеличивает защиту на шесть единиц, требует двенадцать единиц силы и пятьдесят единиц навыка "Ближний бой".

Меч лорда Инута: двуручное оружие, уникальный меч и одно из самых лучших оружий в игре, является одной из возможных наград за прохождение второстепенного квеста "Спасение лорда Инута". Наносит пятнадцать единиц урона, увеличивает класс брони на пять единиц, парализует. Требует целых восемнадцать единиц силы для использования и тридцать пять единиц навыка "Ближний бой".

Лук лорда Инута: уникальный лук, вторая из возможных наград за прохождение квеста "Спасение лорда Инута". Наносит двадцать единиц урона и при этом каждая стрела повторяет эффект заклинания "Огненный шар". Требует стрелы и сорок единиц навыка "Стрельба".

Метеоритное оружие: в игре существует три вариации метеоритного оружия, одно из которых который вы обязательно получаете в конце игры: одноручный меч, который наносит двадцать единиц урона; сабля, которая наносит двадцать пять; двуручный меч, который наносит сорок. По сюжету мы узнаем, что Акбаа, соединившийся с Исербиусом уязвим только к оружию, выкованному из метеоритной пыли Колтка. Но, на самом деле, финального босса можно победить любым оружием (недоработка игры). Метеоритное оружие выковывается в кузнице гномов на восьмом ярусе с использованием порошка Колтка, а затем зачаровывается яйцом дракона.

Несмотря на то что в игре есть комплекты брони, бонусов при ношении полного комплекта игрок не получает. Ниже приведён список брони и щитов в игре

Кожаные поножи: первая броня, которую можно найти в игре. Дают две единицы защиты. Иногда можно найти у гоблинов. В зачарованном виде дают четыре единицы защиты (покупаются в кузнице у Мигеля).

Кожаный нагрудник: даёт три единицы защиты, иногда можно найти у гоблинов. В зачарованном виде даёт шесть единиц защиты (лежит в шкафу в комнате Алотара на третьем ярусе или покупается у Мигеля).

Кольчужные поножи: дают пять единиц защиты, снижают магию, незаметность и устойчивость к магии на 2%, требуют восемь единиц силы.

Кольчуга: даёт шесть единиц защиты, снижает магию, незаметность и устойчивость к магии на 2%, требует восемь единиц силы.

Кольчужный шлем: даёт пять единиц защиты, снижает магию, незаметность и устойчивость к магии на 2%, требует восемь единиц силы.

Латная кираса: даёт семь единиц защиты, снижает магию на 2%, устойчивость к магии на 4% и незаметность на 5%, требует четырнадцать единиц силы. В зачарованном виде даёт десять единиц защиты, снижает магию и устойчивость к магии на 4%, и незаметность на на 5% (можно получить на четвёртом уровне склепа).

Латные поножи: дают семь единиц защиты, снижают магию и устойчивость к магии на 4%, и незаметность на на 5%, требует четырнадцать единиц силы. В зачарованном виде дают десть единиц защиты (можно получить в обители "Священного кинжала").

Латный шлем: даёт семь единиц защиты, снижает магию и устойчивость к магии на 3%, и незаметность на 5%, требует четырнадцать единиц силы. В зачарованном виде даёт десять единиц защиты, снижает магию и устойчивость к магии на 4%, и незаметность на 5% (можно купить у близнецов на пятом ярусе либо найти в ледяных пещерах на втором ярусе).

Деревянный щит: даёт две единицы защиты, иногда можно найти у гоблинов.

Железный щит: даёт три единицы защиты, снижает незаметность на 5% и требует десять единиц силы.

Осадный щит: даёт пять единиц защиты и 30% устойчивости к магии, снижает незаметность на 5%, требует четырнадцать единиц силы.

Щит Древних: уникальный и самый лучший из возможных щит, светится красным светом; его необходимо по сюжету принести Алие, но потом можно будет оставить его себе. Является щитом короля Покселлиса и находится на третьем уровня гробниц; для его получения необходимо пройти испытания духа, охраняющего щит. Даёт семь единиц защиты и 40% устойчивости к магии, снижает незаметность на 5%, требует двенадцать единиц силы.

Кираса незаметности: уникальная кираса, даёт две единицы защиты и увеличивает незаметность на пять единиц. Находится в шкафу Алии.

Поножи незаметности: уникальные поножи, дают две единицы защиты и увеличивают незаметность на пять единиц. Находятся в гробу в самом конце первого уровня склепа.

Шлем незаметности: даёт две единицы защиты и увеличивают незаметность на пять единиц. Продаётся у Мигеля и может найден в пещерах на шестом ярусе.

Мифриловый шлем: даёт девять единиц защиты, увеличивает магию и сопротивление магии на 1%. Можно купить у Мигеля или найти во втором храме Акбаа.

Мифриловые поножи: уникальные поножи, дают десять единиц защиты и увеличивают магию и сопротивление магии на 2%. Находятся на третьем уровне склепа в гробу в центральном зале, он открывается только после получения Щита Древних.

Мифриловая кираса: уникальная кираса, даёт десять единиц защиты и увеличивают магию и сопротивление магии на 2%. Находится в одном из сундуков в жилищах гномов на восьмом ярусе.

В игре персонаж также может носить два кольца одновременно. Есть два типа колец — простые и волшебные; простые не увеличивают навыки или характеристики, не дают преимуществ и нужны только для продажи или зачаровывания в кольца невидимости и регенерации; ими являются серебряное кольцо и золотое кольцо. Ниже приведён список волшебных колец в игре, которые можно найти

Кольцо регенерации: при ношении постепенно восстанавливает здоровье игрока, но имеет всего пятьдесят единиц прочности и быстро испаряется. Кольцам регенерации может быть однократно возвращена половина начальной прочности заклинанием "Наложение чар" любого уровня. Может быть создано из золотого кольца посредством лечебного зелья и заклинания "Наложение чар".

Кольцо невидимости: при ношении делает игрока невидимым подобно действию одноимённого заклинания и зелий невидимости, но имеет всего пятьдесят единиц прочности и быстро испаряется. Может быть создано из серебряного кольца посредством зелья невидимости и заклинания "Наложение чар".

Кольцо волшебника: увеличивает магию на 10%; можно найти на трупах некоторых врагов, обладающих магией.

Кольцо предвидения: увеличивает интуицию на 10%.

Кольцо-оберег: увеличивает сопротивление к ядам и магии на 10%.

Кольцо защиты от магии Даарка: уменьшает защиту на 20% и увеличивает защиту от магии на 20%.

Кольцо мастера Ансельмо: уникальное кольцо, лежит на седьмом ярусе на трупе в самом конце (пещера с двумя изумрудными пауками). Даёт одну единицу выносливости и увеличивает сопротивление к ядам на 20%.

Кольцо героя: уникальное кольцо, прибавляет единицу ко всем характеристикам. Является наградой за прохождение побочного квеста "Поиск сокровищ отшельника Оливера" и появляется в нужном месте только после нахождения всех записок-подсказок.

Крагоз и Зогарк: кольца, необходимые по сюжету для уничтожения метеорита Акбаа. Вместе защищают от действия заклинания "Исторжение магической энергии".

Система магии

В Экзосте есть множество различных школ магии, но игроку доступна лишь одна из них, наиболее распространённая в Арксе — магия Эдерней. Колдующий направляет магическую энергию путём начертания в воздухе соответствующих рун мышью. В определённых сочетаниях руны составляют заклинания.

Магическая система основана на комбинировании 20 рун в определённом порядке. Для заклинания используется от 2 до 4 рун. Каждая руна представляет собой магическую команду. Например, руна огня — «Йок» — используется для сотворения всех заклинаний, имеющих отношение к огню.

Существует 10 кругов заклинаний, и только мудрейшие из магов могут творить заклинания высших кругов. Новые заклинания автоматически появятся в вашей книге заклинаний, как только для них будет собрана соответствующая комбинация рун. Но нужно помнить, что даже при наличии нужных рун заклинания высших кругов появятся в книге только при хорошо развитом навыке магии.

Заклинания мгновенного действия, такие, как «Огненный шар» и «Поиск ловушек», действуют сразу же после сотворения. Заклинания длительного действия, такие, как «Невидимость» или «Телекинез», постоянно требуют притока магической энергии и действуют до тех пор, пока у персонажа не закончится магическая энергия. При сотворении заклинаний целевого действия, таких, как «Паралич» или «Смятение», необходимо указать цель, на которую будет обращено заклинание.

При нахождении всех рун в книге показываются формулы не для всех не для всех заклинаний: помимо 40 официальных, игроками было найдено ещё 10 секретных заклинаний.

Также в игре существуют Слова Силы — коды, служащие, скорее всего, для отладки. Они наколдовываются путём рисования мышью стилизованных букв типа MAX, POM и т. д. При активации Слов Силы меняется внешность главного героя, а вокруг его тела появляется светящийся красный ореол.

Свитки

Свитки содержат в себе подготовленные заклинания. Прочитав свиток, игрок не тратит ни времени на начертание рун, ни магической энергии. После использования свиток исчезает. Свитки можно купить в лавках или найти во время странствий. Цвет ленты на свитке обозначает, заклинание какого круга записано в нём.

Подготовка заклинаний

Быстро чертить руны в бою проблематично, поэтому для удобства предусмотрено запоминание трёх заклинаний, которые могут быть в любой момент активированы горячими клавишами.

Местонахождение всех рун в игре

Аам — «создание» — лежит в самом начале третьего яруса на трупе или покупается в магазине у Марии.

Йок — «огонь» — лежит в самом начале третьего яруса на трупе и в кузнице гоблинской тюрьмы.

Таар — «стрела» — лежит в кузнице гоблинской тюрьмы и в сундуке в лаборатории Фелнора.

Спациум — «пространство» — лежит за дверьми гоблинской тюрьмы перед пещерами Грю и выдаётся сестрой Чинкашш во время прохождения сюжета.

Ни — «исчезновение» — продаётся в магазине Марии.

Вита — «жизнь» — лежит в шахтах троллей (можно достать только при помощи телекинеза или левитации) и продаётся у Марии.

Мега — «усиление» — лежит в сундуке в лаборатории Фелнора и выдаётся сестрой Чинкашш во время прохождения сюжета.

Цетриус — «яд» — лежит в сундуке в лаборатории Фелнора.

Виста — «зрение» — лежит в сундуке в лаборатории Фелнора.

Раа — «слабость» — продаётся в магазине Марии.

Стрегум — «магия» — лежит в запертом сундуке в первом храме Акбаа; ключ от него можно найти на трупе одного из верховных жрецов либо взломать; также эта руна может быть куплена у торговцев-близнецов на пятом ярусе.

Каом — «защита» — лежит в двух экземплярах в первом храме Акбаа вместе с другой руной — «Косум»; оба скрыты потайными кнопками, а один охраняется големом (первая кнопка находится в большом зале со слепым жрецом, вторая — в "левом" конце храма ("правый" конец — зал с метеоритом), в комнате одного из верховных жрецов с перегонным аппаратом).

Косум — «предмет» — лежит в двух экземплярах в первом храме Акбаа вместе с другой руной — «Каом»; оба скрыты потайными кнопками, а один охраняется големом.

Терра — «земля» — продаётся у торговцев-близнецов на пятом ярусе.

Мовис — «движение» — продаётся у торговцев-близнецов на пятом ярусе.

Фольгора — «буря» — лежит в сундуке в комнате Фалана Орбимпланакса в королевском дворце Ланшира (ключ от комнаты можно получить во время прохождения сюжета, сундук же можно только взломать) и в сокровищнице женщин-змей в одном из сундуков (попасть туда можно только через тайный проход на четвёртом ярусе (записка торговцев-близнецов с пятого яруса также говорит о нём)); если женщины-змеи заметят вас, то станут враждебными, что означает провал сюжета).

Фридда — «холод» — в городе гоблинов на третьем ярусе, на самом верху; может быть получена только с помощью телекинеза или левитации.

Морте — «смерть» — лежит в том же месте, где и Щит Древних на третьем уровне гробниц (шестой ярус), на самом верху; чтобы её забрать, необходимо найти в комнате с щитом потайной рычаг.

Темпус — «время» — можно получить только тогда, когда игрок забрал Щит Древних после прохождения испытаний его стража: при возвращении в главный зал на него нападает лич, после убийства которого с его тела можно будет забрать эту руну.

Коммуникатум — «связь» — в ледяных пещерах рядом с тюрьмой гоблинов на втором ярусе, на самом верху у одного из трупов рядом с логовом дракона.

История Аркса в хронологии (по имеющимся письменным и устным источникам в игре)

О событиях, произошедших до 170 г. не сохранилось, по крайней мере, в доступных в игре источниках, никакой информации. Кроме смутного намёка на то, что боги населяли в незапамятные времена Аркс на протяжении нескольких эр до появления людей (Абдул-аль-Раиф «Древние боги»).

170 г. — Битва Расколотых Щитов и объединение 5 до этого воевавших между собой людских племён Экзосты под знамёнами короля Покселлиса Бренне после битвы Расколотых Щитов. Обретение королём Покселлисом (до битвы) заговорённого щита (Щит Древних) в Горах Воющих Шахт. Король Покселлис объявляет себя королём Аркса (Майо Касмадиан «История Аркса», Гриноник Вормхилл «Короли Аркса»).

199 г. — рождение Ланшира, третьего сына короля Покселлиса, будущего короля Аркса (по информации из Гриноник Вормхилл «Короли Аркса»).

Между 170 и 212 гг. — гибель двоих сыновей короля Покселлиса — Элоиса и Никуса Бренне (по информации из Гриноник Вормхилл «Короли Аркса»). Война Магов, длившаяся несколько месяцев и закончившаяся с помощью сестер Эдерней (победили маги королевской школы магии, она же магия Эдерней) (Урфас Бефед «Война магов», Майо Касмадиан «История Аркса»). Покселлис получил от сестёр Эдерней Крагоз и Зогарк (Урфас Бефед «Война магов»). Скачок технического прогресса Аркса и, как следствие, увеличение военной мощи Аркса (воздушный шар, подводная лодка) (Эдрик Арол. «Великие изобретения Аркса»). Исследования океанов (Майо Касмадиан «История Аркса»). Основание Покселлисом Ордена Священного Кинжала (для защиты королевства) (из речи духа королевы Флоренс Монтал).

Между 200 и 212 гг. — участились набеги гоблинов и крысюков на королевство Аркс (по информации из Майо Касмадиан «История Аркса»).

212 г. — смерть короля Покселлиса (Гриноник Вормхилл «Короли Аркса»).

212—215 гг. — правление Понсета, лорда-регента королевства Аркс, желавшего убить или отстранить от правления Ланшира. Заговор во главе с лордом Понсетом провалился (Гриноник Вормхилл «Короли Аркса»).

215 г. — восшествие на престол королевства третьего сына короля Покселлиса — Ланшира Бренне (Гриноник Вормхилл «Короли Аркса»).

37-й день 216 г. — падение метеорита на Экзосту (Лорд Лонг «День Пришествия»).

После 216 г. — создание Ордена Тьмы (культ поклонения богу хаоса и разрушения Акбаа) лордом Лонгом — бывшим дипломатом Аркса, и написание им же книги «День Пришествия». (По логике из Лорд Лонг «День Пришествия», однако там же явная ошибка: указано, что книга написана в 199 г., а далее по тексту описываются события, произошедшие в 216 г.).

216—222 гг. — постепенное потухание солнца в системе, где находится Экзоста (Майо Касмадиан «История Аркса»).

В первые несколько лет после 216 г. — основание Гильдии Путешественников, единственной организации, с помощью которой люди поддерживали связь между подземными городами и поселениями (по информации из Историк Дормал «Гильдия Путешественников»).

217 г. — заключение мирного договора между всеми расами (кроме крысюков) во время переселения под землю в заброшенные шахты гномов (История Аркса). По этому договору каждая из рас получает впоследствии по ярусу (Майо Касмадиан «История Аркса», Эдрик Арол. «Великие изобретения Аркса»). Мир длился 5 лет до 222 г (Майо Касмадиан «История Аркса»).

217—222 гг. — переселение всех рас под землю под предводительством короля Ланшира. Приспособление гномами своих заброшенных шахт под жизнь всех рас, создание уникальной системы вентиляции (Эдрик Арол. «Великие изобретения Аркса», Цебрафи Нин «Расы Аркса»).

222 г. — полное затухание солнца в планетной системе, где находится Экзоста, завершение работ по приспособлению к жизни гномьих шахт, находившихся у древней столицы людей Аркса, окончательное расселение рас по ярусам, нарушение гоблинами мирного договора, заключённого в 217 г. (Майо Касмадиан «История Аркса»).

Между 217 и 230 гг. — перенесение праха Покселлиса в склеп, выстроенный Ланширом под землёй (Гриноник Вормхилл «Короли Аркса»). Возведение лордом Лонгом подземного храма Акбаа (Лорд Лонг «День Пришествия»).

238 г. — королева Флоренс отдаёт новорождённую дочь Клариссу (старшая сестра Алии и 4-й потомок короля Покселлиса, обещанный Покселлисом женщинам-змеям за помощь в войне магов) слуге, который с помощью Гильдии Путешественников уносит её в «безопасное» место (в другой подземный город?). Орденом Священного Кинжала во главе с королевой инсценировано похищение Алии — дочери короля. Королева отдаёт Ордену перстень, который доказывает королевское происхождение Алии. (из речи духа королевы Флоренс Монтал).

238 г., зелёный сезон, 2-й день недели Паука — Эноилл проследил за королевой Флоренс (дневник Эноилла).

238 г., зелёный сезон, 5-й день недели Кота — Эноилл переписал обронённое королевой письмо (есть в записках) (дневник Эноилла).

238 г., зелёный сезон, 6-й день недели Кота — королева Флоренс убита Эноиллом (дневник Эноилла).

240 г. — встреча Исербиуса (тогда послушника культа Акбаа) с лордом Лонгом — первосвященником Ордена Тьмы (личный дневник Исербиуса).

241 г. — смерть лорда Лонга. Исербиус становится первосвященником культа (личный дневник Исербиуса).

Между 241 и 260 гг. — «очищение» культа Акбаа от жрецов-«неудачников», инициированное Исербиусом (личный дневник Исербиуса).

266 г., белый сезон, 3-й день недели Крысы — небольшое нападение шайки гоблинов на заставу людей (дневник Ортьерна)

266 г., белый сезон, 2-й день недели Крота — землетрясение возле заставы (дневник Ортьерна)

266 г., зелёный сезон, 4-й день недели Коровы — нападение илсида на заставу (дневник Ортьерна)

266 г., зелёный сезон, 1-й день недели Орла — повторное нападение илсида на заставу (дневник Ортьерна)

266 г., жёлтый сезон, 1-й день недели Змеи — землетрясение, разрушившее тоннель между заставой и городом Аркс. Ортьерн послал гонцов королю (дневник Ортьерна)

266 г., коричневый сезон, 3-й день недели Орла — нахождение гномами мифрильной жилы далеко к востоку от основных шахт. Проведение рельсового пути для вагонеток (тот, который над лавовым озером) (рабочий журнал мастера Изепа Этана).

266 г., коричневый сезон, 2-й день недели Крысы — проведение гномами штолен во всех направлениях в месторождении мифрила. Нахождение к северу от мифрильной жилы пещеры — впоследствии, как выяснилось — обиталища Чёрной Твари (в неделю Крысы такая находка — недоброе предзнаменование) (рабочий мастера журнал Изепа Этана).

268 г. — убийство королевского астронома, Фалана Орбипланакса, крысюком-ассассином за три дня перед прибытием стража в Экзосту (ролик в начале игры).

268 г. — год начала событий игры, прибытие Стража из Нодена (Ам Шегара) в Аркс (по информации из ролика-диалога между королём Ланширом и Залнашш).

Время в Арксе

Судя по тому, что в письменных источниках (рабочий журнал мастера Изепа Этана, дневник Ортьерна и дневник Эноилла Калпаля) имеются указания только на четыре временных сезона: белый, зелёный, жёлтый, коричневый; можно предположить, что общепринятое деление года в Арксе происходит по кварталам (а не месяцам) и неделям, где количество дней в неделю не превышает количества такового в земной неделе — семь (однако нет доказательств, что дней именно семь, может, и более). И в целом соответствует земному временному делению. Можно предположить, что последовательность сезонов (что-то типа временного деления на кварталы в земном времени) в Арксе такова: белый (соответствует зиме), зелёный (соответствует весне), жёлтый (соответствует лету) и коричневый (соответствует осени).

Судя по имеющимся письменным источникам в игре, недели в Арксе повторяются в разных сезонах. Так, неделя Крысы повторяется в белом и коричневом сезоне (дневник Ортьерна и рабочий журнал мастера Изеп Этана). Всего количество недель, указанных в источниках, равно семи (Паука, Крота, Кота, Крысы, Коровы, Орла, Змеи). Явно видимая последовательность четырёх из семи недель следующая (см. выше историю в хронологии):

— Коровы,

— Орла,

— Крысы,

— Крота.

Неделя Кота следует за неделей Паука. Отдельно стоит неделя Змеи. Возможно, есть и другие названия недель, не указанные в источниках.

Расы Экзосты

Кроме людей, в шахтах Аркса обитают ещё и другие расы, стараясь относительно мирно сосуществовать друг с другом и налаживать торговые отношения насколько это возможно. В игре можно встретить только мужских и взрослых представителей описанных рас (кроме людей (в игре есть людские женщины и один ребёнок) и де-факто женщин-змей).

Гоблины

Самая многочисленная раса, во многом благодаря высокой плодовитости. Глупы, но считают себя хитрыми. У Гоблинов есть свой язык, но большинство говорит на примитивном диалекте речи людей (в русской версии основные черты этого диалекта — замена местоимений "я" и "ты" на "моя" и "твоя"; а также произношение глаголов всегда в инфинитиве — "ты кушаешь" они заменяют на "твоя кушать" и т.п.). Они всегда пытаются подловить на чём-нибудь собеседника, чем немало того раздражают. Гоблины лживы, трусливы и крайне ленивы. Союзниками людей они были лишь единожды во всей истории — во времена великого соглашения, когда помогали им строить подземное королевство, на время забыв о своей агрессивности. Но стоило работе завершиться, как они вернулись к старому образу жизни. Ни на какую мирную деятельность, кроме мелких спекуляций, гоблины не способны. Гоблинами управляет вождь. Живут они во всех пещерах Аркса (в основном — на втором, третьем, четвёртом и пятом ярусах), а их столица и резиденция вождя находятся на третьем ярусе.

Тролли

Эта раса родственна гоблинам, но сильно от них отличается. Тролли слабовольны, медлительны, по своей природе не агрессивны, а скорее наоборот, доброжелательны. Разговаривают так же, как и гоблины (с ошибками), но, скорее всего, тоже имеют свой язык, непонятный другим расам. Обладают чудовищной силой и легендарной выносливостью. Обмануть тролля легко, но если на этом попасться, то вряд ли есть шансы выжить, ведь гнев троллей даже вошёл в поговорки. Они преимущественно работают в шахтах гоблинов, добывая для них самоцветы. Тролли обитают на третьем и пятом ярусах, также на втором ярусе есть добрый тролль-одиночка с творческой натурой.

Крысолюди

Или крысюки. Общаются между собой писком и шипением. Давно утратили всяческий контакт с людьми. Раньше жили в канализациях городов; сейчас же обитают в основном на седьмом ярусе. В бою они чрезвычайно ловки, могут становиться невидимыми, пользуются отравленным оружием и могут метать его. Являются одними из лучших наёмных убийц.

Женщины-змеи (Сёстры Эдерней)

Одна из самых загадочных и мудрых рас Экзосты. Они невероятно искусны в магии и даже считают, что они имеют отношение к возникновению магии как таковой. Научили людей выращивать под землёй скот и растения. Сами Сёстры представляют собой женщин с длинным змеиным хвостом вместо ног. Кожа змеиной части тела (хвоста) покрыта чешуёй. Руки и пальцы непропорционально длинные. Мужчин у них никто никогда не видел, и неизвестно как они размножаются. Верховодит ими Королева-мать. Их крепость находится на шестом ярусе, она почти всегда закрыта от посторонних посетителей.

Гномы

Лучшие кузнецы и техники, знатоки горнорудного ремесла. Перебрались под землю раньше остальных рас. Аркс расположен в одной из самых грандиозных шахт гномов. Сами же они ушли ещё глубже под землю и давно не появлялись во владениях людей и остальных рас. Останки их города можно найти на восьмом ярусе: все гномы были убиты чёрной тварью, на которою они наткнулись, раскапывая одну из пещер в поисках мифриловой руды. Остались ли ещё выжившие — неизвестно. О других гномах в пещерах Аркса тоже ничего не известно.

Модификации

Со времени выхода игры в 2002 году некоторые игроки желали сделать для Arx Fatalis модификации, которые приносили бы что-то новое в игровой мир. Возможно, одна из причин этого в том, что игровой мир Arx Fatalis не столь обширен. Число побочных заданий — невысоко, а респаун противников ограничен, и всё это приводит к тому, что игроку весьма сложно достичь желаемого уровня или продолжать играть с интересом после той стадии, когда весь мир игры уже исследован. Ситуация осложнена тем, что для Arx Fatalis нет официального редактора, подобного, например, TES Construction Set для игр Morrowind и Oblivion.

На настоящий момент известны два неофициальных редактора для внесения изменений в Arx Fatalis — это «ArxPak» и «DANAE!», причём работоспособен, фактически, только ArxPak.

ArxPak

ArxPak после запуска открывает архивы с данными игры и выводит список игровых ресурсов на экран (но лишь тех ресурсов, которые используются в игре).ArxPak не позволяет модмейкеру вносить в игру значительные изменения, (например, изменять карту, добавлять новые предметы, помещения или NPC и т.п), однако позволяет менять текстуры на моделях и редактировать внутриигровые скрипты.

DANAE!

Редактор DANAE! обладает гораздо более широкими возможностями, но не может быть запущен и полноценно использован в создании модов по причине зашифрованности кода. Но, ввиду открытия компанией Bethesda Softworks (подразделением которой недавно стала Arkane Studios) в начале 2011 года исходных кодов игры под лицензию GPLv3, это стало проще.

Перенос игры на другой движок

Существует много любительских проектов по переносу игры на движок Morrowind или Oblivion, но все они так и не вышли из начальной стадии. Возможно в скором будущем, в связи с открытием кода игры, перенос всё же будет осуществлён или же появится порт для запуска.

Рецензии

Рецензии
Зарубежные издания Издание Оценка PC Xbox GameSpot 8.4 / 10 8.3 / 10 GameSpy IGN 8.0 / 10 7.8 / 10 Рейтинг на основании нескольких рецензий GameRankings 79,65 % (36 обзоров) 72,61 % (46 обзоров) GameStats 7.5 / 10 7.4 / 10 Metacritic 77 / 100 (24 обзора) 71 / 100 (31 обзор)

Рецензии
Иноязычные издания
Издание	Оценка
1UP.com	B-
AllGame
Computer and Video Games	8.3 / 10
Eurogamer	7 / 10
GamePro
Game Revolution	B
XboxAddict	72,7 %
Русские издания
Издание	Оценка
Absolute Games	80%
Домашний ПК
Игромания	8.0 / 10
Страна игр	8.0 / 10

Ссылки

• [www.arkane-studios.com/uk/arx.php Arx Fatalis на сайте Arkane Studios]  (англ.) (фр.)
• [www.ag.ru/games/arx_fatalis Arx Fatalis] на сайте Absolute Games
• [arx-libertatis.org Arx Libertatis кросплатформенный порт]  (англ.)
• [dimoks86.narod.ru/ Сайт о Arx Fatalis (фиксы, патчи, заклинания, секреты)]

Отрывок, характеризующий Arx Fatalis

– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.