Austin Motor Company

Austin Motor Company
Основание	1905 год
Основатели	Герберт Остин
Ключевые фигуры	Герберт Остин Леонард Лорд
Отрасль	Автомобильная промышленность
Материнская компания	Nanjing Automobile SAIC Motor (КНР)

К:Компании, основанные в 1905 году

Austin Motor Company (рус. О́стин Мо́тор Ко́мпани) — автомобилестроительная компания, образованная в 1905 году Гербертом Остином в Великобритании и выпускавшая автомобили под маркой «Austin» (рус. О́стин). В качестве независимой компания просуществовала до 1952 года, после чего входила в различные промышленно-коммерческие группы и холдинги. С 2005 года права на использование марки принадлежат китайскому предприятию Nanjing Automobile, которое является частью государственной компании КНР SAIC Motor (Shanghai Automotive Industry Corporation).

История

1905—1919 годы

Британский инженер Герберт Остин (1866—1941), собравший свои первые самодвижущиеся экипажи ещё в конце XIX века, в 1905 году открыл собственное производство автомобилей на заёмные средства — 7750 фунтов стерлингов (на 2010 год — ≈650 000 фунтов стерлингов при пересчёте по индексу розничных цен или ≈2 610 000 фунтов стерлингов при пересчёте по средней заработной плате). На эти средства он купил помещение бывшей типографии в районе Лонгбридж, Бирмингем в графстве Уэст-Мидлендс (регион Западный Мидленд). Тогда же было зарегистрировано предприятие The Austin Motor Company Limited. Первый промышленный образец автомобиля конструировали дома у Остина совместно с Хэнкоком, ставшего впоследствии главным конструктором компании и остававшимся в этой должности до смерти Остина. Первый автомобиль Austin 18/24HP Endcliffe был выпущен весной 1906 года с пятилитровым четырёхцилиндровым двигателем (имевшим попарно отлитые чугунные цилиндры и Т-образную головку), конусным сцеплением и цепной главной передачей. Позже к продаже было предложено две модификации: с двигателями 15-20 и 25-30 лошадиных сил.

В 1906 году предприятию потребовались инвестиции, и около 50 % капитала было продано Уильяму Харви дю Кросу, при этом Герберт Остин сохранил за собой пост председателя правления и главного управляющего компании.

Автомобили Austin Motor Company принадлежали к высшему, наиболее престижному классу. Среди клиентов были великие русские князья, епископы Ватикана, высшие должностные лица Испании и знать Великобритании. Кроме пассажирских автомобилей, лимузинов, купе, к 1914 году компания предлагала автомобили скорой помощи и коммерческие грузо-пассажирские модификации с мощностью двигателя от 15 до 60 лошадиных сил.

Основные экономические показатели компании начала века выглядели следующим образом:

	1906	1907	1908	1909	1910	1911	1912	1913
Выручка (тыс. £)	14,7	84,9	119,7	169,8	209,0	276,2	354,2	425,6
Автомобили (шт.)	31	180	218				1107	1500
Персонал (чел.)		270						2300

В 1914 году Austin Motor становится публичной компанией. С началом Первой мировой войны её обороты увеличиваются многократно. Она исполняет государственные поставки самолётов, пушек, грузовиков, санитарных машин, прожекторных установок. Отдельно необходимо назвать заказ Русской Императорской армии на бронеавтомобили Остин. В сентябре 1914 года было заказано 48 машин, которые имели вертикальное и горизонтальное бронирование, две независимых вращающихся башни с пулемётами, пулестойкие шины, заполненные специальным составом. Первый боевой опыт выявил недостатки в трансмиссии автомобилей и слабую броневую защиту. Броневики были подвергнуты переработке на Путиловском заводе Петрограда, а позже туда из Великобритании было полностью перенесено их производство. К 1917 году на вооружении русской армии стояло около 400 бронемашин, половина из них была российского производства. Численность работников на предприятии увеличилась до 22 000 человек. Всего за годы войны на Austin Motor Cars Co., Ltd. было произведено 2000 автомобилей различного назначения, 2000 самолётов, 6,5 миллиона снарядов.

1919—1939 годы

Высокий потенциал, достигнутый в военные годы, после заключения мира оказался невостребованным. Компания начала нести финансовые потери, так как спрос на гражданскую продукцию не обеспечивал загрузки даже половины имеющихся мощностей. В 1921 году на предприятии было введено внешнее управление, но после финансовой реструктуризации оно продолжило свою работу. Герберт Остин сохранил за собой пост председателя правления, но оперативное управление осуществлялось уже коллегиально, специально установленным комитетом. Он включал в себя Остина, финансового директора Эрнеста Пэйтона и производственного директора Карла Энгельбаха. Этот триумвират управлял компанией до 1939 года.

Начало 1920-х годов стало для Austin Motor Cars временем важных стратегических решений. Запросы высшего общества не обеспечивали прибыльность предприятию. Было принято решение начать выпуск недорогих малолитражных автомобилей. Первым в этом классе стал Austin 12 с объёмом двигателя 1,6 литра, выпускавшийся с 1921 по 1939 год. В 1922 году был выпущен ещё один представитель этого класса, который надолго стал символом марки, — Austin 7, объём двигателя у которого не превышал 800 см³. Его успех заключался не только в удачных конструктивных решениях, но и в показателях, которые современные экономисты называют стоимостью владения. Высокий рыночный спрос на эту модель обеспечил налоговый кодекс Великобритании. Например, в 1930 году каждый автомобиль облагался налогом от объёма двигателя, который составлял £ 0,5 за кубический дюйм. Владелец Austin 7 в Англии должен был заплатить ежегодно налог в три раза меньший, чем владелец Ford Model T. Аналогичное законодательство было в континентальной Европе и многих странах мира. Поэтому Austin 7 по лицензии производили: недавно образованный немецкий концерн BMW под названием BMW Dixi, японская компания Datsun (ныне — одна из торговых марок Nissan), Франция на заводах Люсьена Росенгарта, США под торговой маркой Bantam. К концу 1920-х годов Austin Motor Company стал самым большим производителем автомобилей в Европе. Производство экономичной малолитражки позволило компании оставаться прибыльной даже в годы Великой депрессии.

1939—1952 годы

В 1941 году Герберт Остин скончался, место председателя правления занял финансовый директор Эрнест Пэйтон, а в 1946 году его заменил Леонард Лорд. Во время Второй мировой войны компания продолжает выпускать легковые машины, а также грузовики различного назначения, самолеты, в том числе бомбардировщики Авро 683 Ланкастер.

Послевоенный модельный ряд был объявлен уже в 1944 году. Ассортимент, в основном, не сменился, но был расширен за счёт выпуска Austin 16 HP, который впервые в Austin Motor Company был оснащён двигателем с верхним расположением клапанов. Знаменательным является появление в 1948 году автомобиля Austin FX3, а спустя несколько лет его модификации — Austin FX4. Именно этот лондонский кэб является самым узнаваемым таксомотором в мире. Его выпуск продолжался до 1997 года и составил около 75 000 экземпляров.

1952—1958 годы

В этот период компанию ожидали большие перемены. В 1952 году Леонард Лорд, служивший в 1932—1936 годах руководителем автомобилестроительной фирмы Morris Motors, воплотил идею объединения с этой компанией. Был образован холдинг British Motor Corporation, где Austin Motor Company, благодаря Лорду, был доминирующим партнёром.

В этом же году компания заключила сделку с автомобильным инженером и дизайнером Дональдом Хили и приступила к выпуску спортивных автомобилей Austin-Healey (рус. Остин-Хили). В различные периоды выпускались следующие модификации: Austin-Healey 100 (число 100 — от возможности автомобиля развивать скорость до 100 миль в час; 1953—1956); Austin-Healey 100-6 (6 — от добавленного шестицилиндрового двигателя; 1956—1959); Austin-Healey 3000 (2912 — рабочий объём двигателя в см³; 1959—1967); Austin-Healey Sprite (недорогая версия спортивного автомобиля; 1959—1971).

1958—1969 годы

Произошедший незадолго до этого периода Суэцкий кризис и появившаяся угроза перебоев поставки нефти, вновь поставили вопрос о востребованности сверх экономного автомобиля. В 1959 году инженер и дизайнер Алек Иссигонис, нанятый на несколько лет ранее Лордом, представляет новую будущую легенду марки Остин — Mini. На этом переднеприводном автомобиле впервые четырёхцилиндровый рядный двигатель водяного охлаждения был поперечно установлен на переднем свесе. Автомобили, производимые в подразделении Austin Motor Company, назывались Austin 7 или просто Seven «в память» об успешной довоенной модели. Morris Motors называла свою малолитражку Morris Mini-Minor. Для предотвращения взаимного противостояния в одном и том же сегменте руководство холдинга ВМС приняло решение о едином именовании автомобиля — Mini.

Поиски новых технических решений, переход к поперечной компоновке двигателя и использование переднего привода происходили и в противоположном классе — классе больших представительских автомобилей. Так в 1962 году появились Austin 1100 и Austin 1300 (семейство BMC ADO16), в 1964 — Austin 1800 и Austin 2200 (семейство BMC ADO17), в 1969 — Austin Maxi).

Система управления British Motor Corporation, в особенности контроль за издержками производства, оставляли желать лучшего. Несмотря на рост производства, холдинг начал терять свои позиции лидера, что в 1966 году привело к объединению с Jaguar в «British Motor Holdings» (BMH), а в 1968 году — к слиянию с Leyland Motor Corporation в British Leyland Motor Corporation.

После 1970 года

Марка Austin постепенно теряется в череде слияний и поглощений. Её владельцем по прежнему остаётся British Leyland Motor Corporation. Такие внешние и внутренние факторы, как слабая маркетинговая политика, регулярные конфликты с профсоюзом, нефтяной кризис 1973 года, введение трёхдневной рабочей недели, высокий уровень инфляции привели корпорацию на грань банкротства. В 1975 году она проходит процедуру частичной национализации. Наиболее актуальными моделями 1970-х годов являются Austin Allegro, Austin Princess и Austin Ambassador. Первую много критикуют за сомнительное качество сборки, посредственную надежность и склонность к коррозии кузова. В 2008 году по результатам опроса общественного мнения эта модель была признана британцами «самым плохим автомобилем за всю историю индустрии». Austin Princess получила бо́льшее признание за практичную форму, просторный салон, плавность хода и управляемость, но качество сборки продолжало вызывать нарекания. Именно эта модель была к концу 1970-х годов доработана и получила название Austin Ambassador.

Очередная попытка спасения марки была предпринята в 1980 году, когда в производство был запущен Austin Metro. Автомобиль воплотил лучший опыт создания экономичных малолитражек и уже к следующему году достиг уровня продаж в 180 000 единиц в год. Он успешно конкурировал с американским Ford Fiesta или французским Renault 5.

В 1982 году компания была переименована в Austin Rover Group, где заводы Austin выпускали «бюджетные» автомобили, а Rover — более престижные модели. В марте 1983 году был выпущен новый Austin Maestro, просторный пятидверный хэтчбек, который заменил устаревшие Allegro и Maxi. Автомобиль был популярен в первые годы его производства. Однако ситуацию в целом это не спасло. В 1986 году марка стала частью Rover Group (впоследствии MG Rover Group), под контролем британского правительства. В 1987 году значок Austin перестал использоваться. Автомобили на заводе продолжали производить, но они стали «маркой без марки»: на капоте размещался логотип Rover, но без слова «Rover». В 1988 году корпорацию продали автмобилестроительному подразделению British Aerospace. Последний автомобиль Austin сошел с конвейера в 1989 году, ним стал в дальнейшем легендарный кабриолет Austin Rover который в дальнейшем был переименован в MG F .

Права на торговую марку и производственные площади

В 1994 году British Aerospace продал Rover Group и все сопутствующие права концерну BMW. В 2000 году из-за постоянных убытков BMW продал подразделение Land Rover американской компании Ford, производственные площади Mini перевёл в отдельное, вновь образованное дочернее общество, а из оставшихся подразделений сформировал предприятие MG Rover Group, которое среди прочих обладало правами на использование торговой марки Austin и ряда других. В мае 2000 года MG Rover Group было продано за символические £10 (с обязательствами гасить существовавшую кредиторскую задолженность в объёме не менее £ 400 млн.) неизвестному до тех пор консорциуму Phoenix. После пятилетних безуспешных попыток «реанимировать» некогда популярные бренды, Phoenix Consortium 8 апреля 2005 года выставил компанию на торги. В результате непростых переговоров и заключённого договора права на MG Rover Group (и, соответственно, на использование марки Austin) перешли Nanjing Automobile Group, которая сама с 2007 года является подразделением китайской государственной компании Shanghai Automotive Industry Corporation (SAIC). Оставшиеся производственные мощности в Лонгбридже имели потенциал для использования труда не более чем 1000 работников. Более половины территории завода к 2010 году уже продана разным владельцам, земельные участки готовятся для жилищного строительства (1450 домов) и коммерческого использования (около 10 000 рабочих мест). С 2008 года Nanjing Automobile вновь задействовала около 25 % производственных площадей завода в Лонгбридже и 180 работников для сборки обновлённой версии родстера MG TF. Однако уже в 2009 году производство было прекращено из-за отсутствия спроса и начинающейся рецессии 2008—2012 годов. В апреле 2011 представителями компании было заявлено о возобновлении производства на заводе в Лонгбридже новой модели — MG6.

Интересные факты

• По неизвестной причине руководство компании в 1950-е годы называло свою штаб-квартиру «Кремлём».
• В 2005 году, в разгар широко обсуждаемых в британском обществе переговоров о выкупе китайской стороной предприятия-легенды национального автомобилестроения, английский дуэт «The Chemical Brothers» написал песню «Believe» (рус. Верь) и снял не неё клип в цехах простаивающего завода в Лонгбридже.
• Несмотря на все юридические коллизии адрес завода за 100 лет не поменялся: Austin Motor Company, P.O.Box 41, Longbridge, Birmigham

Литература

• Стоун М. 365 автомобилей, на которых стоит прокатиться. — М.: Эксмо, 2009. — 320 с. — ISBN 978-5-699-32968-7.

Ссылки

• [www.austinmemories.com/ Официальный сайт автомобильной марки]  (англ.)
• [www.mini.ru/ mini.ru]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Austin Motor Company

– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.