Авааз
Поделись знанием:
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
(перенаправлено с «Avaaz»)
| Авааз | |
 | |
| Тип |
Неправительственная некоммерческая организация |
|---|---|
| Год основания |
2007 год |
| Расположение |
международное |
| Ключевые фигуры |
Рикен Пател (основатель) |
| Представительство | |
| Число сотрудников |
90 сотрудников |
| Число членов |
42 млн |
| Слоган |
Преодолеть разрыв между миром, в котором мы живем, и миром, в котором хотело бы жить большинство людей |
| Веб-сайт |
[www.avaaz.org/ru az.org/ru] |
«Авааз» (фарси, آواز, англ. Avaaz) — глобальная общественная организация, основанная в январе 2007 года[1] и занимающаяся организацией социально-политических кампаний по широкому кругу вопросов, в частности, изменению климата, правам человека, защите животных, коррупции, бедности и конфликтам[1]. Целью Авааз считается реализация следующего принципа: «преодолеть разрыв между миром, в котором мы живем, и миром, в котором хотело бы жить большинство людей». Сообщество организует кампании на 15 языках и к июлю 2016 года насчитывает свыше 43 миллионов членов по всему миру[1]. Согласно The Guardian, «несмотря на то что Авааз всего пять лет, организации уже удалось стать самой большой и влиятельной онлайн-сетью, которая объединяет активистов по всему миру»[2].
Наибольшей популярностью пользуется в Бразилии, США, Франции, Германии, Великобритании и Италии. Движение запрещено в ряде стран, в первую очередь — Иране, Китае.
Содержание
Происхождение слова
Название «Авааз» (фарси, آواز) происходит от персидского слова «голос» (также «звук» или «песня»), которое также содержится в ряде других языков: хинди, урду, бенгальском, панджаби, маратхи и синдхи.
Соучредители
Авааз был задуман и создан его нынешним президентом и исполнительным директором Рикеном Пателем, гражданином США и Канады, закончившим Оксфорд и Гарвард. Впервые к идее создания организации Пател обратился в 2003 году, после рабочей поездки с целью защиты прав человека в Сьерра-Леоне и Афганистане.
Коллективные
Пател объединил усилия 10 организаций, а также отдельных людей, которые составили команду, основавшую в 2007 году Авааз. В числе организаций-соучредителей Авааз: Res Publica, основанное в США «сообщество специалистов в области государственного управления, выступающее за продвижение ответственного государственного управления, гражданских ценностей и совещательную демократию»[3] и MoveOn.org, американская некоммерческая организация, выступающая в защиту интересов общества и поддерживаемая Джорджем Соросом[4][5]. Кроме того, создание Авааз было поддержано двумя организациями-соучредителями: Международным профсоюзом работников общественного сектора и Оксфэм, а также австралийской некоммерческой организацией по проведению общественных кампаний GetUp!.
Индивидуальные
В число индивидуальных организаторов Авааз входят: Том Правда, бывший конгрессмен от штата Вирджиния Том Периелло, исполнительный директор MoveOn.org Эли Пэризер, австралийский предприниматель и общественный деятель Дэвид Мэдден, а также соучредители сайта Purpose.com Джереми Хеманс и Андреа Вудхаус[4]. В исполнительный совет Авааз входят: Рикен Пател (президент), Том Правда (секретарь), Эли Пэризер (председатель Совета) и Бен Брэндзель (финансовый директор)[6].
Руководство
Президентом и исполнительным директором Авааз является Рикен Пател. Он родился в канадском городе Эдмонтон, его мать — англичанка, а отец — кениец индийского происхождения. Пател учился в школе, расположенной в резервации канадских индейцев, где столкнулся с огромным социальным неравенством и общественными конфликтами. Он занимался изучением политики, философии и экономики в Бейллиол-Колледж Оксфордском университете и был лучшим студентом на своем курсе. В 1998 году он организовал акции протеста против платы за обучение. Пател получил диплом магистра в области государственного управления в Гарвардском университете, где участвовал в протестных акциях за повышение зарплаты школьным работникам до уровня прожиточного минимума. Он работал на Международную антикризисную группу и другие международные организации в разных странах мира, включая Сьерра-Леоне, Либерию, Судан и Афганистан, где, по его словам «научился тому, как можно посадить повстанческие силы за стол переговоров, тайно проводить наблюдение за выборами, восстановить веру народа в подорванную коррупцией политическую систему и выявлять случаи манипулирования деятельностью иностранных войск». В 2004 году Пател переехал в США и работал добровольцем в MoveOn.org, где приобрел навыки использования онлайн-инструментов в активистской деятельности[7].
Источники финансирования, процесс выбора кампаний и управление
Как утверждает The Guardian, «сообщество Авааз не принимает никакие взносы от фондов и корпораций с 2009 года, а также взносы размером более 5000 долларов. Вместо этого Авааз полностью полагается на взносы членов сообщества, которые уже пожертвовали более 20 миллионов долларов»[8]. В 2013 году в штате Авааз числилось более 90 человек[8].
Процесс выбора глобальных кампаний
Глобальные кампании организует команда специалистов, расположенная более чем в 30 странах мира, включая США, Бразилию, Францию, Великобританию, Италию, Японию, Ливан и другие страны. Они взаимодействуют с членами сообщества посредством электронной почты и используют следующие тактики при проведении кампаний: общественные онлайн-петиции, видео-ролики и обращения к национальным руководителям и международным организациям по электронной почте. В некоторых случаях Авааз также использует рекламу и платные консультации юристов для оптимизации проведения кампаний[8], а также использует такие приемы, как «сидячие демонстрации протеста», митинги, звонки и телефонные переговоры, привлекающие внимание публичные акции"[7]. Среди таких акций — создание почти 5-километровой живой цепи людей от Далай-ламы, посетившего Великобританию с визитом, до дверей китайского посольства в Лондоне с призывом к установлению диалога между сторонами"[9], развертывание флага Палестины высотой в 4 этажа перед местом встречи министров ЕС[10], обсуждавших признание нового государства, а также использование гигантского макета пчелы при передаче петиции руководству ЕС о запрете использования некоторых видов пестицидов, опасных для пчел[7].
Предложения по кампаниям также могут вносить члены сообщества, которых консультирует команда специалистов Авааз, занимающихся соответствующими вопросами. Если предложение расценивается как потенциально перспективное, то определенному числу случайно выбранных членов Авааз рассылается опрос по электронной почте. Если на это пробное письмо отвечает достаточное количество членов, то кампания рассылается всем сторонникам Авааз в регионе, стране или мире (в зависимости от масштаба рассматриваемой проблемы)[8].
В 2010 году автор статьи в The Economist высказал предположение, что «методы, которые используются Авааз, чтобы объединить сложно достижимые цели разных групп людей, могут быть весьма ценными для мира, в котором кампании, например, по расовым или классовым проблемам, все ещё могут разъединять, а не примирять людей»[11].
Платформа для локальных кампаний
В 2012 году сообщество запустило онлайн-платформу, позволяющую каждому из миллионов членов Авааз быстро создавать собственные петиции. В течение нескольких месяцев после этого заработал сайт общественных петиций, на котором за первые месяцы работы более 8000 членов организовали кампании по самым разным вопросам: от защиты новозеландских дельфинов Мауи, находящихся на грани исчезновения, до помощи по возвращению на родину 100 индийских граждан, которые по принуждению работали на строительную компанию в Бахрейне. В 2013 году сомалийская журналистка Лейла Али создала петицию на сайте Авааз с призывом ко всем членам выступить вместе, чтобы противостоять правительству Сомали, отправившему жертву изнасилования, о которой она написала статью, в тюрьму. В итоге, из-за активной реакции сообщества, петиция была разослана всем членам Авааз и собрала сотни тысяч подписей по всему миру.
В России среди кампаний, инициированных членами сообщества, наиболее крупными стали петиции в защиту музея-заповедника «Кижи». Эти петиции были впоследствии запущены как национальные кампании. Ещё одна петиция, созданная членом сообщества против добычи на Украине сланцевого газа с применением экологически опасной технологии фрекинга, получила значительную поддержку и была расширена до национального уровня.
Идеология
Авааз объединил практических идеалистов со всего мира[7]. В 2011 году директор Рикен Пател отметил, что у Авааз «нет идеологии как таковой. Наша миссия заключается в том, чтобы преодолеть разрыв между миром, в котором мы живем, и миром, в котором хотело бы жить большинство людей. Идеалисты всех стран, соединяйтесь!»[12].
Кампании
Начиная с 2007 года Авааз запустил сотни глобальных и национальных кампаний. Опираясь на поддержку стремительно разрастающегося сообщества своих членов, Авааз принял участие в борьбе с коррупций в Индии, Италии и Бразилии, защите мирового океана, тропических лесов и находящихся под угрозой исчезновения видов, защите свободы Интернета и СМИ, а также развитии демократических движений в ходе Арабской весны. Вот некоторые из прошедших и текущих кампаний, представленных на сайте Avaaz.org:
2007
В течение первого года существования Авааз сообщество сконцентрировалось на поддержке демократических активистов в Бирме, предотвращении эскалации военных действий в Ираке, а также акции «Остановим арабо-израильский конфликт».
- Январь. Самая первая кампания Авааз собрала 87000 «виртуальных демонстрантов» в поддержку мирной акции протеста в Вашингтоне (округ Колумбия) против эскалации военных действий в Ираке. Протестная акция была приурочена к публикации нового плана по окончанию войны и необходимости сохранить нефтяные месторождения для народа Ирака.
- Март. Члены сообщества объединили усилия в поддержку справедливого и мирного урегулирования арабо-израильского конфликта. В рамках данной кампании Авааз снял видео-ролик «Остановим столкновение»[13], который набрал более 2,5 миллионов просмотров на 9 языках и по результатам голосования был признан политическим видео года (2007) на Youtube.
- Октябрь. Более 800 000 членов сообщества подписали петицию в поддержку монахов и активистов демократического движения, участвовавших в демонстрациях в Бирме. В петиции, врученной премьер-министру Великобритании Гордону Брауну, содержался призыв к Китаю, Совету безопасности ООН, а также другим влиятельным сторонам предпринять действия по предотвращению насильственного разгона демонстраций бирманской хунтой.
2008
Сообщество Авааз провело кампании в поддержку запрета кассетных бомб, установления демократии в Зимбабве, разрешения «тибетского вопроса» и т. д.
- Март. После того, как, в результате фиктивных выборов, президентом Зимбабве был в очередной раз избран Роберт Мугабе, 150 000 членов Авааз обратились к его главному союзнику, президенту ЮАР Табо Мбеки, с просьбой призвать Мугабе к проведению реальных демократических реформ.
- Апрель. После насильственного разгона протестных акций и подавления беспорядков в Тибете, полтора миллиона членов Авааз призвали к началу конструктивного диалога между властями Китая и Далай-ламой. В следующем месяце около 2000 членов Авааз в футболках «Объединенный Китай» выстроились в живую цепь от Далай-ламы до посольства КНР в Лондоне[9], закончив акцию митингом и минутой молчания в память жертв Сычуаньского землетрясения, что стало значимым жестом доброй воли в поддержку урегулирования конфликта.
- Май. Жертва разрыва кассетной бомбы Бранислав Капетанович отправил видео-обращение к членам Авааз, которое побудило 164 272 человека направить электронные письма в свои правительства с призывом незамедлительно ввести всемирный запрет на этот вид оружия без каких-либо условий. В итоге, более 100 государств подписали договор, вводящий жесткий запрет на кассетные бомбы[14].
2009
Члены Авааз организовали масштабную акцию — глобальный «призыв к решению проблемы изменения климата», боролись за спасение бразильской Амазонки, оказали помощь пострадавшей от мощного циклона Бирме, работали над обеспечением продовольственной безопасности в развивающихся странах, а также запустили рекламную кампанию в Вашингтоне (США) с призывом закрыть тюрьму в Гуантанамо.
- В связи с резким ростом цен на продовольствие, министр иностранных дел Сьерра-Леоне Зайнаб Бангура записала в ноябре видео-обращение для сообщества Авааз с просьбой о помощи. На обращение откликнулось более 360 000 членов, и на прошедшем в Риме чрезвычайном продовольственном саммите страны-доноры обязались предоставить стране миллиарды долларов экстренной помощи.
- Когда правительство Бирмы не дало гуманитарным работникам разрешения на въезд в страну для оказания медицинской помощи пострадавшим от циклона Наргис, 25 000 членов Авааз из 125 стран пожертвовали 2 миллиона долларов монахам, оказывавшим помощь пострадавшим.
- В ответ на законопроект, согласно которому большая часть земель бразильской Амазонки отдавалась под сельскохозяйственное производство, бразильские члены Авааз сделали 14 000 телефонных звонков и отправили 30 000 электронных сообщений в администрацию президента Лулы да Силвы. В итоге, законопроект не был принят.
- Благодаря сотням тысяч взносов, Авааз запустил рекламную кампанию на уличных щитах в Вашингтоне (округ Колумбия, США) против пыток и жестокого обращения с задержанными в тюрьме Гуантанамо.
- 21 сентября 2009 года Авааз организовал глобальную акцию для того, чтобы привлечь внимание мировых лидеров к проблеме изменения климата, и призвать их сфокусироваться на её решении.
- 12 декабря 2009 года Авааз организовал акцию в 139 странах мира, в ходе которой члены зажгли 3 241 свечу, чтобы призвать участников конференции ООН по изменению климата подписать соглашение с конкретным планом по противодействию изменению климата. Также Авааз разместил в Financial Times объявление «Новый зелёный курс» с призывом к мировым лидерам «профинансировать борьбу за спасение мира»[15].
Другие кампании сообщества за этот период:
- Петиция против конфликта Израиля и Сектора Газа в 2008—2009
- Петиция против насилия, болезней и голода в Зимбабве
- Рекламная кампания, призывающая направить европейские миротворческие силы в раздираемую войной республику Конго
- Петиция против террористических атак в Мумбаи в 2008 году
- Петиция против гомофобского законопроекта в Уганде
2010
В 2010 году Авааз провел кампании по защите Мирового океана и свободы слова в Италии, оказал помощь жертвам наводнения в Пакистане и землетрясения на Гаити, а также боролся с коррупцией в Бразилии и «корректирующими изнасилованиями» в Южной Африке.
- Январь. После того, как на Гаити произошло разрушительное землетрясение, члены Авааз собрали более 1,3 миллиона долларов на оказание помощи жителям страны. Средства были переданы наиболее известным и надежным местным организациям для приобретения необходимых продуктов питания, палаток и медикаментов. Через несколько месяцев, когда в августе большая часть Пакистана оказалась затоплена в результате наводнения, члены Авааз собрали около 1 миллиона долларов — эти средства были переданы проверенным местным организациям-партнерам.
- Апрель. 450 000 членов подписали петицию к спикеру парламента Уганды, в которой осудили планы по принятию законопроекта, вводящего смертную казнь для геев[16].
- Июль. 340 000 итальянских членов Авааз помогли остановить принятие ограничивающего свободу слова закона, направленного против редакторов и журналистов.
- Июль. Члены Авааз объединили свои усилия для поддержки бразильского анти-коррупционного законопроекта «Ficha Limpa». Эта акция стала крупнейшей онлайн-кампанией за всю историю Бразилии и собрала 2 миллиона подписей.
- Декабрь. Более миллиона человек из всех стран ЕС приняли участие в первой европейской гражданской инициативе (обращении граждан ЕС непосредственно в Европейскую комиссию с петицией, требующей обязательного ответа), призвав к немедленному запрету на импорт генетически модифицированных культур в ЕС[17].
- Перед началом мирных переговоров, Авааз провел кампанию против продолжающегося строительства израильских поселений в Палестине и за справедливое для обоих государств разрешение конфликта.
Другие кампании за этот период:
- Март. Avaaz.org запустил петицию «Отстоим демократию! — поддержим Бальтасара Гарсона» (Бальтасар Гарсон — испанский судья).
- Июнь. Avaaz.org запустил петицию, призывающую провести расследование атаки Израиля на Флотилию Свободы и прекратить блокаду Газы. Изначально была установлена цель в 200 000 подписей, которые были собраны за 24 часа, новая цель в 300 000 подписей также была достигнута в течение 24 часов, третьей целью стал сбор 500 000 подписей.
- Avaaz.org принял активное участие в кампании по спасению гражданки Ирана Сакине Мохаммади-Аштиани от смертной казни[18].
- Сентябрь. Авааз запустил онлайн-петицию против «драконовского и противоречащего конституции нового закона о государственной тайне» и введения специального Трибунала для СМИ, предложенных Африканским Национальным Конгрессом ЮАР. Нововведения лишили бы СМИ права голоса и сделали деятельность спецслужб непрозрачной для общества. К тому же, меры по обеспечению безопасности, изложенные в законопроекте «О защите информации», а также предложение создать «Апелляционный суд для СМИ» угрожали бы свободе прессы, закрепленной в конституции ЮАР, и препятствовали бы деятельности СМИ в защиту общественных интересов, в частности, при освещении случаев коррупции и злоупотребления властью.
- Декабрь. 8 декабря 2010 года Авааз запустил масштабную петицию в поддержку WikiLeaks. Первоначальной целью было добиться прекращения атак на сайт и его создателей.
2011
Сообщество Авааз работало над тем, чтобы положить конец коррупции в Индии, способствовало защите работающих в отелях женщин от сексуального рабства, поддержало демократическую революцию, вспыхнувшую в арабском мире, и бросило вызов медиа-империи Руперта Мёрдока.
- Более 317 000 членов Авааз направили обращение к генеральному директору корпорации Hilton, в котором предостерегали, что Авааз не прекратит рекламную кампанию в его родном городе, разоблачающую деятельность компании, до тех пор, пока он не перестанет закрывать глаза на сексуальную эксплуатацию в отелях. Хилтон заявил, что данная кампания имела эффект разорвавшей бомбы и согласился ввести курсы по выявлению и предотвращению случаев сексуального рабства для всех 180 000 сотрудников корпорации по всему миру.
- Солидарность с народом Египта: в январе 2011 года была запущена онлайн-петиция, чтобы выразить солидарность с народом Египта во время акций протеста в 2011 году, в ходе которых египетский народ добивался мирной смены режима президента Хосни Мубарака и проведения демократических выборов.
- Обращение к представителям стран-членов Совета Безопасности ООН, министрам иностранных дел европейских стран и Верховному представителю ЕС по иностранным делам и политике безопасности с призывом предпринять конкретные действия, чтобы остановить и расследовать случаи насилия по отношению к мирному населению во время гражданской войны в Ливии в 2011 году. Авааз также выступил с обращением к Совету Безопасности ООН с призывом установить бесполетную зону над Ливией.
- Март. Авааз принял участие в поддержке сирийских активистов посредством снабжения их средствами связи (спутниковыми телефонами и камерами), чтобы видео-ролики подавления восстания правительством можно было разместить в Интернете. Кроме того, Авааз направил инструкторов для обучения активистов использованию спутниковых систем связи и основам гражданской журналистики. Авааз оказывал помощь в организации отправки 34 международных журналистов в зону боевых действий, включая французского фотографа Реми Ошлика и американскую журналистку Мэри Колвин (погибших во время битвы за Хомс), а также французскую журналистку Эдит Бувье, которая была серьезно ранена[19]. Для эвакуации британского фотокорреспондента Пола Конроя из Хомса, 28 февраля Авааз скоординировал проведение операции сирийских активистов и помог эвакуировать 40 тяжелораненых людей из района Баба-Амр, а также переправил туда медикаменты[20]. В статье американского журнала The New Republic утверждается, что Авааз преувеличил свою роль в данной операции[21]. Авааз организовал в Сирии сеть из примерно 200 активистов для съемки видеоматериалов, которые были использованы международными СМИ, а также помог тайно провезти в страну медицинское оборудование[19].
- Петиция премьер-министру Индии в поддержку Анны Хазаре, который объявил голодовку, требуя от властей принять жесткий закон против коррупции.
Находится.
- В рамках кампании по Руперту Мердоку, был собран миллион подписей, сделаны тысячи телефонных звонков, разослано 250 000 сообщений в официальные приемные, проспонсировано проведение 3 национальных опросов, 8 публичных акций и создание 3 юридических обзоров о необходимости ужесточения правил в сфере СМИ. На сайте «Levison Enquiry» британский министр культуры Джереми Хант подтвердил, что вмешательство Авааз в значительной мере способствовало отсрочке решения по передаче BSkyB Мердоку прошлым летом, после того как в приемную министра пришло 40 000 писем от членов Авааз.
Другие кампании за этот период:
- Спасем пчел: онлайн-петиция, запущенная в январе 2011 года, чтобы убедить США и ЕС присоединиться к запрету неоникотиноидных пестицидов, производимых компанией «Bayer», поскольку они крайне токсичны для медоносных пчел.
- Остановим конфликт из-за шоколада: кампания по предотвращению гражданской войны в Кот-д’Ивуар с помощью отправки электронных писем ведущим производителям какао, в которых содержался призыв прекратить сотрудничество с Президентом Лораном Гбагбо.
- Обращение к премьер-министру Турции Реджепу Тайипу Эрдогану и турецкому правительству с просьбой помочь в освобождении Иман аль-Обейди и расследовать её дело.
- «Завершим войну с наркоторговлей!» Петиция с целью положить конец войне с наркотиками[22].
- Кампания по прекращению дискриминации в Бахрейне:[23] успешная кампания по отмене гонок Гран-при в Бахрейне[24].
- Обращение к лидерам Франции, Испании, Германии, Великобритании, Верховному представителю ЕС по иностранным делам и политике безопасности, а также ко всем государствам-членам ООН с призывом одобрить признание независимости Палестины и защитить права палестинского народа. По состоянию на 22 сентября 2011 г. петицию подписало больше миллиона человек.
- Кампания от имени рядового армии США Брэдли Мэннинга, обвиняемого в раскрытии секретной информации веб-ресурсу Wikileaks. Авааз утверждает, что Мэннинг подвергался насилию в военной тюрьме США.
2012
В 2012 году Авааз боролся с атаками на свободу в Интернете, выступил в защиту свободы выбора для женщин Гондураса, в преддверии саммита «Рио+20» объединил людей для борьбы за отмену льгот на добычу ископаемых видов топлива, а также боролся с цензурой в СМИ при освещении событий в Сирии.
- В сотрудничестве с другими организациями (например, DemandProgress) по всему миру было собрано 3 миллиона подписей против законопроекта «SOPA», расширяющего возможности американских правоохранительных органов и правообладателей в борьбе с нелегальным контентом в Интернете. В случае принятия, закон предоставил бы правительству США право закрывать доступ к таким сайтам как Youtube и Wikileaks. Благодаря совместным усилиям членов сообщества, данная законодательная инициатива потерпела крах.
- Февраль. Почти 3 миллиона членов по всему миру подписали петицию, чтобы отразить другую глобальную атаку на свободу Интернета, известную как «ACTA» — торговое соглашение, устанавливающее строгий контроль за соблюдением авторского права в Интернете.
- В преддверии саммита «Рио+20» Авааз запустил кампанию за отмену выдачи мировыми правительствами ежегодных субсидий в размере более триллиона долларов на добычу ископаемых видов топлива.
- Авааз объединил усилия десятков тысяч людей в противостоянии рыболовным и горнодобывающим компаниям, выступившим против создания в Коралловом море (Австралия) нового морского парка, в котором разведка нефти и газа, а также рыбный промысел были бы запрещены. В итоге, несмотря на усилия крупного бизнеса, народ Австралии при поддержке Авааз и множества неравнодушных людей по всему миру отстоял создание парка.
- Май. 690 000 членов подписали петицию против закона, грозившего тюремным заключением подросткам и жертвам изнасилований в Гондурасе за принятие противозачаточных таблеток после полового акта.
- Авааз собрал деньги, чтобы поддержать жителей Гватемалы в борьбе с нарушавшей их права канадской горнодобывающей корпорацией.
- Ноябрь. Накануне рассмотрения ООН заявки Палестины на признание независимости, Авааз призвал своих членов подписать петицию в её поддержку. По утверждению Авааз, признание независимости Палестины — «правомерный, ненасильственный выход из сложившейся ситуации, который может положить конец бесконечным переговорам»[25].
- Декабрь. Авааз вновь выступил в защиту свободы Интернета от посягательств[26] авторитарных государств, которые добивались установления полного контроля над Сетью на встрече Международного союза электросвязи (ITU) в Дубае. Авааз призвал людей по всему миру подписать петицию и сохранить свободу Интернета и его подконтрольность только обществу, а не правительствам.
- В декабре на сайте Авааз, в качестве национальной кампании для России, была запущена петиция, призывающая поддержать Акт Магнитского, чтобы лишить коррумпированных российских чиновников возможности тратить свои состояния за рубежом.
2013
В 2013 году сообщество Авааз совместно с Леонардо Ди Каприо добилось введения запрета на торговлю слоновой костью в Таиланде, поддержало защитников окружающей среды в борьбе против вывода на рынок генетически-модифицированного лосося, угрожающего экосистеме и здоровью человека, боролось за спасение миллиардов пчел, гибнущих от пестицидов-неоникотиноидов, помогало бороться с жестокими массовыми убийствами бездомных животных в России, а также встало на защиту женщин от насилия в Сомали, Индии и по всему миру.
- Январь. Члены Авааз объединили усилия для защиты глобальной экологической системы от начала массовой продажи генетически модифицированного лосося[27], который мог бы вытеснить популяцию дикого лосося и оказать непредсказуемое влияние на экологию океанов, а также на здоровье человека.
- Более миллиона членов Авааз поддержали эквадорский народ кечуа, отстаивающий свои земли на Амазонке и выступивший против их передачи нефтяным компаниям. Правительство Эквадора попыталось передать 4 миллиона гектаров земли, принадлежащей кечуа, и отличающейся высочайшим биологическим разнообразим (по утверждениям Авааз, на 1 гектаре земли в районе Амазонки биологическое разнообразие выше, чем на всем североамериканском континенте) транснациональным корпорациям, и Авааз призвал своих членов помочь местному населению в борьбе за то, чтобы заставить президента страны отказаться от планов по разработке нефти в районе Амазонки.
- Продолжая серию кампаний по защите окружающей среды и биологического разнообразия, Авааз поддержал европейских юристов и политиков, призывающих к введению немедленного запрета на использование пестицидов группы неоникотиноидов, применение которых приводит к гибели миллиардов пчел по всему миру. В результате, Еврокомиссия прислушалась к мнению общественности и рекомендовала ввести запрет на использование 3 наиболее опасных ядов.
- Авааз организовал сбор подписей в поддержку рассмотрения закона, отменяющего запрет на усыновление российских детей иностранцами. Тысячи человек выступили против так называемого закона Димы Яковлева и превращения детей в средство манипуляции политиков и дипломатов.
- После того как в руководстве российского музея-заповедника «Кижи» произошли кадровые перестановки, грозящие самому существованию заповедника, на платформе общественных петиций Авааз одним из членов сообщества была создана петиция, призывающая защитить памятник культурного наследия от коммерциализации и уничтожения.
- Февраль. Авааз вместе с Леонардо ди Каприо[28] объединил усилия сотен тысяч людей, чтобы оказать давление на правительство Таиланда (страны с крупнейшим нерегулируемым рынком слоновой кости в мире) с целью введения запрета на торговлю слоновой костью и прекращения массового истребления слонов браконьерами в Африке.
- В феврале Авааз запустил глобальную кампанию, чтобы положить конец войне с женщинами. После резонансного изнасилования 23-летней студентки из Дели[29] Авааз выступил за начало борьбы с политиками, замешанными в нарушении прав женщин по всему миру.
- В июне была создана петиция в защиту Эдварда Сноудена. За несколько дней было собрано более миллиона подписей.
Критика
Поскольку Авааз обычно поддерживает левые и прогрессивные кампании, она подвергается критике со стороны консервативных кругов. В 2008 году канадский министр-консерватор Джон Бэрд охарактеризовал Авааз как «теневую иностранную организацию», связанную с миллиардером-филантропом Джорджем Соросом[30].
С другой стороны, существуют некоторые опасения, что ориентация Авааз на онлайн-петиции может оказать негативное влияние на развитие гражданского общества, способствуя тому, что потенциальные активисты постепенно становятся «клик-тивистами», превращаясь, по сути, в пассивных участников процесса, время от времени механически поддерживающих определенные петиции[8][31]. В статье американского журнала New Republic Авааз обвинялся в приписывании себе чужих заслуг при спасении Пола Конроя из Сирии[32]. Кроме того, Джулиан Йорк обвинял Авааз в непрозрачности и высокомерии[33]. В блоге «Defensor Da Natureza» Авааз обвиняли в приписывании себе успеха в принятии бразильского антикоррупционного закона Ficha Limpa[34][35].
25 февраля 2014 года была удалена набравшая более 100 000 голосов Петиция с обращением к В. Путину о присоединении юго-востока Украины «В связи с политической остротой этого вопроса»
25 июля 2014 года была удалена петиция к ООН «О признании президента Украины Петра Порошенко военным преступником», набравшая более 200 000 голосов.
Напишите отзыв о статье "Авааз"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.avaaz.org/en/about.php About Us]. [www.webcitation.org/6FA2II6Hk Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ Pilkington, Ed. [www.guardian.co.uk/world/2012/mar/02/avaaz-activist-group-syria Avaaz faces questions over role at centre of Syrian protest movement] (March 2, 2012). Проверено 27 ноября 2012.
- ↑ [therespublica.org/ Res Publica: Bürger machen Politik]. [www.webcitation.org/6FA2J1ssN Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ 1 2 [web.archive.org/20080110084550/www.avaaz.org/ru/about.php About Us] на Wayback Machine (от 10 января 2008)
- ↑ [www.economist.com/node/8703047/print?story_id=8703047 Wakey-wakey]. The Economist (15 февраля 2007). [www.webcitation.org/6FA2JWaCv Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [dynamodata.fdncenter.org/990_pdf_archive/205/205050267/205050267_200912_990O.pdf Return of Organization Exempt From Income Tax]. fdncenter.org (8 ноября 2010). [www.webcitation.org/6FA2K1DPx Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ 1 2 3 4 Sarah Bentley. [www.scribd.com/doc/48808533/The-Times-profile-of-Avaaz-and-Ricken-Patel-Feb-9-2011 The Times profile of Avaaz and Ricken Patel]. The Times (9 февраля 2011). [www.webcitation.org/6FA2Mzvcj Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ 1 2 3 4 5 Patrick Kingsley. [www.guardian.co.uk/world/2011/jul/20/avaaz-activism-slactivism-clicktivism Avaaz: activism or 'slacktivism'?]. The Guardian (20 июля 2011). [www.webcitation.org/6FA2NrTfe Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ 1 2 [www.youtube.com/watch?v=O0FjhBSoGCg Avaaz Handshake: London - Give Peace a Hand].
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=hncxiU-_t5A EU: Say YES to Palestine].
- ↑ [www.economist.com/node/16943875?story_id=16943875 Городской глашатай в глобальной деревне]. The Economist (2 сентября 2010). [www.webcitation.org/6FA2R4xYO Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ Ed Pilkington. [www.guardian.co.uk/media/2011/apr/24/avaaz-activist-network-rupert-murdoch Авааз – сеть онлайн-активистов, которые бросили вызов заявке Руперта Мёрдока на поглощение BskyB]. The Guardian (25 апреля 2011). [www.webcitation.org/6FA2TF4Dx Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=WWyJJQbFago Остановим столкновение].
- ↑ [orel.kp.ru/online/news/712359/ Запрет ООН на кассетные бомбы вступил в силу]. Комсомольская Правда. [www.webcitation.org/6FIS9SJ6I Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
- ↑ [cedc.org/design/climatrix-cop15-ad-financial-times КлиМатрица: реклама в «Financial Times» конференции ООН в Копенгагене]. cedc.org (11 декабря 2009).
- ↑ [www.bbc.co.uk/russian/society/2011/05/110512_uganda_antigay_shelved.shtml Закон о казни геев в Уганде отложен в долгий ящик]. bbc.co.uk. [www.webcitation.org/6FIWoG5Iu Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
- ↑ [www.kazakh-zerno.kz/index.php?option=com_content&view=article&id=28119&fromfeed=1 Экологи собрали миллион подписей против выращивания ГМО-культур в ЕС]. kazakh-zerno.kz. [www.webcitation.org/6FIWqOvCP Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
- ↑ [cedc.org/design/sakineh-her-life-your-hands-ads-brazil-and-turkey Sakineh: Её жизнь в Ваших руках (реклама в Бразилии и Турции)]. cedc.org (9 августа 2010).
- ↑ 1 2 [www.france24.com/en/20120302-campaign-group-avaaz-plays-key-syria-role Авааз играет важную роль в сирийском конфликте]. AFP(недоступная ссылка — история). France 24 (2 марта 2012).
- ↑ [www.bbc.co.uk/news/world-middle-east-17199253 Страница сообщества Авааз на сайте BBC]. BBC. bbc.co.uk (28 февраля 2012). [www.webcitation.org/6FA2U9GqI Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ van Zuylen-Wood, Simon. [www.tnr.com/article/world/103330/syria-avaaz-activist-group-journalism Большой побег: Неправительственная организация солгала о своей роли в сирийском конфликте?] (27 May 2012). Проверено 29 мая 2012.
- ↑ Portia Crowe. [www.ipsnews.net/news.asp?idnews=55908 Легализация наркотиков становится тенденцией]. Inter Press Service (2 июня 2011). [www.webcitation.org/6FA2VzOPT Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ Zaid Jilani. [thinkprogress.org/security/2011/06/02/234337/formula-1-bahrain/ Организаторы кампаний в защиту прав человека призвали Red Bull и Формулу 1 отменить Гран-при в Бахрейне после насильственного разгона демонстраций]. ThinkProgress (2 июня 2011). [www.webcitation.org/6FA2WQwX7 Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [www.channel4.com/news/bahrains-f1-grand-prix-given-green-light Гонкам Формулы 1 в Бахрейне дали зеленый свет]. Channel 4 (3 июня 2011). [www.webcitation.org/6FA2XI8Df Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [www.km.ru/world/2012/11/13/organizatsiya-obedinennykh-natsii-oon/697148-status-palestiny-v-oon-opredelitsya-do Статус Палестины в ООН определится до конца ноября]. [www.webcitation.org/6FA2YoXKG Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [polit.ru/news/2012/12/05/conf/ В ООН рассмотрят предложения России по регулированию интернета (Polit.ru)]. [www.webcitation.org/6FA2aUEpC Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [fedpost.ru/sobytiya/40978-frankenfish-na-amerikanskij-rynok-vyxodit-losos-mutant.html «Франкенфиш» - на американский рынок выходит лосось-мутант (FederalPost)]. [www.webcitation.org/6FA2dPSyv Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [prevedtour.ru/news/country/259/ На защиту слонов встали WWF и Леонардо Ди Каприо]. [www.webcitation.org/6FA2jIZLQ Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=996574 Жертва изнасилования Нью-Дели скончалась в больнице]. vesti.ru. [www.webcitation.org/6FIWtaoI0 Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
- ↑ Kevin Libin. [fullcomment.nationalpost.com/2010/09/20/kevin-libin-the-third-party-no-one-talks-about/ Кевин Либин: Сторонняя сила, о которой ничего неизвестно]. National Post (20 сентября 2010). [www.webcitation.org/6FA2lfunm Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ Evgeny Morozov. [www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=104302141 Международная политика: новый отважный мир слэктивизма]. NPR (19 мая 2009). [www.webcitation.org/6FA2nZC8c Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ van Zuylen-Wood, Simon [www.tnr.com/article/world/103330/syria-avaaz-activist-group-journalism Большой побег: Неправительственная организация солгала о своей роли в сирийском конфликте?]. Проверено 9 сентября 2012. [www.webcitation.org/6FIWx3BeX Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
- ↑ York, Jillian [jilliancyork.com/2012/05/29/on-avaaz/ On Avaaz]. Проверено 9 сентября 2012. [www.webcitation.org/6FIWyC63A Архивировано из первоисточника 22 марта 2013].
- ↑ [ra-bugio.blogspot.com.br/2011/02/peticoes-da-avaaz-rendem-milhoes-de.html Petições da Avaaz rendem milhões de dólares. As campanhas são sérias ou é golpe na internet?]. Defensor da Natureza. Проверено 16 января 2013. [www.webcitation.org/6FA2qF4jr Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ Nassif, Luis [advivo.com.br/blog/luisnassif/avaaz-golpe-ou-verdade Avaaz, golpe ou verdade?](недоступная ссылка — история). Проверено 17 января 2013. [web.archive.org/20130330233649/advivo.com.br/blog/luisnassif/avaaz-golpe-ou-verdade Архивировано из первоисточника 30 марта 2013].
Ссылки
- [avaaz.org/ru/ Avaaz.org/ru/ — главная страница Avaaz на русском языке]
- [www.economist.com/world/international/PrinterFriendly.cfm?story_id=8703047 Electronic activism is stirring a lot of citizens into life, whatever leaders think]
Отрывок, характеризующий Авааз
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
