BAFTA (премия, 1949)
Поделись знанием:
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
2-я церемония вручения наград премии BAFTA
Лучший фильм:
Гамлет
Hamlet
Лучший британский фильм:
Поверженный идол
The Fallen Idol
2-я церемония вручения наград премии BAFTA за заслуги в области кинематографа за 1948 год состоялась в Лондоне 29 мая 1949 года.
В номинации «Лучший фильм» на награду могли претендовать киноленты производства любой страны. В 1949 году в этой категории были заявлены два фильма от Великобритании («Гамлет» и «Поверженный идол»), два — от США («Перекрёстный огонь» и «Обнажённый город»), два — от Италии («Пайза» и «Четыре шага в облаках») и один — от Франции («Месье Венсан»). В категории «Лучший британский фильм» была представлена продукция исключительно британского кинематографа.
Впервые на церемонии BAFTA была вручена награда в отдельной категории за лучший документальный фильм. Победу одержала картина американского режиссёра Роберта Флаэрти «Луизианская история»[1]. Среди номинантов ещё одной дебютной категории United Nations Award (рус. Награда Объединённых наций; просуществовала с 1949 по 1977 гг.) победитель не был определён[2].
Ниже приведён полный список победителей и номинантов премии с указанием имён режиссёров, оригинальных и русскоязычных названий фильмов. Имена режиссёров и названия фильмов, победивших в данной категории, выделены жирным шрифтом и отдельным цветом.
| Категория | Фильм — русскоязычное название | Фильм — оригинальное название | Режиссёр |
|---|---|---|---|
| Лучший фильм | • «Гамлет» | Hamlet | Лоуренс Оливье |
| • «Пайза» | Paisà | Роберто Росселлини | |
| • «Поверженный идол» | The Fallen Idol | Кэрол Рид | |
| • «Обнажённый город» | Naked City | Жюль Дассен | |
| • «Месье Венсан» | Monsieur Vincent | Морис Клош | |
| • «Перекрёстный огонь» | Crossfire | Эдвард Дмитрык | |
| • «Четыре шага в облаках» | Quattro passi fra le nuvole | Алессандро Блазетти | |
| Лучший британский фильм | • «Поверженный идол» | The Fallen Idol | Кэрол Рид |
| • «Гамлет» | Hamlet | Лоуренс Оливье | |
| • «Голосок» | The Small Voice | Фергус МакДонелл | |
| • «Оливер Твист» | Oliver Twist | Дэвид Лин | |
| • «Жил-был весёлый бродяга» | Once a Jolly Swagman | Джек Ли | |
| • «Красные башмачки» | The Red Shoes | Майкл Пауэлл, Эмерих Прессбургер | |
| • «Скотт из Антарктики» | Scott of the Antarctic | Чарльз Френд | |
| Лучший документальный фильм | • «Луизианская история» | Louisiana Story | Роберт Флаэрти |
| • «Фарребик, или Времена года» | Farrebique ou Les quatre saisons | Жорж Рукье | |
| • «Марш времени» | Is Everybody Listening? | — | |
| • — | Shadow of the Ruhr | — | |
| • — | Those Blasted Kids | — | |
| • — | Three Dawns to Sydney | — | |
| Специальная награда Special Award |
• «Атомная физика» | Atomic Physics | — |
| • «Рубенс» | Rubens | Пол Хэзертс, Анри Сторк | |
| • — | Divided World | — | |
| • — | Gandhi’s Funeral | — | |
| • «Кошачий концерт» | The Cat Concerto | Уильям Ханна, Джозеф Барбера | |
| • — | Your Children’s Sleep | — | |
| • — | Norman McClaren Abstract Reel | — | |
| • — | Bear that Got a Peacock’s Tail | — | |
| Награда объединённых наций United Nations Award |
• «Атомная физика» | Atomic Physics | — |
| • «Голодные умы» | Hungry Minds | Том Дэйли | |
| • «Приговор» | The Winslow Boy | Энтони Асквит |
Напишите отзыв о статье "BAFTA (премия, 1949)"
Примечания
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0040550/awards Awards for Louisiana Story] (англ.). IMDb. Проверено 4 ноября 2010. [www.webcitation.org/68soyIGLx Архивировано из первоисточника 3 июля 2012].
- ↑ [www.imdb.com/event/ev0000123/1949 BAFTA Awards 1949] (англ.). IMDb. Проверено 4 ноября 2010. [www.webcitation.org/68soyzvLc Архивировано из первоисточника 3 июля 2012].
Ссылки
- [www.bafta.org/awards-database.html?year=1948&category=Film&award=false Список номинантов и победителей 2-й церемонии вручения премии BAFTA] (англ.). [www.webcitation.org/67ZEONLT3 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
Отрывок, характеризующий BAFTA (премия, 1949)
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
