Bombardier CRJ
Поделись знанием:
Bombardier CRJBombardier CRJ
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
(перенаправлено с «Bombardier Canadair Regional Jet»)
 |
В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок. Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.
|
| Canadair Regional Jet | |
|---|---|
 | |
| Тип | пассажирский самолёт |
| Разработчик |  Bombardier
|
| Производитель | Bombardier
|
| Первый полёт | 10 мая 1991 года |
| Начало эксплуатации | 1991 год |
| Статус | эксплуатируется |
| Основные эксплуатанты | SkyWest Airlines (318 на 04.2015) ExpressJet Airlines (136 на 11.2014) Endeavor Air (116 на 02.2015) Mesa Airlines (77 на 05.2015) Air Wisconsin (71 на 11.2014) |
| Годы производства | 1991 — н. в. |
| Единиц произведено | 1 836 (июнь 2016)[1] |
 Изображения на Викискладе
| |
Bombardier Canadair Regional Jet (CRJ) — семейство региональных пассажирских реактивных узкофюзеляжных самолётов. Первый полёт самолет совершил 10 мая 1991 года. CRJ-100 стал первым самолётом современного уровня среди 50-местных машин. По скорости самолёт можно сравнивать и с более крупными машинами, в то время как его экономичность вполне соответствует классу. Среди других отличительных особенностей модели — шайбы (законцовки) Уиткомба. Семейство состоит из нескольких модификаций, отличающихся длиной фюзеляжа и дальностью полёта.
Содержание
Модификации
CRJ 100
CRJ-100 стал первым самолётом современного уровня среди 50-местных машин. Является самым коротким в семействе самолётов CRJ. Оснащается двигателями General Electric CF34-3A1.
CRJ 200
CRJ 440
В июле 2001 года Bombardier объявила о разработке 44-местного варианта самолёта Bombardier CRJ200, который получил обозначение Bombardier CRJ440. Northwest Airlines была стартовым заказчиком самолётов этого варианта CRJ[2].
CRJ 700
Первый полёт Bombardier CRJ 700 совершил 27 мая 1999 года. По оценкам Bombardier Aerospace в 1999 году, до 2020 года рынку потребуется более 1500 единиц 70-местных региональных реактивных самолётов. Ещё до начала первых поставок компания уже имела 96 подтверждённых заказов и опцион на 140 самолётов.
CRJ 705
Используя фюзеляж CRJ 900, Bombardier разработала модификацию CRJ 705, предназначенную для перевозки 75 пассажиров в условиях повышенной комфортности.
CRJ 900
Модель рассчитана на перевозку 88 пассажиров. Первый полёт Bombardier CRJ 900 совершил 21 февраля 2001 года. Кроме стандартной, существует ещё несколько версий самолёта — удлинённая и для дальних перелётов. По данным на 2010 год Bombardier CRJ 900 эксплуатируется в России авиакомпанией Adria (Словения) по маршруту Москва—Любляна, компанией Estonian Air (Эстония) по маршруту Таллин—Москва и Таллин—Санкт-Петербург.
CRJ 1000
Программа по созданию Bombardier CRJ 1000 была начата Bombardier Aerospace 19 февраля 2007 года. Совершивший первый полёт в сентябре 2008 года 100-местный CRJ 1000 является последней моделью семейства Canadian Regional Jet.
Challenger 800
Корпоративный вариант самолёта Bombardier CRJ 200 с более комфортабельным салоном на 15 пассажиров.
Характеристики Bombardier CRJ-семейства
- United Express Bombardier CRJ 200 at Midway Airport (Chicago, IL) 30Nov07.JPG
CRJ200 United Express
- Crj900-sas.jpg
CRJ900 Scandinavian Airlines
- C-FRJX CRJ 1000.jpg
CRJ1000 в корпоративной раскраске
| CRJ100/200 | CRJ700 | CRJ900 | CRJ1000 | |
|---|---|---|---|---|
| Экипаж | 2 пилота | |||
| Пассажировместимость | 50 | 70 | 88 | 100 |
| Длина, м | 26,77 | 32,51 | 36,2 | 39,13 |
| Размах крыла, м | 21,22 | 23,24 | 24,85 | 26,18 |
| Высота, м | 6,22 | 7,57 | 7,51 | 7,13 |
| Диаметр фюзеляжа, м | 2,9 | |||
| Масса пустого самолёта, т | 13,7 | 19,7 | 21,4 | 23,2 |
| Максимальная взлётная масса, т | 23-24 | 35 | 38 | 41 |
| Силовая установка | 2× ТРДД GE CF34-3A1 (CRJ-100) GE CF34-3B1 (CRJ-200) | 2× ТРДД GE CF34-8C5 | ||
| Максимальная скорость, км/ч | 860 | 875 | 882 | 870 |
| Крейсерская скорость, км/ч | 786 | |||
| Дальность, км | 2000 3017(ER) 2700 3713(LR) | 2700 3300(ER) 3800(LR) | 2400 2900(ER) 3300(LR) | 2800 3100(ER) |
| Максимальная высота, м | 12 500 | |||
Заказы и поставки
| Модель | Заказано | Поставлено | Невыполненные заказы |
|---|---|---|---|
| CRJ100 | 226 | 226 | 0 |
| CRJ200 | 709 | 709 | 0 |
| CRJ440 | 86 | 86 | 0 |
| CRJ700 | 336 | 327 | 9 |
| CRJ705 | 16 | 16 | 0 |
| CRJ900 | 428 | 392 | 36 |
| CRJ1000 | 68 | 47 | 21 |
| Challenger 800 | 33 | 33 | 0 |
| ИТОГО: | 1902 | 1836 | 66 |
Источник: Program Status Report — CRJ Series aircraft on June 30, 2016[1]
В России и странах бывшего СССР
По данным Bombardier, на 2015 год в России и странах бывшего СССР в эксплуатации находится 71 самолет CRJ100/200. Российские авиакомпании: РусЛайн - 18CRJ100/200, АО «ЮВТ АЭРО» - UVT Aero новое название авиакомпании - Ак Барс Аэро - 6 CRJ200, Ямал (авиакомпания) - 10 CRJ200), ИрАэро - 6 CRJ200), Северсталь (авиакомпания) - 6 CRJ200. Эти ВС также есть в самолётных парках белорусской Белавиа - 5 CRJ100/200, грузинской Georgian Airways - 4 CRJ100/200 и казахстанской SCAT - 6 CRJ200
Аварии и катастрофы
За всю историю было потеряно 16 машин типа CRJ-100/200/700.[3]
| Дата | Бортовой номер | Место катастрофы | Жертвы | Описание происшествия |
|---|---|---|---|---|
| 26.07.93 | C-FCRJ
|
 Канзас
|
3/3 | Испытательный полёт, разбился из-за неверных действий экипажа. |
| 16.12.97 | C-FSKI
|
Фредериктон
|
0/42 | Не смог уйти на второй круг. |
| 22.06.03 |  F-GRJS
|
около Бреста
|
1/24 | Разбился при снижении из-за порыва ветра. |
| 14.10.04 | N8396A
|
Джефферсон
|
2/2 | Технический рейс, разбился при снижении из-за ошибок пилотов. |
| 21.11.04 |  B-3072
|
Баотоу
|
2+53/53 | Разбился при наборе высоты, не была выполнена противообледенительная обработка. |
| 27.08.06 | N431CA
|
Лексингтон
|
49/50 | Взлёт с короткой полосы из-за ошибки экипажа. |
| 13.02.07 | N168CK
|
 Внуково
|
0/3 | При взлёте потерял устойчивость и перевернулся на ВПП. Недостатки в РЛЭ, экипаж не включил противобледенительную систему крыла. |
| 20.05.07 | C-FRIL
|
Торонто
|
0/40 | При посадке подломилась носовая стойка шасси. |
| 14.02.08 |  EW-101PJ
|
 Ереван
|
0/12 | При взлёте рухнул на ВПП, перевернулся и загорелся. Не была проведена противообледенительная обработка. |
| 07.07.08 | N706EV
|
Батон-Руж
|
0/0 | Во время чистки компрессора левого двигателя последний вышел на максимальный режим, самолет пришел в движение и столкнулся с двумя CRJ200, которые также находились в ангаре. |
| 28.02.09 | N830AS
|
Флорида
|
0/2 | При запуске питания в ангаре начался пожар[4]. Списан. |
| 12.11.09 |  5Y-JLD
|
Кигали
|
1/13 | При движении к терминалу врезался в здание. |
| 14.07.12 | N865AS
|
Сент-Джордж
|
1/1 | Врезался в здание при попытке угона. |
| 01.09.12 | БГ 521
|
Казань
|
0/43 | Треснуло лобовое стекло при взлёте Bombardier CRJ-200 авиакомпании АК БАРС АЭРО, совершавший рейс Казань -Санкт-Петербург. |
| 04.04.11 |  4L-GAE
|
 Киншаса
|
32/33 | Разбился при посадке в ливень. Выполнял рейс миссии ООН. |
| 24.01.12 | N8524A
|
Провиденс
|
0/н.д. | Получил повреждения на стоянке. Списан. |
| 29.01.13 |  UP-CJ006
|
Алматинская область
|
21/21 | Разбился при заходе на посадку в сложных метеоусловиях. Экипаж по не до конца установленной причине перевёл самолёт в пикирование. |
| 20.07.14 |  5A-LAL
|
Триполи
|
0/0 | Уничтожен выстрелом из РПГ во время боев в аэропорту. |
| 11.10.15 | ЮВТ 301
|
Казань
|
0/29 | Неполадки реверса правого двигателя. Самолет Bombardier CRJ-200 авиакомпании ЮВТ АЭРО, выполнявший рейс Бугульма –Москва, совершил аварийную посадку в международном аэропорту Казани. |
| 01.12.15 | ЮВТ 535
|
Казань
|
0/18 | Треснуло лобовое стекло при взлёте Bombardier CRJ-200 авиакомпании ЮВТ АЭРО, совершавший рейс Казань -Волгоград. |
| 08.01.16 |  SE-DUX
|
около Аккаяуре
|
2/2 | Самолет направлялся из Осло в Тромсе и послал сигнал бедствия в шведском воздушном пространстве в 0:20 по местному времени. Причины катастрофы неизвестны, расследование продолжается. |
Напишите отзыв о статье "Bombardier CRJ"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.bombardier.com/content/dam/Websites/bombardiercom/supporting-documents/BA/Bombardier-Aerospace-20160331-CRJ-Series-Program-Status-en.pdf Program Status Report - CRJ Series aircraft]
- ↑ [web.archive.org/web/20120912060706/press.commercialaircraft.bombardier.com/pdf/CRJ_backgrounder_en.pdf CRJ NEXTGEN FAMILY OF REGIONAL JETS](недоступная ссылка с 19-11-2013 (3804 дня))
- ↑ [aviation-safety.net/database/dblist.php?field=typecode&var=133%&cat=%1&sorteer=datekey&page=1 ASN Aviation Safety Database: all hull-loss occurrences — Canadair RJ100/200/700] (англ.)
- ↑ [aviation-safety.net/wikibase/wiki.php?id=58854 ASN Aircraft accident 28-FEB-2009 Canadair CL-600-2B19 Regional Jet CRJ-200ER N830AS] (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Bombardier CRJ
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
