Boredoms
| Boredoms | |
 Boredoms на концерте в Токио, Япония, 1996 год | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Жанры |
экспериментальный рок, минимализм, электроника, психоделика, даб, краут-рок, нойз-рок |
| Годы |
1986 — нынешнее время |
| Страна | |
| Город |
Осака |
| Другие названия |
V∞redoms |
| Лейблы |
WEA Japan, Commmons, Thrill Jockey, Shimmy Disc, Reprise, Birdman Records, Vice Records, Very Friendly Records, Earthnoise, Selfish Records, Trans Records |
| Состав |
Yamantaka Eye (Tetsurō Yamatsuka), Muneomi Senju, Yojiro Tatekawa, Yoshimi P-We |
| Бывшие участники |
Ikuo Taketani, Tabata Mitsuru, Hosoi Hisato, Makki Sasarato, Yoshikawa Toyohito, Hiyashi Hira, Seiichi Yamamoto, Chew Hasegawa, Kazuya Nishimura, EDA, God Mama |
| Другие проекты |
Hanatarash, OOIOO, Saicobab, AOA, Sun Kich, Destroy 2, MC Hellshit & DJ Carhouse, Noise Ramones, Yoshimi and Yuka, Eastenburia, Psycho-Baba, Z-Rock Hawaii, Free Kitten, Karera Musication |
| [www.boredoms.jp/ boredoms.jp] | |
Boredoms — японский хардкор-джаз-проект, образованный в 1983 году в Осаке фронтмэном группы Yamantaka Eye (сотрудничавшим с John Zorn в проекте Naked City) и гитаристом Tabata Mitsuru. Дебютировал дуэт семидюймовкой «Anal By Anal» 1985 года. Вскоре был записан альбом «Onanie Bomb Meets The Sex Pistols», состоявший из крайне нестандартных нойз-композиций с обсценными названиями.
После этого Tabata покинул проект, перейдя в Zeni Geva, а в группе появилось много новых музыкантов — Toyohito Yoshikawa (Human Rich Vox Y) — вокал, Hira Hiyashi (Hyla Y) — бас, вокал, Yamamoto (YY) — гитара, вокал, Atari (God Mama) — синтезатор, барабаны, Yoshimi P-We — барабаны, вокал и King Kazoo Eye — спец-эффекты. Коллектив продолжил нойзовые эксперименты, регулярно и демонстративно обращаясь к панк-тематике (треки «Noise Ramones», «Anarchy In The UKK»).
На Западе группа получила известность в начале 90-х, после того как выступила на разогреве у Sonic Youth в 1992, а также у Нирваны на восьми её концертах в конце октября — начале ноября 1993. В 1992 году был подписан контракт с «серьёзным» лейблом Reprise Records. В 1994 группа отправилась в самостоятельный тур по Америке.
Один из основателей группы, вокалист Ямантака (настоящая фамилия Ямацука) Ай, продолжая быть членом «Boredoms», в 80-х основал сторонний панк-нойз-коллектив «Hanatarash», каждое выступление которого сопровождалось разгромами и «причинением ущерба организаторам концертов» на тысячи долларов. Ямацука Ай однажды сломал стену клуба бульдозером, расчленял на сцене дохлую кошку, бросал в публику зажженный динамит.
История группы
Формирование и ранние годы
Группа была образована в 1986 году Ямантаки Айем, который в то время был вокалистом весьма полемической нойз/перформанс группы Hanatarash, имевшей дурную славу и в местном масштабе известной своими крайне опасными концертами, целиком состоявшими из уничтожения музыкальных инструментов, а также полнейшим неуважением к аудитории. Безумные выходки группы позже сильно повлияли на ранних Boredoms, первоначальным названием которых было Acid Makki & Combi and Zombie. Кроме Айя в состав группы входили ударник Икуо Такетани, гитарист Табата Митсури (больше известен как Табата Мара), бас-гитарист Хосуи Хисато и вокалист Макки Сасарато. Звучание новой группы был неистовым, нойзовым панк-рок/ноу-вейвом. Первую свою песню — «U.S.A.», группа записала для сборника Kill S.P.K., вышедшем на японском лейбле Beast 666. Вскоре после выпуска первой песни, Такетани был заменен другом Айя, Йошикавой Тоехито. Официально группа изменила своё название на Boredoms после того, как Хира заменил Хосуи, а Сасарато ушёл из группы из-за творческих разногласий. Новое название группа взяла от песни Buzzcocks «Boredom».
В середине 1986 года, когда группа, наконец, стабилизировалась, Ай и Табата записали свой первый официальный мини-альбом, «Anal by Anal». В раннем 1987 году, Табата ушел из группы и присоединился к другой японской нойз-рок-группе Zeni Geva, и был заменен Сечи Ямамотой. В марте 1988 года, группа выпустила свой дебютный альбом, «Osorezan no Stooges Kyo». Будучи неудовлетворёнными музыкальными способностями Тоехито, Йошими Пи-Ви, которая являлась участником проекта Айя UFO or Die, было предложено занять место ударника, тогда как Тоехито перешёл играть на перкуссионные инструменты.
Дискография
- Студийные альбомы
- 1988 — Osorezan no Stooges Kyo
- 1989 — Soul Discharge
- 1992 — Pop Tatari
- 1994 — Chocolate Synthesizer
- 1998 — Super æ
- 1999 — Vision Creation Newsun
- 2004 — Seadrum/House of Sun
- Концертные альбомы
- Сборники
|
Это заготовка статьи о музыкальном коллективе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Boredoms"
Отрывок, характеризующий Boredoms
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
