Boys for Pele

</tr>

</tr>

Boys for Pele
Студийный альбом Тори Эймос
Дата выпуска	23 января 1996
Записан	Ирландия, 1995
Жанры	Альтернативный рок, барокко-поп, экспериментальная музыка
Длительность	70:09
Продюсеры	Тори Эймос
Лейбл	Atlantic Records (США), East West Records (Европа) </td></tr>
</td></tr>
Хронология Тори Эймос
Under the Pink (1994) Boys for Pele (1996) From the Choirgirl Hotel (1998) </td></tr> </td></tr>
Синглы из Boys for Pele
«Caught a Lite Sneeze» Выпущен: 2 января 1996 «Talula» Выпущен: 11 марта 1996 (Великобритания) «Professional Widow» Выпущен: 2 июля 1996 (США) «Hey Jupiter» Выпущен: 20 июля 1996 (Великобритания) «In The Springtime of His Voodoo» Выпущен: 24 сентября 1996</td> </tr> </td></tr> </table>К:Альбомы 1996 годаBoys for PeleBoys for Pele  Рецензии Оценки критиков Источник Оценка Allmusic Billboard (positive) Los Angeles Times Entertainment Weekly C Q Sputnikmusic Rolling Stone Salon (mixed) Spin (9/10) Village Voice (positive) Adrian Denning Boys for Pele — третий студийный сольный альбом американской певицы Тори Эймос, вышедший в 1996 году. Предшествующий сингл «Caught a Lite Sneeze» был выпущен за три недели до официального релиза альбома 22 января 1996 года в Великобритании и 23 января в Соединенных Штатах. Альбом содержит наименее доступный материал Эймос «для ротации на радио». Boys for Pele дебютировал на # 2 в Billboard 200 и UK Top 40,, став для исполнительницы самым большим трансатлантическим успешным альбомом, её первым дебютом в Billboard Top 10, и самым успешным альбомом в чартах США на сегодняшний день. Boys for Pele был записан в сельской Ирландии и Луизиане и содержит 18 песен, где используются клавесин, клавикорды, фисгармонии, госпел хора, партии духового оркестра и полного оркестра. Эймос написала все песни, и в первый раз для своего альбома она работала в качестве продюсера. Для Эймос альбом стал шагом в другом направлении с точки зрения пения, написания песен и записи, и является экспериментальным опытом по сравнению с её предыдущими работами. Предыстория Во время записи своего предыдущего альбома Under the Pink (1994) у Эймос сложились давние профессиональные и романтические отношения с Эриком Россе, которые совместно подготовили значительное количество предшествующего для альбома материала, но затем они расстались. Этот разрыв, в сочетании с несколькими отношениями с мужчинами во время промотура Under the Pink, вынудили Эймос по-новому оценить свои отношения с мужчинами и мужественность. Эймос объяснила: «В моих отношениях с мужчинами, я всегда получала музыкальное наслаждение, но отнюдь не женское, я всегда встречала мужчин именно как музыкантов в своей жизни, но не было той магии страсти. И чаще это все прекращалось, стиралось в небытие. Ведь все мы хотим быть обожаемыми, даже на пять минут в день, но к сожалению мужчины не давали мне этого наслаждения». Песни начали появляться фрагментами, чаще в период турне Under the Pink tour. После поездки на Гавайи и посещения легендарных вулканов богов Пеле, альбом начал обрисовываться концепцией, а песни стали исследовать символическую тему кражи огня мужчиной и поиск того же огня женщиной. Из этого Эймос объяснила, что песни пришли сами собой: «Иногда ярость от мира меня останавливала и я начала жить этими песнями с тех пор как мы расстались. Во мне зажил вампир. Как раз из тех эмоциональных вампиров, у которых остается кровь на краю рта, выглядящая словно размазанные следы от помады, поэтому никто не знает о правде». В этом направлении Эймос, которая открыто заявляла о своих опытах с галлюциногенными наркотиками, особенно в то время, принимала наркотики с шаманами Южной Америки и наблюдала пришествие дьявола. Эти события вдохновили её на создание песни «Father Lucifer». Альбом в конечном итоге состоит из 14 полнометражных песен и четырех коротких интерлюдий. По утверждениям Эймос, что «некоторые кусочки рассказывают о стороне её души, которую она с трудом принимает», 14 первичных песен говорят о количестве частей тела египетского бога Осириса, которые, согласно египетской мифологии, его жене Исиде предстояло собрать для общего захоронения. Аранжировки песен на альбоме отражают видение Эймос, направленное на выпуск двойного винилового альбома: каждая из четырех сторон альбома на виниле открывается с интерлюдии, которая предшествует главной части, содержащей по три-четыре песни на обеих сторонах. Виниловый релиз является единственным носителем («Beauty Queen», «Mr Zebra», «Way Down» и «Agent Orange»), где интерлюдии не пронумерованы и где «Beauty Queen» и «Horses» не объединены в один трек. Создание Boys for Pele является первым альбомом собственного продюсирования Эймос, и эта тенденция будет продолжаться в течение десяти лет до выхода альбома Midwinter Graces (2009). Учитывая тематику роли женщины в религии и отношениях, в частности с Эриком Россе, который выступал как продюсер двух предыдущих альбомов, логично, что Эймос хотела получить полный самоконтроль в продюсировании Boys for Pele, делая акцент на собственной независимости. Относительно своего первого самостоятельно спродюсированного альбома, Эймос говорила: «Я была в тупике, где нельзя было найти ответов на волнующие меня вопросы. В некотором смысле я была заложницей жизни патриархальных устоев и рамок». Тематика и лирическое содержание Запись Маркетинг и продвижение В конце 1995 года Atlantic Records выпустили промо-CD в Германии и Америке просто под названием «Tori Amos» с издательским номером PRCD-6535-2. На обложке и оттиске диска была надпись «New Music from Tori Amos...», продолжение фразы «...coming soon» было указано на задней части обложки. Релиз сборника из 9 рекламных синглов с первых двух сольных альбомов Эймос, предназначенных для радиостанций, должен был вызвать интерес к предстоящему выпуску альбома. Песня «Precious Things» была указана на задней стороне диска под неправильным названием «These Precious Things», точно также с названием «Crucify (Remix)», когда на самом диске присутствует оригинальная версия песни. На обложке Тори Эймос, лежащая в камуфляжном одеяле, облачена в майку-милитари с армейской татуировской на предплечье. Первый сингл с альбома, «Caught a Lite Sneeze», был выпущен для радиостанций 2 января 1996 года, за три недели до выхода альбома. Такой маркетинговый ход часто используется для создания ожидания нового альбома, и рекламный стикер на американском сингле откровенно это подтверждал: «Услышь первым новую музыку Тори после 2-х летнего перерыва!» (англ. «Hear the first new music from Tori in over 2 years!»). Менеждеры Эймос изначально решили использовать Интернет-ресурсы для продвижения новой музыки. Из-за того, что Интернет в начале 1996 года только начал входить в активное применение, для Boys for Pele это стало одним из выгодных способов создания PR-рекламы. Некоторые рецензии содержали ссылку на сайт лейбла Atlantic и официальный сайт Тори, где предлагалось прослушать аудио-файлы, а другие опубликовывали телефонный номер, позвонив на который, можно было также прослушать новые песни. «Caught a Lite Sneeze» стала новаторской, так как она была одной из первых песен, выложенных в Интернет для свободного скачивания. Рецензии Список композиций Слова и музыка всех песен Эймос.  № Название Длительность 1. «Beauty Queen/Horses» 6:07 2. «Blood Roses» 3:56 3. «Father Lucifer» 3:43 4. «Professional Widow» 4:31 5. «Mr Zebra» 1:07 6. «Marianne» 4:07 7. «Caught a Lite Sneeze» 4:24 8. «Muhammad My Friend» 3:48 9. «Hey Jupiter» 5:07 10. «Way Down» 1:13 11. «Little Amsterdam» 4:29 12. «Talula» 4:08 13. «Not the Red Baron» 3:49 14. «Agent Orange» 1:26 15. «Doughnut Song» 4:19 16. «In the Springtime of His Voodoo» 5:32 17. «Putting the Damage On» 5:08 18. «Twinkle» 3:12 Бонус трек японского издания № Название Длительность 19. «Toodles Mr Jim» 3:09 Би-сайды Процесс написания и сессионные записи для Boys for Pele являются одними из самых плодотворных в карьере Эймос. Помимо песен, которые были включены в альбом, некоторые выпущены в качестве би-сайдов в последующих сборниках. В конечном счете Эймос в это время сочинила и записала около 35 песен. Название Продолжительность Сингл «Graveyard» 0:56 «Caught a Lite Sneeze» (1996) «Hungarian Wedding Song» 1:00 «London Girls» 3:20 «Samurai» 3:03 «That’s What I Like Mick (The Sandwich Song)» 2:59 «This Old Man» 1:44 «Toodles Mr. Jim» 3:09 «Alamo» 5:11 «Talula» (1996) «Amazing Grace/Til The Chicken» 6:48 «Frog On My Toe» 3:40 «Sister Named Desire» 5:29 В таблице слева представлены только те песни, которые были выпущены в качестве би-сайдов на синглах из Boys for Pele. Многие песни, написанные для альбома Boys for Pele, были выпущены на следующих альбомах или не выпущены до сих пор. Три такие песни, как «Cooling», «Never Seen Blue» и «Beulah Land», должны были попасть в альбом, но по каким-то причинам были отклонены, хотя позже выпущены в качестве би-сайдов на синглах «Spark» (1998) и «Jackie’s Strength» (1998). Другие песни были частично написаны во время работы над Boys for Pele, но закончены и выпущены позже: «Snow Cherries from France» появилась в сборнике хитов Tales of a Librarian (2003), её последнем релизе на лейбле Atlantic; «Apollo’s Frock» появилась на Scarlet’s Hidden Treasures (2004) и «Walk to Dublin», которая была исключена после того, как между Эймос и её лейблом возник конфликт по поводу музыкальной структуры песни, а затем снова появилась на студийных сессиях альбома From the Choirgirl Hotel (1998), но была выпущена только в сборнике A Piano: The Collection (2006). Другая композиция, «To the Fair Motormaids of Japan», была записана во время студийных сессий Boys for Pele, но так и не была выпущена. Макси-сингл The Hey Jupiter EP содержит концертные записи некоторых би-сайдов, включая кавер «Somewhere Over the Rainbow». Эймос также сделала кавер на песню «Famous Blue Raincoat» для трибьют-альбома Леонарду Коэну Tower of Song: The Songs of Leonard Cohen. Песни «I’m on Fire», «Landslide» и «Over the Rainbow» выпущены на VH1 Crossroads. Ремиксы, переиздания и продажи Позиции в чартах Альбом Чарт (1996) Наивысшая позиция Billboard Top 200 (U.S.) 2 Official UK Album Chart (UK) 2 ARIA Album Chart (Australia) 6 Austrian Album Chart (Austria) 9 Belgian Album Chart 6 Dutch Album Chart (the Netherlands) 6 Finn Album Chart (Finland) 13 New Zealand 15 Norway Album Chart (Norway) 27 Swedish Top 60 4 Swiss Album Chart (Switzerland) 14 Синглы Год Песня Наивысшие позиции US Billboard Hot 100 US Modern Rock Tracks Hot Dance Music/Club Play UK Top 40 Top 100 Australian Singles 1996 «Caught a Lite Sneeze» 60 13 — 20 51 1996 «Talula» 119∞ — — 22 — 1996 «Professional Widow» (remix) 108∞ — 1 — — 1996 «Hey Jupiter» 94¤ — — 20ψ 17ψ 1996 «In the Springtime of his Voodoo» (remix) 125∞ — 6 — — 1997 «Professional Widow (It’s Got To Be Big)» (remix) — — — 1 — ∞ — Обозначение позиции на Billboard Bubbling Under Hot 100 Singles ¤ — Обозначение позиции на Billboard 200 для Hey Jupiter EP ψ — Обозначение позиции для «Hey Jupiter/Professional Widow» двойной сингл стороны-А Участники записи Музыканты Тори Эймос — вокал, фортепиано Bösendorfer, клавикорд, клавесин, орган Джордж Поттер, мл. — бас-гитара Стив Катон — гитара, электрогитара, мандолина, педаль экспрессии Ману Катче — ударные Приглашённые музыканты Марсель ван Лимбик — церковные колокола Джеймс Уотсон — трубы, дирижирование медными духовыми инструменты The Black Dyke Mills Band — медные духовые The Sinfonia of London — струнные Филипп Шинейл — ритм-секция Петр Уиллисон — дирижёр, художественный руководитель оркестра Алан Фридман — программирование ударных Кларенс Дж. Джонсон III — сопрано-саксофон, тенор-саксофон Мино Синелю — перкуссия Дарлли Левис — перкуссия Марк Муллинс — тромбон, духовые Крейг Кляйн — сузафон Майкл Диган — волынка Бернард Квуин — волынка Нэнси Шанск — бэк-вокал Производство Тори Эймос — музыкальный продюсер Марк Хоул — сведение Марсель ван Лимбек — сведение Роб ван Тёйн — сведение Боб Людвиг — мастеринг Синди Пэлмано — обложка, оформление, фотография Пэдди Крэмси — графический дизайн Пол Чейсэл — дизайн Хронология релиза Страна Дата Лейбл Формат Издательский номер Великобритания 22 января 1996 East West CD 82862-2 Кассета 82862-4 LP 82862-1 10 февраля 1997 CD∞ 80696-2 США 23 января 1996 Atlantic CD 82862-2 Кассета 82862-4 LP 82862-1 июнь 1996 CD∞ 82862-2 Канада 24 января 1996 East West CD 8286223 Япония 25 февраля 1996 Atlantic CD AMCE-918 ∞ Обозначение переиздания Напишите отзыв о статье "Boys for Pele" Примечания Ссылки [music.yandex.ru/#!/album/11512 Boys for Pele] на «Яндекс. Музыке»

Отрывок, характеризующий Boys for Pele

Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.