Браунинг M1918

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Browning Automatic Rifle»)
Перейти к: навигация, поиск
Browning M1918

Браунинг M1918A2 с сошками
Тип: автоматическая винтовка[1], ручной пулемёт
Страна: США США
История службы
Годы эксплуатации: 1917—1960-е
На вооружении:

Войны и конфликты:
История производства
Конструктор: Джон Браунинг
Разработан: 1917
Производитель:
Годы производства: 1917—1950-е
Всего выпущено: 100 тысяч (M1918)
350 тысяч (с учётом модификаций)
Варианты: M1918A1, M1918A2, M1922, wz. 1928
Характеристики
Масса, кг: По вариантам:
  • 7,25 (M1918)
  • 11 (M1922)
  • 6 (Colt Monitor)
  • 8,4 (M1918A1)
  • 8,8 (M1918A2)
  • 9 (wz. 1928)
Длина, мм: По вариантам:
  • 1194 (M1918, M1922, M1918A1)
  • 1215 (M1918A2)
  • 1110 (wz. 1928)
Длина ствола, мм: По вариантам:
  • 610 (M1918, M1922, M1918A1, M1918A2)
  • 611 (wz. 1928)
  • 458 (Colt Monitor)
Патрон: По вариантам:
Принципы работы: отвод пороховых газов, рычажное запирание
Скорострельность,
выстрелов/мин:
По вариантам:
  • 500–650 (M1918, M1922, M1918A1)
  • 500 (Colt Monitor)
  • 300–450 или 500-650 (M1918A2)
  • 600 (wz. 1928)
Начальная скорость пули, м/с: По вариантам:
  • 860 (M1918, M1922, M1918A1, M1918A2, wz. 1928)
Прицельная дальность, м: 91,44 — 1371,6
Максимальная
дальность, м:
4114 — 4572
Вид боепитания: коробчатый двухрядный магазин на 20 патронов
Прицел: кольцевой с механизмом ввода поправок; радиус обзора по вариантам:
  • 784 мм (M1918, M1922, M1918A1)
  • 782 мм (M1918A2)
  • 742 мм (wz. 1928)
Изображения на Викискладе?: Browning M1918
Браунинг M1918Браунинг M1918

Браунинг M1918 (англ. Browning M1918), полное название Browning Automatic Rifle или аббревиатура BAR (с англ. — «Автоматическая винтовка Браунинга») — автоматическая винтовка или легкий ручной пулемёт конструкции Джона Мозеса Браунинга, а также одноимённое семейство автоматических винтовок, которые состояли на вооружении армий разных стран мира в течение XX века. Конструктивно представляет собой оружие с воздушным охлаждением ствола, газоотводной автоматикой и магазинным питанием[2]. Первый вариант получил название именно M1918 и использовал для стрельбы патроны .30-06 Springfield (7,62x63 мм): эта автоматическая винтовка была создана в 1917 году Джоном Браунингом специально для Экспедиционного корпуса США в Европе и пошла на замену французским ручным пулемётам типа Шоша и типа Гочкисс (Бенет-Мерси).

Браунинг М1918 был разработан специально для пехотинцев, идущих в атаку. Пулемёт можно было носить на ремне, из него можно было и стрелять от бедра (в условиях окопной войны подразумевалась необходимой для солдата техника стрельбы на ходу (англ.))[3], однако чаще американские солдаты использовали его в качестве именно ручного (стационарного) пулемёта, устанавливая прямо на сошки (они появились в более поздних образцах)[4]. Пулемёт некоторое время применялся в боях Первой мировой войны, а на вооружение официально поступил в 1938 году как переносной ручной пулемёт. Ярче всего он проявил себя во Второй мировой, Корейской и Вьетнамской войнах[2]. В конце 1950-х годов пулемёт Браунинг М1918 начали снимать с вооружения: на замену ему пришли пулемёты M60 (в 1957 году) и M249 (в середине 1980-х годов)[5].





Конструкция

Принцип работы

Винтовка Browning M1918 классифицируется как автоматическая, с воздушным охлаждением и отводом пороховых газов[2]. Её конструкция состоит из 125 деталей[6]. Газоотводный узел винтовки расположен под стволом. Запирание затвора осуществляется рычагом, соединённым с затворной рамой[2]: рычаг шарнирно крепится к ушку, находящемуся в средней части затвора, а затвор крепится через шарнирную серьгу к затворной раме. Вверху фрезерованной коробки имеется выступ. В направляющей трубке помещена возвратно-боевая пружина[6].

Рычаг после движения вперёд соединённой с ним затворной рамы запирает затвор под действием возвратной пружины[2], перекашиваясь вверх и цепляясь своей опорной поверхностью за опорную поверхность выступа ствольной коробки[6]. Затвор во время движения рамы доходит до пенька ствола и останавливается, затворная рама поворачивает серьгу и поднимает заднюю часть запирающего рычага[6], после чего производится выстрел, при этом рукоятка заряжания остаётся неподвижной[6].

После выстрела происходит отпирание затвора, и рама движется назад под давлением пороховых газов[2]. Рычаг опускается, возвращаясь в горизонтальное положение, и отпирает канал ствола. Вкладыш, размещённый под осью серьги, препятствует преждевременному отпиранию канала ствола, не позволяя рычагу и серьге опуститься, пока затворная рама не дойдёт до нужного положения[6]. Удаление гильзы осуществляется выбрасывателем затвора и жёстким отражателем спусковой коробки. Затворная рама в крайней задней точке ударяется в буфер[6].

Характеристики стрельбы

Стрельба осуществляется с открытого затвора («с заднего шептала»), оружие использует 20-патронные магазины с винтовочными патронами типа .30-06 Springfield и остроконечной пулей[2] (иногда производились и магазины на 40 патронов для зенитных вариантов, но их сняли с производства с 1927 года). Ствол оснащён компенсатором-пламегасителем. Рукоятка затвора слева. Стрельба может вестись как одиночными патронами, так и в режиме непрерывного огня[2], вследствие чего переводчик огня имеет три положения — S (safe, предохранитель), F (fire, одиночный огонь) и A (automatic, непрерывный огонь). Первоначальный вариант предусматривал также закреплённый деревянный приклад и механический регулируемый прицел, обеспечивавший попадания на расстояниях от 100 до 1500 ярдов (примерно от 91,44 до 1371,6 м). На большинстве образцов устанавливались рамочный диоптрический прицел и мушка треугольной формы[2].

По своей сути BAR не может строго классифицироваться как автоматическая винтовка, поскольку является слишком тяжёлым для любой магазинной винтовки (так, самозарядная винтовка M1 Garand легче как минимум в 2 раза, чем BAR), ни как ручной пулемёт[7]. Хотя BAR легче любых других ручных пулемётов, ведение огня с открытого затвора приводит к низкой эффективности стрельбы одиночными выстрелами — вести непрерывный огонь из этого оружия от плеча с учётом мощности используемого патрона мог только сильный и подготовленный стрелок[7]. Малая ёмкость магазина, низкая скорострельность и несменяемый ствол существенно ограничивают эффективность BAR как ручного пулемёта — скорострельность снижалась ещё и по той причине, что на перезарядку магазина у стрелка уходило время[2].

Экспериментальный образец со штыком

Использование штыка не предусматривалось, однако один экспериментальный вариант от компании Winchester всё же увидел свет[8]: это была автоматическая винтовка со штыком образца 1917 года, который крепился одновременно с пламегасителем[8]. Образец хранится ныне в музее компании в Нью-Хейвене (штат Коннектикут) с надписью о производителе на одной стороне — Winchester Repeating Arms Co./New Haven Conn. — и названием образца на другой стороне — Combined Flash Hider, Front Sight and Bayonet Mount for Browing Automatic Rifle Model 1918 with Bayonet and Scabbard. Указана дата (7 сентября 1918 года), заводской номер отсутствует[8].

История появления

В Первую мировую войну США вступили с очень маленьким и бедным арсеналом пулемётов как собственного, так и импортного производства. Причиной тому были огромные бюрократические сложности и отсутствие понятных инструкций в военной доктрине в отношении пулемётов. США объявили войну Германии 6 апреля 1917 года, и на тот момент в распоряжении американцев, специально готовившихся к окопной войне, из пулемётов были 670 Hotchkiss Mle 1909, 282 M1904 Maxim и 158 Colt-Browning M1895[9]. После долгих споров было принято решение, что войскам нужны ручные пулемёты, но американцы не могли выбрать, где их закупать: в Великобритании или Франции. Проблема заключалась в том, что патроны для винтовок и пулемётов были абсолютно разного типа[3].

Развитие

Незадолго до вступления США в войну Джон Браунинг был вызван в Вашингтон, где представил два варианта автоматического оружия для демонстрации — станковый пулемёт с водяным охлаждением и автоматическую винтовку (она же ручной пулемёт), которая тогда носила название Browning Machine Rifle или BMR сокращённо. Оба варианта использовали патроны для винтовки Спрингфилда[3]. Демонстрация возможностей обоих образцов была проведена на юге Вашингтона, на Конгресс-Хайтс 27 февраля 1917 года[10]. В присутствии 300 человек (высшего военного руководства страны, членов Конгресса США, сенаторов, иностранных делегатов и журналистов) солдаты совершили несколько залпов из оружия, впечатлив зрителей: сразу же был подписан контракт на производство автоматической винтовки Браунинга, а пулемёт M1917 отправили на дальнейшее тестирование[10].

Дополнительные проверки проводились по просьбе артиллеристов Армии США в оружейной компании Springfield в мае 1917 года. Оба образца были открыто рекомендованы для поступления на вооружение американских войск. Чтобы не перепутать автоматическую винтовку со станковым пулемётом, станковому пулемёту официально присвоили обозначение M1917, а винтовке — обозначение M1918 или полное название Rifle, Caliber .30, Automatic, Browning, M1918. 16 июля 1917 года оружейной компании «Кольт» поступил заказ на 12 тысяч автоматических винтовок: компания получила эксклюзивный патент № 1293022 на производство данных образцов оружия[11]. Однако у компании уже были заказы на производство пулемётов «Виккерс» для британской армии, поэтому «Кольт» просил отсрочить начало производства, чтобы подготовить свой филиал в Меридене (штат Коннектикут). Просьбу об отсрочке не удовлетворили, и в итоге производством занялась компания «Винчестер». Именно благодаря «Винчестеру» винтовка приобрела свой текущий вид, а компания подготовила её для массового производства[12]: в частности, механизм выброса гильз стал правосторонним (ранее гильзы выбрасывались прямо вперёд).

Первоначальное производство M1918

Производство автоматических винтовок Браунинга компанией «Винчестер» не велось до февраля 1918 года, а план производства был составлен в атмосфере спешки. Уже в самом начале производства 1800 образцов оружия были признаны бракованными[12], поскольку большинство их деталей не были взаимозаменяемыми. Из-за этого инцидента производство было приостановлено на некоторое время: необходимо было найти и устранить ошибки в производственном процессе, чтобы предотвратить повторение подобных случаев[13]. «Винчестер» должен был произвести по контракту 25 тысяч автоматических винтовок. К июню 1918 года были готовы уже 4 тысячи экземпляров, а с июля объём производимой продукции вырос до 9 тысяч винтовок в месяц. Вскоре к производству BAR также приступили компании «Кольт» и «Марлин-Роквелл». С одной стороны, «Марлин-Роквелл» по контракту производил винтовки для армии Бельгии на заводе Mayo Radiator Corporation (другое оружие там не производилось): первый образец сошёл с конвейера 11 июня 1918 года, всего в день компания производила до 200 единиц оружия. С другой стороны, «Кольт» произвёл всего 9 тысяч винтовок к моменту перемирия с Германией, поскольку был занят выполнением других заказов[13].

Всего эти три компании в день производили в среднем 706 винтовок, а к концу войны выпустили около 52 тысяч единиц[13]. С 1918 по 1919 годы ими было произведено ещё 102 125 винтовок (16 000 — «Кольт», 47 123 — «Винчестер», 39 002 — «Марлин-Роквелл»). Первые образцы BAR прибыли во Францию к июлю 1918 года, и первым воинским формированием, оснащённым данным оружием, стала 79-я пехотная дивизия Армии США[13]. К ноябрю 1918 года было произведено уже 52 тысячи автоматических винтовок Браунинга, которыми предполагалось вооружить войска в случае дальнейшего продолжения войны. Французская армия тоже сделала заказ на 15 тысяч ручных пулемётов Браунинга, стремясь заменить ненадёжный ручной пулемёт Шоша[13].

Варианты и модификации

В США

За время своей долгой службы автоматическая винтовка Браунинга непрерывно развивалась, порождая множество дополнений и модификаций. Первая попытка развития первоначальной модели M1918 (за два года было выпущено примерно 102 125 шт.)[14] привела к появлению ручного пулемёта M1922, который поступил на вооружение кавалерийских частей Армии США[6]. В этом варианте использовались новый тяжёлый ствол с поперечным оребрением, регулируемая двуножная сошка массой 1,42 кг (устанавливалась на поворотном кольце ствола) с це́ликом, дополнительная складная опора[6], ремень с антабкой на прикладе (слева, как у кавалерийского карабина)[6] и новая задняя торцевая пластина. Затем автоматическую винтовку адаптировали к новой 11,3-граммовой тяжёлой пуле .30 M1 Ball, которую могли использовать также магазинная винтовка Springfield M1903 и станковый пулемёт Browning M1917[15]. Адаптация винтовки под пулю началась приблизительно в середине 1920-х годов. Дальность стрельбы M1 Ball из BAR составляла примерно 2,29 км против 1,82 км у винтовки «Спрингфилда»[15], но при этом баллистические характеристики пули сильно влияли на точность стрельбы, вследствие чего для BAR были разработаны новые прицельные приспособления. Впервые эксперимент по замене прицельных приспособлений для пуль M1 Ball решили поставить на пулемётах M1917 в 1922 году[16].

В 1931 году компания Colt Arms Co. представила новый образец винтовки под названием Colt Monitor Automatic Machine Rifle (R 80). Оружие предназначалось для тюремной охраны и подразделений спецслужб[17]. Разработанная для ведения прицельного непрерывного огня в положении стоя, винтовка Colt Monitor не имела сошек, но при этом располагала пистолетной рукояткой и прикладом, скреплённым с облегчённой ствольной коробкой и укороченным стволом со 100-мм компенсатором Каттса (по одним данным, длина ствола насчитывала 458 мм, по другим — 475 мм)[17][18]. При весе примерно в 7,3 кг скорострельность винтовки достигала 500 пуль/мин[17]. Около 125 таких образцов были произведены, 90 из них были закуплены ФБР[17], 11 — Казначейством США, остальные были проданы различным государственным тюрьмам, банкам, охранным компаниям и полицейским отделениям[17]. За границу не был продан ни один экземпляр, несмотря на существовавшую возможность. Colt Monitor является самым лёгким по массе образцом стрелкового оружия, когда-либо использовавшего патроны .30-06 Springfield, но ограниченные по вместимости 20-патронные магазины снизили его эффективность[4]. Впрочем, скорострельность любых ручных пулемётов Браунинг M1918 при использовании магазинов (не патронных лент) не превышала 60—80 выстрелов в минуту, как и у любых других моделей на основе M1918[2].

В 1932 году значительно укороченный вариант M1918 BAR, предназначенный для военных действий партизанского типа (англ. bush warfare), был разработан майором КМП США Г. Л. Смитом и получил оценку в отчёте капитана Меррита О. Эдсона (англ.), офицера снабжения при штабе квартирмейстера в Филадельфии[19]. Длина ствола была сокращена до 229 мм с изменением расположения элементов газоотводного механизма. Масса винтовки составляла 6,23 кг при общей длине в 876 мм[19]. По сравнению со стандартной M1918 этот вариант был более точным при непрерывной стрельбе в позиции лёжа, равноценен M1918 на расстоянии в 500-600 ярдов при стрельбе на ходу, но уступал по точности при стрельбе «с плеча», а звук стрельбы был слишком громким при наличии дульного тормоза (согласно одному из наблюдений, он был сравним со звуком стрельбы 37-мм зенитной пушки)[20]. Установка компенсатора Каттса уменьшила интенсивность дульной вспышки, но теперь стрелка могли выдать дым и пыль, поднимавшиеся вверх после стрельбы[19], а при автоматическом огне компенсатор делал оружие менее удобным в обращении[19]. Отчёт рекомендовал произвести хотя бы шесть таких ручных пулемётов для дальнейшей эксплуатации, но все работы над этим проектом были свёрнуты[19].

24 июня 1937 года на вооружение заступила ещё одна модель — M1918A1, у которой были облегчённые сошки с устройством регулировки высоты их крепления, присоединённым к газоотводной трубке, откидная плечевая опора[6] и шарнирный стальной затыльник приклада[21]. Новый вариант должен был усилить эффективность стрельбы очередями и управление оружием во время непрерывной стрельбы. Несколько M1918 старого образца были переоборудованы вручную. Уровня модели M1922 новый образец не достиг, но именно модель 1922 года была полностью снята с вооружения в 1940 году[6].

В апреле 1938 года началась работа над очередной модификацией BAR для Армии США. Военные считали, что BAR должен служить лёгким пулемётом для огневой поддержки. Первые прототипы новой модели были оснащены двуножными сошками, крепившимися к стволу, а также пистолетной рукояткой и регулятором скорости огня, заимствованным у FN Herstal[22]. Регулятор скорости огня хорошо зарекомендовал себя на испытаниях, а пистолетная рукоятка позволила стрелку вести огонь из положения лёжа. Но в 1939 году Армия США объявила о том, что все модификации оружия должны предусматривать его переоборудование к стандартному варианту без потери взаимозаменяемости деталей[23]. Это поставило крест на регуляторе скорости огня и пистолетной рукоятке от FN Herstal[23].

30 июня 1938 года был утверждён ещё один вариант винтовки, M1918A2[23]. Пистолетная рукоятка от FN и регулятор скорости огня с двумя скоростями стрельбы были отвергнуты, и им на замену пришёл регулятор от Springfield Armory, находившийся в прикладе и предусматривавший две скорости непрерывного огня, каждую из которых можно было установить путём перевода в нужное положение селектора — F (300—450 выстрелов в минуту) и A (500—550 выстрелов в минуту)[6]. Кроме того, сошку с опорой в виде диска прикрепили к концу дульной части ствола, крепление для магазинов установили ближе к спусковой скобе, цевье было укорочено, для более эффективного охлаждения был добавлен теплозащитный экран. В комплект к каждому экземпляру винтовки входили сошки-монопод. Сам же пулемёт стал средством огневой поддержки взвода. Целик также был подогнан под новую, лёгкую пулю M2 Ball. Приклад изготавливался из грецкого ореха и был длиннее примерно на 25 мм, чем у базовой модели[24]. Ствол был оснащён новым пламегасителем и регулируемым механическим прицелом. Позднее во время войны к пулемёту добавили ручку для переноски, а от плечевой опоры полностью отказались[6].

По причине бюджетных ограничений первоначальное производство заключалось в обычной переделке старых BAR M1918 в новые M1918A2 при ограниченном количестве M1918A1 и M1922. После начала войны была поставлена задача расширить производство M1918A2, связанная с тем, что все инструменты для обслуживания BAR M1918 оказались непригодными для современного производственного оборудования[25]. Новое производство началось на заводах New England Small Arms Corp. и International Business Machines Corp. (168 тыс. экземпляров было произведено на этих заводах, всего же было произведено около 229 тыс. экземпляров — с перерывами с 1940 по 1953 годы)[14]. В 1942 году недостаток чёрного орехового дерева для прикладов и рукояток стал стимулом для производства пластикового приклада BAR[26]. Состоявшие из бакелита и резинокса и пропитанные измельчённой тканью приклады подвергались пескоструйной обработке для снижения бликов[24]. Firestone Rubber and Latex Products Company производила пластиковые приклады для Армии США с 21 марта 1942 года[24]. В 1940 году устаревшими были объявлены пулемёты M1922, но они использовались позднее «мародёрами Меррилла» (англ.) в Бирме как чуть более лёгкая альтернатива M1918A2.

В 1943 году IBM представила метод литья приёмников патронов из нового типа ковкого чугуна, который продвигался отделом Сагино компании General Motors и получил название ArmaSteel: вследствие этого темпы производства возросли[27]. После успешных тестов в оружейной завода Springfield ответственный за снабжение поручил другим производителям винтовок переключиться на данный сорт чугуна[27]. Производство M1918A2 возобновилось во время Корейской войны, а производителем стала компания Royal McBee Typewriter Co., которая произвела 61 тысячу экземпляров дополнительно[28].

На экспорт

Винтовка BAR была востребована за пределами США, и её различные варианты поставлялись за границу. В 1919 году компания Colt выпустила коммерческий вариант под названием Automatic Machine Rifle Model 1919, имевший внутренний вариант обозначения Model U. По сравнению с M1918 у этого варианта возвратный механизм был вставлен внутрь приклада чуть дальше, чем газоотводная трубка; также отсутствовал пламегаситель. Последующий вариант, Model 1924, включал в себя пистолетную рукоятку и другое цевьё. Эти винтовки выпускались под патроны .30-06 Springfield (7,62×63 мм), 7,65 × 53 мм Belgian Mauser, 7 × 57 мм Mauser, 6,5 × 55 мм, 7,92 × 57 мм Mauser and .303 British (7,7 × 56 мм R)[29]. Все автоматические винтовки Кольта калибра 6,5×55 мм продавались непосредственно FN Herstal[29].

Улучшенный вариант, Model 1925 (R75) стал самым популярным среди распространённых за границей. У него был более тяжёлый, укороченный ствол с двуногой сошкой; этот вариант имел также защитный слой на магазинном приёмнике и выбрасывателе гильз (американские патенты №№ 1548709 и 1533968). Модель производилась под те же патроны, что и Model 1919, за исключением патронов 6,5 × 55 мм[29]. Существовал также укороченный вариант R75A с быстросменным стволом, выпущенный в 1924 году в ограниченном количестве для нужд армии Нидерландов. С 1921 по 1928 годы для продажи за границу компанией FN Herstal было выпущено 800 экземпляров BAR по лицензии от Colt[17].

Все автоматические винтовки производства Colt (в том числе Colt Monitor) продавались за границу[17]. После 1929 года поставка образцов типа Model 1925 и Colt Monitor велась по соглашению с FN Herstal[17] в Северную Америку, Центральную Америку, Вест-Индию, Южную Америку, Великобританию, СССР, Турцию, Сиам, Индию и Австралию[17].

Бельгия

В Бельгии в 1930 году FN Herstal для бельгийской армии был начат выпуск FN Mle 1930 под патрон 7,65 × 53 мм. Mle 1930 является лицензионной копией образца R75 производства компании Colt[30]. Этот вариант имел особую газоотводную трубку и рукоятку управления огнём пистолетного типа, которая размещалась рядом с предохранителем. Разработчиком был Дьедонне Саив (фр. Dieudonne Saive)[30]. Позднее лицензию на производство такого варианта выкупила компания Springfield Armory с расчётом на производство и замену классического варианта M1918[22]. Винтовка также предусматривала плечевую пластину и могла устанавливаться на трёножник.

В 1932 году была разработана новая модификация FN Mle D, имевшая быстросъёмный сменный ствол, пистолетную рукоятку[15], возвратную пружину в прикладе, рукоятку управления огнём пистолетного типа и крепящуюся к газоотводной трубке сошку[6]. Компоновка позволяла ускорить чистку оружия. В 1940 году на вооружении одного пехотного полка было 52 станковых пулемётов и 108 ручных пулемётов данной модификации[6]. Производство FN Mle D образца 1932 года продолжилось уже после Второй мировой войны под патроны .30-06 Springfield и 7,62 × 51 мм НАТО. Последний вариант — Model DA1, который производился под «натовский» патрон 7,62 × 51 мм и предусматривал использование 20-патронных магазинов от FN FAL. В 1961 году FN Herstal полностью прекратила производство пулемётов этого типа[31], хотя они ещё долго использовались в странах Африки и Среднего Востока[6].

Польша

Испытания нескольких ручных пулемётов в Польше прошли в 1924 году, и BAR показался полякам лучшим вариантом по сравнению с британским Lewis, датским Madsen, чехословацким Praha-24 (предшественник ZB-26) и другими. Производство BAR в Бельгии началось после подписания 10 декабря 1927 года соглашения с Польшей о поставке 10 тысяч автоматических винтовок wz. 1928 под патрон 7,92x57 мм[6], которые были созданы на основе R75 специально для Войска Польского. В новом варианте была пистолетная рукоятка[15], видоизменённые сошки и спусковой механизм, открытый V-образный целик и более длинный ствол[6]. Новый вариант получил наименование 7,92 mm rkm Browning wz. 1928 (7,92-мм ручной пулемёт Браунинга образца 1928 года) и был основным оружием огневой поддержки в польской пехоте и кавалерии (в 1939 году на вооружении польской армии было около 20 тысяч подобных винтовок). Производство в Польше велось на государственном оружейном заводе в Варшаве[6].

Польская модификация 1928 года имела три положения на переводчике-предохранителе: B (предохранитель), C (непрерывный огонь) и P (одиночный огонь). Боевая скорострельность составляла от 40 до 60 выстрелов в минуту, а возвратно-боевая пружина и буфер размещались в прикладе. Использовались мушка и рамочный прицел с диоптрическим целиком, также предусматривался и зенитный прицел (но для этого пулемёт нужно было ставить на треножный станок)[6]. В сложенном положении дальность прицеливания составляла 300 м, в поднятом положении — от 400 до 1600 м с шагом 100[6]. Поляки выпускали два варианта: первый с пламегасителем и предохранителем мушки, второй — без этих двух элементов и с укороченным прикладом[6]. К августу 1939 года было изготовлено 10 710 пулемётов, но это было слишком мало, поэтому в 1939 году поляки применяли устаревшие пулемёты. В ходе войны часть пулемётов оказалась на вооружении немцев (как трофейные, так и производившиеся в оккупированной Варшаве), а часть попала на советские склады и осенью 1941 года использовалась советским ополчением[6].

В середине 1930-х годов оружейник Вавжинец Левандовский получил задание создать авиационный пулемёт на основе Browning wz. 1928, и созданная им модель стала известна как wz. 1937. Скорострельность такого оружия составляла 1100 выст/мин. В конструкции отсутствовал приклад, присутствовала рукоятка в форме лопаты у приёмника патронов, пружина привода была сдвинута под ствол; также появилась новая система подачи патронов как встроенный модуль — вместо прежних 20-патронных магазинов стали использоваться ленты на 91 патрон. Пулемёт был принят на вооружение польской авиации в 1937 году: 339 таких образцов устанавливались на бомбардировщики PZL.37 Łoś и разведывательные самолёты LWS-3 Mewa[32][33].

Швеция

В 1920 году бельгийский производитель оружия FN Herstal получил эксклюзивные права на производство и продажу винтовок BAR от компании Colt. Винтовки стали поставляться и в Швецию: первой такой винтовкой стала Kg m/21 (швед. Kulsprutegevär, автоматическая винтовка) под патрон 6,5 × 55 мм M/94. Это был вариант Model 1919, переработанный под нужды шведских войск. Лицензию на производство этого образца получила компания Carl Gustafs Stads Gevärsfaktori из Эскильстуны. Помимо переработанного под другой патрон ствола, в шведском образце винтовки использовались специализированные сошки и пистолетная рукоятка[15]. В межвоенные годы этот образец автоматической винтовки стал основным оружием огневой поддержки шведских войск, не считая шведского пулемёта Ksp m/1914 (лицензионная копия пулемёта Шварцлозе M.07/12)[34].

Шведов не устраивал быстрый перегрев ствола, и те начали разрабатывать механизм быстрой смены ствола, сочетавший расширенную ствольную коробку с рядом вращающихся фланцев, управляемых механизмом запирания канала ствола. На стволе по всей его длине были просверлены отверстия для охлаждения. Новый вариант автоматической винтовки под именем fm/1935 успешно был протестирован, а в 1937 году на вооружение была принята его окончательная версия под именем Kg m/37. Для образца m/37 были характерны быстросменный гладкий и длинный ствол, складная рукоятка, складные мушка и стоечный прицел, пистолетная рукоятка[15] и возвратно-боевая пружина в трубке позади ствольной коробки[6]. Многочисленные образцы m/21, которые удалось вручную переделать под новый вариант, получили новое обозначение Kg m/21-37[34]. Цевья на пулемёте не было, и сошки играли роль передней рукоятки во время стрельбы с рук[6]. Эта модель использовалась в шведской армии до 1980 года, и только после этого её сменил пулемёт FN MAG, однако оружие и по сей день находится на складах в распоряжении резервных частей шведских войск[6]. Компания Carl Gustaf создала также прототип, предполагавший использование пулемётных лент, но он не был принят на вооружение.

Китай

Национально-революционная армия Китая использовала образец FN M1930 во время второй японо-китайской войны. Китайские пулемёты Браунинга производились под патрон 7,92 × 57 мм, который использовался китайскими войсками. После вступления США во Вторую мировую войну Экспедиционным войскам Китайской республики стали поставляться американские образцы BAR, которые под конец войны достались и армии КНР.

Тактико-технические характеристики моделей

Произведённые в США образцы

Вариант[6] M1918 M1918A1 М1922 M1918A2
Масса без магазина (кг)[6] 7,26 8,41 8,62 8,82
Масса со снаряжённым магазином (кг)[6] 7,805 8,965 9,165 9,365
Длина оружия (мм)[6] 1195 1194 1194 1219
Длина ствола (мм)[6] 610 600 595 610
Число нарезов[6] 5 4 4 4
Режимы стрельбы[6] Одиночный / непрерывный Одиночный / непрерывный Одиночный / непрерывный Только непрерывный
Начальная скорость пули (м/с)[6] 823 750 735 855
Скорострельность (выстрелов в минуту)[6] 600 400 600 500
Практическая скорострельность (выстрелов в минуту)[6] 40 (одиночная стрельба) / 180 (непрерывная стрельба) 40 (одиночная стрельба) / 180 (непрерывная стрельба) 40 (одиночная стрельба) / 180 (непрерывная стрельба) 180 (только непрерывная стрельба)
Прицельная дальность (м)[6] 1460 1365 1365 1372
Эффективная дальность (м)[6] 600 600 600 600

Зарубежные лицензионные копии

Вариант[6] FN Model D M/37 Wz. 1928
Калибр (мм)[6] 7,62 6,5 7,92
Тип патрона[6] .30-06 Springfield 6,5 × 55 7,92 × 57
Масса без магазина (кг)[6] 9,18 9,53 8,85
Длина оружия (мм)[6] 1143 1168 1110
Длина ствола (мм)[6] 508 610 610
Число нарезов[6] 4 6 4
Режимы стрельбы[6] Одиночный / непрерывный Одиночный / непрерывный Одиночный / непрерывный
Начальная скорость пули (м/с)[6] 854 745 760
Скорострельность (выстрелов в минуту)[6] 650 500 500
Прицельная дальность (м)[6] 800 1600

Применение

Армия США в войнах

Первая мировая война

На момент изобретения автоматическая винтовка Браунинга рассмтривалась как лёгкое оружие, из которого можно было стрелять навскидку и вести даже непрерывный огонь — она заслужила репутацию ручного пулемёта с маневренностью винтовки[6]. К пулемёту прилагался ремень с поясом, который позволял бойцу вешать оружие на шею и спокойно с ним ходить, а также был предназначен для хранения магазинов. На ремне также была стальная пряжка, которая снижала отдачу при стрельбе от бедра. Теоретически непрерывный огонь мог вестись и от бедра[35].

В сентябре 1918 года автоматическая винтовка Браунинга поступила на вооружение Американских экспедиционных сил (англ.) (а именно 79-й пехотной дивизии Армии США), и американцы решили испытать винтовку при тактике стрельбы на ходу. Французы использовали эту тактику с 1916 года: солдаты выбирались из окопов и шли в атаку на вражеские позиции, ведя на ходу огонь из пулемётов Шоша. 79-й пехотной дивизии Армии США впервые применила данные винтовки 13 сентября 1918 года, причём в той дивизии служил сын разработчика оружия, 2-й лейтенант Армии США Вэл Браунинг[13]. BAR был брошен в бой лишь на поздних этапах войны, поскольку американский генерал Джон Першинг опасался, что новое оружие попадёт в руки немцев. Но несмотря на своё позднее появление в войне и весьма ограниченное применение[6], автоматическая винтовка зарекомендовала себя с хорошей стороны: её активно задействовали британские и французские войска в ходе Мёз-Аргоннского наступления[13]. Американские войска использовали её в боях вплоть до 11 ноября 1918 года, когда прекратились боевые действия[13].

Межвоенные годы

Ручной пулемёт Браунинга поступил на вооружение всех частей Вооружённых сил США: от сухопутных до морских[36]. Оружие хранилось на складах боевых кораблей флота США, к каждому пулемёту прилагался сменный ствол[36]. На кораблях 1-го ранга могло храниться до 200 таких единиц оружия[36]. Многие образцы оставались на службе военно-морских сил США вплоть до 1960-х годов[36].

Ручные пулемёты использовались Корпусом морской пехоты во время оккупации Гаити и Никарагуа, а также личным составом ВМС США во время патрулирования реки Янцзы (англ.) в Китае[37]. 1-я бригада морской пехоты, базировавшаяся в Порт-о-Пренсе, заметила, что солдату требовалось два дня для полного обучения правилам обращения с «Браунингом», а чтобы научиться обращаться с пистолетом-пулемётом Томпсона, требовалось не больше половины суток[37].

Вторая мировая война

После обострения внешнеполитической обстановки в Европе в США срочно началось переоборудование автоматических винтовок Браунинга в ручные пулемёты (модель M1918A2): причиной было банальное отсутствие ручного пулемёта на вооружении американских войск. Приказ о переоборудовании был отдан 30 июня 1938 года[38]. Автоматическая винтовка стала оружием огневой поддержки для взвода из 12 человек[39], но при этом каждый из бойцов проходил курс обучения обращению с оружием, чтобы заменить раненого или убитого бойца. К началу войны в пехотных ротах были расчёты из двух или трёх человек с пулемётом Браунинга — стрелок и два помощника, подававших магазины. К 1944 году в практику вошло использование ручного пулемёта только одним человеком: остальные стрелки, оснащённые винтовками, сами носили магазины с патронами для пулемёта Браунинга[40]. В среднем в сражении стрелок из данного оружия мог проводить около 30 минут (в лучшем случае его заменяли, в худшем случае он попросту погибал)[41]. Несмотря на разногласия по поводу предназначения пулемёта тем или иным солдатам, правилам обращения с ним обучались солдаты всех рангов и всех физических комплекций[42].

По тактической доктрине Армии США на один взвод приходился один ручной пулемёт M1918A2, для которого один или два человека должны были подавать магазины и патронные ленты[39]. Сами стрелки были вооружены винтовками M1 Garand, а расчёт пулемёта только поддерживал их во время атаки и обеспечивал продвижение стрелков при помощи плотного огня[39]. Однако от этой тактики американцы отказались после первых поражений в боях с немецкими войсками, в которых как минимум одна четверть личного состава была оснащена пистолетами-пулемётами и ручными пулемётами[41]. Чтобы реализовать весь потенциал пулемёта Браунинга, в один взвод стали включать уже два расчёта пулемётчиков, следуя примеру морской пехоты. Один расчёт вёл огонь до полного опустошения магазина, после чего в бой вступал второй расчёт, позволяя первому перезарядить оружие. На Тихоокеанском театре военных действий пулемётчики были, как правило, в начале или конце патруля или пехотной колонны, поскольку их огневая мощь могла иногда прорвать окружение в случае засады[43]. Боевой опыт показал, что во взводах автоматическое оружие очень и очень важно, вследствие чего Корпус морской пехоты США стал раздавать пулемёты Браунинга всё чаще и чаще солдатам. В 1943 году на одну дивизию приходилось 513 единиц этого оружия, а в 1945 году — уже 867[44]. Появились взводы из 13 человек с тремя расчётами BAR по 4 человека на каждый. Теперь стрелки уже вынуждены были прикрывать пулемётчиков[44].

Несмотря на улучшения в M1918A2, сам ручной пулемёт из-за своего открытого затвора и мощной отдачи всё ещё был тяжёлым для освоения оружием, и солдатам требовалась регулярная практика поражения мишеней на расстоянии без заминки[45]. Его эффективность, с точки зрения взвода, не была очень высокой из-за долгой смены ствола и небольшой вместимости магазина, вследствие чего американцы выбирали британский ручной пулемёт Bren или японский Тип 96. Механизм оружия, снижавший скорострельность, и система снижения отдачи неким сержантом были презрительно названы «машиной Голдберга», которую ещё могло и заклинить из-за нерегулярной чистки[46]. Сошки, повышавшие точность оружия по сравнению с точностью винтовки, и опора под прикладом в бою иногда мешали[43], поэтому пулемёт с 1942 года стал производиться только с сошками без лишней опоры под прикладом. Тем не менее, недовольство некоторых сухопутных солдат и морских пехотинцев не убавилось из-за сошек и пламегасителя, которые делали оружие ещё более тяжёлым. В таком состоянии пулемёт использовался на Тихоокеанском театре военных действий, сохранив свою роль оружия поддержки[46]. Ещё одной проблемой было то, что в состоявших на вооружении Армии США пулемётах Браунинга не было пистолетной рукоятки (в отличие от европейских лицензионных копий или образцов, состоявших на вооружении ФБР): это не только снижало эффективность применения оружия, но и даже приводило порой к массовым потерям личного состава американских войск, поскольку те попросту не умели обращаться с ручным пулемётом[15].

По причине количества заказов на продукцию, определённых военных приоритетов, проблем с контрактами и уровня материально-технического обеспечения[47] использование M1918A2 было слишком дорогим из-за быстро кончающихся боеприпасов. Производством M1918 занимались тогда разнообразные компании, в числе которых была и IBM. В 1945 году солдат отправляли в бой с классическими M1918 старого образца: так, 1-я кавалерийская дивизия при высадке в заливе Лингаен на Филиппинах, по словам одного сержанта, использовала самые изношенные пулемёты Браунинга[48]. После некоторого времени в распоряжение частей стали поступать образцы с испорченными механизмами отдачи из-за привычки солдат ставить пулемёт в вертикальное положение (прикладом вниз) и чистить его в таком положении вся грязь и весь порох оседали на механизме отдачи[46]. Трубка для отвода пороховых газов пулемёта никогда не производилась из нержавеющей стали, как это было в случае с M1 Garand, и ржавела из-за использования разъедающих боеприпасов для карабинов типа M2. Избежать проблем с оружием можно было, только если солдат осуществлял за ним ежедневный уход[46].

Во время Второй мировой войны пулемёт использовался везде, где это было возможно, в разных целях. Иногда его могли использовать и в качестве зенитного: так, в 1944 году капитан Уолли А. Гайда из Командования воздушным транспортом ВВС США доложил, что из пулемёта BAR был обстрелян некий японский истребитель типа «Накадзима», который атаковал транспортный самолёт C-46 Commando, летевший в Бирме. Гайда, высунувшись из кабины, открыл огонь из пулемёта по самолёту и одной пулей смертельно ранил японского пилота[49][50].

Корейская война

Пулемёт BAR продолжил использоваться и в Корейской войне. Последний военный контракт на производство M1918A2 был заключён с Royal Typewriter Co. из Хартфорда (штат Коннектикут), который произвёл около 61 тысячи единиц оружия, используя коробки и ударно-спусковые механизмы ArmaSteel[28]. Историк С. Л. А. Маршалл, изучая использование пехотного оружия в Корейской войне, опросил сотни офицеров и солдат по поводу эффективности использования огнестрельного оружия в боях[51], и подавляющее большинство респондентов назвало лучшим образцом именно BAR благодаря его лёгкости, портативности и возможности ведения непрерывного огня[52]. Обычно солдат нёс на себе пояс с 12 магазинами (плюс ещё 3-4 магазина в карманах)[53], а боевую массу прибавляли несколько фляжек, пистолет M1911, гранаты и бронежилет[53]. Как и во Вторую мировую войну, стрелки пользовались сошками для точной стрельбы из стационарного положения, но при этом ими чаще и чаще использовался пламегаситель, полезный в ночных боях[54]. Огромные запасы боеприпасов, которые тратились расчётами в Корее, обусловили необходимость постоянного сопровождения пулемётчика его вторым номером, особенно при патрулировании[55]. Магазинов для пулемётов постоянно не хватало, и генерал Маршалл сообщал, что стрелкам крайне необходимо было отправлять боеприпасы для M1918[56].

Обычно именно пулемёты BAR предрешали исход столкновения американских войск с северокорейскими и китайскими войсками. Армии КНДР и Китая делали ставку на миномётный обстрел и плотный пулемётный огонь, отрезая войска США и силы миротворцев ООН от пунктов снабжения, лишая их припасов и подкреплений. Пулемётчики китайцев и корейцев были обучены лучше всех как стрельбе, так и маскировке, близко подбираясь к противнику (их трудно было отличить от миротворцев ООН)[57]. Часто они внезапно открывали огонь в упор с коротких дистанций, накрывая целую площадь на местности[57]. В таких условиях американцы не могли быстро добраться до «Браунингов» типа M1919A4 или M1919A6 без тяжёлых потерь, а если они уже добирались, то противник их уже выслеживал и добивал миномётным и пулемётным огнём, даже не давая американцам развернуть оружие. В таких случаях был полезен только пулемёт M1918A2[57].

В разгар боя пулемётчик BAR, состоявший в бригаде огневой поддержки, помогал удерживать слабые зоны по периметру, несмотря на давление китайцев и северных корейцев. В обороне он мог укрепить какой-нибудь аванпост[57]. Также он мог эффективно бороться со снайперами: если солдат обучался снайперской стрельбе на должном уровне, то он мог справиться лучше, чем шестеро стрелков с винтовками M1[57]. Всё чаще вооружённых пулемётами Браунинга солдат включали в ночные операции: огневая мощь и способность подавлять огневые точки противника позволила американцам успешно проводить ночные штурмы вражеских позиций[58].

Пулемёты M1918A2 нового образца часто прославлялись за безукоризненные действия в боях, но многие специалисты высказывали своё недовольство: оружие, которое производилось на заводах в Японии, было неэффективным, а механизм отдачи там так и не был исправлен[44]. После долгих споров снабжение исправных пулемётов всё-таки удалось наладить, исправив проблемы с газоотводом и организовав производство некоторых частей из нейлона, что намного облегчило чистку оружия[55].

Вьетнамская война

На ранних этапах Вьетнамской войны это оружие использовалось южновьетнамскими регулярными частями и американскими частями «второй линии»: BAR использовался наравне с модификациями M1918A2 и M1919A6, пистолетом-пулемётом M3A1, автоматическим карабином M2 и винтовкой M1 Garand[59]. Однако советники сил спецопераций США выбирали именно автоматическую винтовку Браунинга как своё оружие. Сержант спецназа США говорил:

Много раз с тех пор, как я совершил три командировки во Вьетнам, я благодарил Господа за ... то, что у меня была BAR, которая реально работала по сравнению с заклинивающей M16... В наших [Сил специальных операций] лагерях было много разведчиков Вьетконга, которые могли украсть любое попавшееся им оружие. Не стоит повторять: самым популярным оружием для хищения была почтенная старая BAR.

После Вьетнамской войны

Национальная гвардия США хранила на своих складах запасы автоматических винтовок Браунинга до 1970-х годов. Позднее США стали продавать союзникам по НАТО и некоторым странам Третьего мира это оружие: оно в 1990-е годы стало неотъемлемой частью вооружения ряда стран.

Использование полицией и преступниками

Colt Monitor не пользовался популярностью и не приобретался гражданскими лицами во время Великой депрессии[60], зато преступники активно добывали это оружие: в 1936 году его цена на чёрном рынке составляла 5 тысяч долларов — немногим меньше стоил военный вариант[60]. Это было любимое оружие Клайда Бэрроу, который владел несколькими пулемётами M1918, ограбив склады Национальной гвардии США (три таких образца были найдены в машине Бэрроу после гибели бандита). В распоряжении Бэрроу были бронебойные пули .30-06, которые он вывозил со складов боеприпасов; также он сам модифицировал пулемёты для собственных нужд[61]. Его напарница Бонни Паркер, несмотря на маленький вес в 90 фунтов (чуть более 40 кг), научилась обращаться с оружием и точно стрелять из «Браунинга». 13 апреля 1933 Паркер и Бэрроу пришлось применить оружие на практике, когда они, укрывшись в одном из домов города Джоплин (штат Миссури), обстреляли пошедших на штурм полицейских[61]. Один из пострадавших вынужден был прятаться за большим дубом после того, как Бонни открыла огонь из «Браунинга». Позднее он утверждал:

Эта маленькая рыжая женщина нашпиговала мне лицо щепками, которые полетели с другой стороны дерева из-за этих проклятых пушек!

Поскольку автоматического оружия в руках гангстеров оказывалось всё больше и больше, руководитель ФБР Эдгар Гувер приказал своим подчинённым немедленно начать обучение стрельбе из автоматических винтовок Браунинга и пистолетов-пулемётов Томпсона. ФБР предпочли вариант пулемёта 90 Colt Monitor[17]: некоторые из этих экземпляров передавались офицерам низшего звена как вспомогательное оружие, полезное для проведения операций; другие же были переданы Академии ФБР в Куантико для обучения[62]. 11 экземпляров оружия были переданы в 1934 году Департаменту Казначейства США, а ещё 24 — различным государственным тюрьмам, банкам, охранным компаниям, полицейским участкам городов, графств и штатов[17].

Неоднократно утверждалось, что оружие попало в руки Симбионистской армии освобождения (варианты M1918 или M1918A2) и что из него стреляли в здании полиции Лос-Анджелеса 17 мая 1974 года, однако в действительности ни у кого из симбионистов не было этого оружия. Нападавшие в тот день использовали обрезы M1 Carbine[63], самозарядные винтовки Remington Model 742 (англ.) (их переделали вручную в автоматические) и самозарядные охотничьи ружья Браунинга, причём у последних по чистой случайности было то же обозначение BAR, что и для ручных пулемётов Браунинга[64].

В 1990-е годы ряд экземпляров пулемётов Браунинга оказался в руках незаконных вооружённых формирований, в основном действовавших на территориях стран СНГ[2].

Гражданское использование

После завершения боевых действий в Первой мировой войне компания Colt Arms Co. получила патент на производство тех автоматических винтовок Браунинга, которые так и не сошли с конвейера во время войны[65]. Это позволило «Кольту» заняться продажей оружия и для гражданских лиц. Так, первой на рынок оружия попала винтовка Colt Automatic Machine Rifle Model 1919, ставшая первым образцом огнестрельного оружия из данного семейства. Однако его высокая цена и ограничения в использовании привели к очень низким продажам. Легендарный мастер трюковой стрельбы 1920-х Эд Топперуайн приобрёл одну из автоматических винтовок Браунинга, произведённых Colt Arms Co., для показательной стрельбы по летающим мишеням на выставках[66]. Некоторые продажи BAR осуществлялись через посредников, например, Ott-Heiskell Hardware Co[67].

В 1931 году во время Великой депрессии началась продажа BAR по 300 долларов за набор, куда входили сам экземпляр оружия, комплект запасных частей, ремень, аксессуары для чистки и шесть магазинов, но в компании Colt не было записей о подобных продажах физическим лицам[29]. В 1934 году был принят Акт о национальном огнестрельном оружии, и продажа BAR гражданским лицам была ещё больше ограничена; в 1968 году в США запретили импортировать автоматическое оружие для продажи гражданским лицам; в 1986 году производство автоматического оружия для продажи гражданским лицам было окончательно запрещено. Однако в настоящее время экземпляры автоматических винтовок Браунинга всё ещё есть в США и иногда выставляются на продажу.

Некоторые из компаний производят самозарядные варианты винтовок на продажу: так, патентом на производство варианта M1918A3-SLR (самозарядный вариант M1918) обладает компания Ohio Ordnance Works Inc. в городе Чардон (штат Огайо)[68], которая начала выпуск оружия в 2009 году[14]. При изготовлении M1918A3 используются детали ранее выпущенных M1918[69]. В ноябре 2013 года Ohio Ordnance Works, Inc. разработала вариант модернизации M1918, получивший наименование HCAR с возможностью установки прицелов стандарта НАТО, новым стволом (оснащённым дульным тормозом-компенсатором), новым пластмассовым цевьем и регулируемым прикладом скелетного типа (что позволило уменьшить массу оружия с 20 до 12 фунтов)[70].

Страны, использовавшие оружие

Автоматические винтовки Браунинга находились на вооружении в США, странах Балтии, Китае и ряде других государств.

См. также

Напишите отзыв о статье "Браунинг M1918"

Примечания

  1. ISBN 5-8138-0529-X
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Благовестов, 2004, с. 464—466.
  3. 1 2 3 Chinn, 1951, p. 175.
  4. 1 2 Bishop, 2002, p. 239.
  5. [www.fas.org/man/dod-101/sys/land/m249.htm "Squad Automatic Weapon (SAW), M249 Light Machine Gun."] FAS Military Analysis Network. Federation of American Scientists, 1999. Web. Accessed 14 Dec 2012.
  6. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 [topwar.ru/14587-amerikanskiy-ruchnoy-pulemet-m1918-bar.html Американский ручной пулемет Browning М1918 (BAR)] (рус.). Военное обозрение (26 мая 2012). Проверено 13 марта 2016.
  7. 1 2 [world.guns.ru/machine/usa/browning-m191-bar-r.html Современное стрелковое оружие мира — Browning M1918 BAR].
  8. 1 2 3 Ballou, 2000, pp. 225—226.
  9. Chinn, 1951, p. 173.
  10. 1 2 Chinn, 1951, p. 176.
  11. Chinn, 1951, p. 177.
  12. 1 2 Chinn, 1951, p. 180.
  13. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Chinn, 1951, p. 181.
  14. 1 2 3 4 5 6 Chris Eger. [www.guns.com/2013/04/02/m1918-bar-browning/ The Browning M1918 BAR: Walking fire (VIDEO)]
  15. 1 2 3 4 5 6 7 Mike Sparks. [www.combatreform.org/lightmachineguns.htm WW2 Re-Think: Was there a Way to Get American Infantry Squads a Sustained-Fire Light Machine Gun like the Germans Had? How About Detachable Magazine and Stripper Clip-Fed Rifles?]. Combar Reform Groups (25 февраля 2011).
  16. Gordon L. Rottman, Alan Gilliland, Johnny Shumate. [books.google.ru/books?id=L4GfAgAAQBAJ Browning .30-caliber Machine Guns]. — Osprey Publishing, 2014. — P. 14. — 80 p. — ISBN 9781472808042.
  17. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Ballou, 2000, pp. 89—95.
  18. BAR // Я. Хогг. Огнестрельное оружие: справочник. М., «Астрель» — АСТ. 2004. стр.406
  19. 1 2 3 4 5 Ballou, 2000, pp. 124—128.
  20. Ballou, 2000, p. 126.
  21. Ballou, 2000, p. 130.
  22. 1 2 Ballou, 2000, pp. 133—138.
  23. 1 2 3 Ballou, 2000, pp. 131—139.
  24. 1 2 3 Ballou, 2000, p. 301.
  25. Ballou, 2000, pp. 146—154.
  26. Ballou, 2000, pp. 301—303.
  27. 1 2 Ballou, 2000, p. 168.
  28. 1 2 Ballou, 2000, p. 191.
  29. 1 2 3 4 Ballou, 2000, pp. 95—99.
  30. 1 2 Ballou, 2000, pp. 391—393.
  31. Александр Вдовенко. Польский пулемёт обр. 1928 г. // журнал "Оружие и охота", № 7, 2011
  32. Popiel, Adam. Uzbrojenie lotnictwa polskiego 1918-1939. — Warszawa: SIGMA NOT, 1991. — ISBN 8385001379.
  33. Erenfeicht, Leszek Karabin maszynowy wz.28 // Strzał. — 2003. — Май. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1644-4906&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1644-4906].
  34. 1 2 3 Kjellander, 1990, p. 265—266.
  35. [youtube.com/watch?v=MlDQzTf2Pp0 Ohio Ordnance Works 1918A3 BAR Hip-Fire] на YouTube
  36. 1 2 3 4 Ballou, 2000, p. 115.
  37. 1 2 Ballou, 2000, p. 116.
  38. Ballou, 2000, p. 139.
  39. 1 2 3 Rush, 2003, p. 26.
  40. Ballou, 2000, p. 174.
  41. 1 2 Ballou, 2000, p. 169.
  42. Patton's Ghost Corps (2006) interviews with US 3rd Army veterans.
  43. 1 2 George, 1981, p. 400.
  44. 1 2 3 Ballou, 2000, p. 194.
  45. Dunlap, 1948, p. 307.
  46. 1 2 3 4 Dunlap, 1948.
  47. Ballou, 2000, pp. 160—166.
  48. Dunlap, 1948, p. 223.
  49. [www.faqs.org/docs/air/avc46.html Curtiss C-46 Commando]
  50. [www.century-of-flight.net/Aviation%20history/photo_albums/timeline/ww2/2/Curtiss%20Commando.htm American Aircraft of World War Two, Curtiss Commando]
  51. Marshall, S.L.A., Infantry Operations and Weapons Usage in Korea, Project Doughboy, Operations Research Office (ORO), U.S. Army (1953)
  52. Ballou, 2000, pp. 191—194.
  53. 1 2 Ballou, 2000, p. 200.
  54. Ballou, 2000, p. 199.
  55. 1 2 Ballou, 2000, p. 201.
  56. Ballou, 2000, p. 193.
  57. 1 2 3 4 5 Ballou, 2000, pp. 193—194.
  58. Ballou, 2000, pp. 196—199.
  59. 1 2 Ballou, 2000, p. 204.
  60. 1 2 Ballou, 2000, p. 95.
  61. 1 2 3 Ballou, 2000, pp. 77—79.
  62. Ballou, 2000, p. 94.
  63. Banned for Hating Trolls. [theminiaturespage.com/boards/msg.mv?id=406833 "The Symbionese Liberation Army" Topic] (англ.). The Miniatures Page (21 Dec 2015 1:57 p.m. PST). Проверено 2 мая 2016.
  64. Sigmania, WrongRecroom. [www.defensivecarry.com/forum/law-enforcement-military-homeland-security-discussion/204791-we-had-our-gunmen-attack-already-1997-a.html We had our gunmen attack already in 1997] (англ.). Defensive Carry (January 7th, 2015). Проверено 2 мая 2016.
  65. Ballou, 2000, pp. 65—66.
  66. Ballou, 2000, p. 76.
  67. Ballou, 2000, p. 97.
  68. [www.ohioordnanceworks.com/Firearms/OOWExclusiveFirearms/1918A3_SLR.rif Home]. Ohio Ordnance Works.
  69. [www.ohioordnanceworks.com/rifles/semi-auto/1918a3-slr-bundle 1918A3 SLR Bundle] // официальный сайт компании "Ohio Ordnance Works, Inc."
  70. [soldiersystems.net/2014/02/13/osprey-range-day-heavy-counter-assault-rifle/ Osprey Range Day – Heavy Counter Assault Rifle] // "Soldier Systems Daily", February 2014
  71. [www.forgottenweapons.com/james-d-julia-polish-wz-28-bar-shooting-history-disassembly/ James D. Julia: Polish wz.28 BAR Shooting, History, Disassembly]  (англ.)
  72. Schmidl, Erwin A.; Ritter, László. [books.google.ru/books?id=XlyrJ2QNpncC The Hungarian Revolution 1956]. — Osprey Publishing, 2006. — 64 с. — ISBN 184603079X.
  73. Salmón, Gary Prado. [books.google.ru/books?id=z04SG6J16eoC The Defeat of Che Guevara: Military Response to Guerrilla Challenge in Bolivia]. — Greenwood Publishing Group, 1990. — 288 с. — ISBN 0275932117.
  74. Maximiano, Cesar Campiani; Neto, Ricardo. [books.google.ru/books?id=602usxQTOF8C Brazilian Expeditionary Force in World War II]. — Osprey Publishing, 2011. — 48 с. — ISBN 1849084831.
  75. The Home Guard training Manual, Maj John Langdon-Davies, John Murry and the Pilot Press 1942, p. 120.
  76. [aforjar.wordpress.com/2013/12/01/diverso-armamento-empleado-por-el-vietcong-y-el-evn/ Diverso armamento empleado por el Vietcong y el EVN]  (исп.)
  77. 1 2 3 4 5 Jones, Richard D.; Ness, Leland S. Jane's Infantry Weapons 2009/2010. — Coulsdon: Jane's Information Group, 2009. — ISBN 978-0-7106-2869-5.
  78. [www.wehrmacht-awards.com/forums/showthread.php?t=517199&page=2 Bundeswehr in Action from the Early Days]  (англ.)
  79. Perdue, Robert E. (Jr.). [books.google.ru/books?id=40kEYZhjo18C Behind the Lines in Greece: The Story of OSS Operational Group II]. — AuthorHouse, 2010. — 222 с. — ISBN 1449067891.
  80. [www.forgottenweapons.com/light-machine-guns/browning-automatic-rifle-bar/ Forgotten Weapons: Browning Automatic Rifle (BAR)]  (англ.)
  81. [www.kaskus.co.id/thread/53b41b85bfcb176e658b45d4/senapan-perang-indonesia-jaman-dulu/3 Senapan Perang Indonesia Jaman Dulu]  (индон.)
  82. Michael Kilian. IRA best at burning buses. // Chicago Tribune. Oct. 2, 1980
  83. [www.sbhac.net/Republica/Fuerzas/Armas/Infanteria/Subfusiles/Subfusiles.htm#Ligeras Fusil Ametrallador Browning 7,92 mm. WZ28-BAR]
  84. [books.google.ru/books?id=XSu1CwAAQBAJ The War in Cambodia 1970–75]. — Bloomsbury Publishing, 2011. — 48 с. — ISBN 1846037018.
  85. Sandler, Stanley. [books.google.ru/books?id=HjqmAgAAQBAJ The Korean War: An Encyclopedia]. — Routledge, 2014. — 472 с. — (Military History of the United States). — ISBN 1135767068.
  86. Spurr Russell. Enter the Dragon: China's Undeclared War Against the U.S. in Korea 1950-51. — New York: Newmarket Press, 1988. — ISBN 1-55704-008-7.
  87. Gander, Terry J.; Hogg, Ian V. Jane's Infantry Weapons 1995/1996. Jane's Information Group; 21 edition (May 1995). ISBN 978-0-7106-1241-0.
  88. Pedraja, René De La. [books.google.ru/books?id=kChyVw5MYB4C Wars of Latin America, 1948-1982: The Rise of the Guerrillas]. — McFarland, 2013. — 374 с. — ISBN 0786470151.
  89. Hodges, 2012, p. 70.
  90. Brownings taken from French Ship. // Lodi News Sentinel, May 27, 1954.
  91. № 108. Из описания боевой деятельности войск Московской зоны обороны за октябрь 1941г. - февраль 1942 г., составленного штабом зоны (не ранее февраля 1942 г.) // Москва - фронту, 1941 - 1945 гг. сб. документов и материалов. М., 1966. стр.251-265
  92. Сергей Монетчиков. [www.bratishka.ru/archiv/2011/11/2011_11_8.php Победители: Триумф и трагедия Москвы] // журнал «Братишка», ноябрь 2011
  93. Великая Отечественная война 1941-1945 в фотографиях и кинодокументах. 1941 год. / сост. Н.М. Афанасьев, М.А. Трахман. 2-е изд., доп. М., "Планета", 1985. стр.67
  94. [www.militaryfactory.com/smallarms/detail.asp?smallarms_id=58 Browning M1918 BAR (Browning Automatic Rifle) - Light Machine Gun / Squad Support Weapon - History, Specs and Pictures - Military, Security and Civilian Guns and Equipment]  (англ.)
  95. [www.thetruthaboutguns.com/2013/10/foghorn/gun-review-browning-automatic-rifle-bar/ Gun Review: Browning Automatic Rifle (BAR)]  (англ.)
  96. [www.jaegerplatoon.net/LMG2.htm 6,5 mm light machinegun M/21]
  97. Hodges, 2012, p. 15.
  98. Windrow, Chappel, 1998, p. 41.
  99. Rottman, Volstad, 1990, p. 56.
  100. [www.africafiles.org/atissueezine.asp?issue=issue5 THE PROBLEM OF SMALL ARMS IN AFRICA]  (англ.)

Литература

  • Ballou, James L. Rock in a Hard Place: The Browning Automatic Rifle. — Ontario, California: Collector Grade Publications Inc., 2000. — ISBN 0-88935-263-1.
  • Bishop, Chris. The Encyclopedia of Weapons of World War II. — New York: Sterling Publishing, 2002. — ISBN 1-58663-762-2.
  • Chinn, George M. [www.ibiblio.org/hyperwar/USN/ref/MG/index.html The Machine Gun, Volume I: History, Evolution, and Development of Manual, Automatic, and Airborne Repeating Weapons]. — Washington, D.C.: Bureau of Ordnance, Department of the Navy, 1951.
  • Dunlap, Roy F. Ordnance Went Up Front. — Samworth Press, 1948. — ISBN 1-884849-09-1.
  • George, Lt. Col. John. Shots Fired In Anger. — NRA Publications, 1981. — ISBN 0-935998-42-X.
  • Hogg, Ian V.; Weeks, John. Military Small Arms of the 20th Century. — DBI Books Inc..
  • Hodges, Robert. [books.google.ru/books?id=weYgAbi1U5IC The Browning Automatic Rifle]. — Osprey Publishing, 2012. — 80 с. — ISBN 184908761X.
  • [www.ibiblio.org/hyperwar/USA/ref/FM/PDFs/FM23-15.PDF FM 23–15: Basic Field Manual — Browning Automatic Rifle, Caliber .30, M1918A2 (27 Aug 1940)].
  • Kjellander, Bo. Hemvärnet 1940-1990: en jubileumsbok. — Stockholm: Rikshemvärnsstabens historiekomm., 1990. — ISBN 91-7970-925-7.
  • Popiel, Adam. Uzbrojenie lotnictwa polskiego 1918–1939. — Warszawa: SIGMA-NOT, 1991. — С. 205–206. — ISBN 83-85001-37-9.
  • Rottman, Gordon L.; Volstad, Ron. Vietnam Airborne. — London: Osprey Publishing Ltd., 1990.
  • Rush, Robert S. The US Infantryman in World War II. — Oxford, UK: Osprey Publishing, 2001. — ISBN 1-84176-739-5.
  • Windrow, Martin; Chappel, Mike. The French Indochina War 1946—54. — London: Osprey Publishing Ltd., 1998.
  • Благовестов А.И. То, из чего стреляют в СНГ: Справочник стрелкового оружия / под общ.ред. А. Е. Тараса. — Минск: Харвест, 2004. — 656 с. — ISBN 9851320730.

Ссылки

  • Браунинг M1918: тематические медиафайлы на Викискладе
  • O. Janson. [gotavapen.se/gota/artiklar/kg/swedish_kg2.htm The light machine guns of Sweden] (англ.). Gothia Arms Historical Society (27 August 2012). Проверено 28 февраля 2016.
  • [www.90thidpg.us/Reference/Reference.html 90th Infantry Division Preservation Group. Field and Technical Manuals] (англ.). 90-я пехотная дивизия Армии США. Проверено 28 февраля 2016.
  • C. Peter Chen. [ww2db.com/weapon.php?q=52 Browning Automatic Rifle M1918 'BAR' Machine Gun] (англ.). World War II Database. Проверено 28 февраля 2016.
  • Allen Raymond [books.google.com/books?id=4CEDAAAAMBAJ&pg=PA82&dq=popular+science+cannon&hl=en&ei=21C1TKDcF8Krngf1ociADQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEMQ6AEwBQ#v=onepage&q&f=true It Sure Is a Rugged Gun] (англ.) // Popular Science. — 1944. — 25 December. — P. 82.



Отрывок, характеризующий Браунинг M1918

– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.