Хичкок, Чарльз Лео

Поделись знанием:
(перенаправлено с «C.L. Hitchc.»)
Перейти к: навигация, поиск
Чарльз Лео Хичкок
англ. Charles Leo Hitchcock
Дата рождения:

23 апреля 1902(1902-04-23)

Место рождения:

Ньюхолл, Калифорния

Дата смерти:

3 февраля 1986(1986-02-03) (83 года)

Страна:

США

Научная сфера:

ботаника

Научный руководитель:

Дж. М. Гринмен

Систематик живой природы
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «C.L.Hitchc.».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=C.L.Hitchc.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=3972-1 Персональная страница] на сайте IPNI


Страница на Викивидах

Чарльз Лео Хичкок (англ. Charles Leo Hitchcock, 19021986) — американский ботаник-флорист, специалист по флоре северо-запада Северной Америки.





Биография

Чарльз Лео Хичкок родился 23 апреля 1902 года в городе Ньюхолл штата Калифорния. Учился ботанике и зоологии в Помонском колледже в Клермонте, в 1927 году окончил его со степенью бакалавра искусств. На протяжении последующих двух лет продолжал обучение в Клермонте, в 1929 году под руководством профессора Филипа Манца получил степень магистра с диссертацией, посвящённой роду Кларкия. Покинув Калифорнию, в 1931 году Хичкок стал доктором философии в Университете Вашингтона в Сент-Луисе, диссертацией по роду Дереза руководил Джесси Мор Гринмен.

С 1932 года Чарльз Лео Хичкок преподавал в Монтанском университете, в 1937 году переехал в Вашингтон. На протяжении 35 лет Хичкок был профессором Вашингтонского университета и директором его гербария.

Хичкок издал монографии таких родов растений, как Nama, Lepidium, Draba, Philadelphus, Silene, Lathyrus и Sidalcea. В 1955—1969 вышло пятитомное издание Vascular Plants of the Pacific Northwest, написанное Хичкоком в соавторстве с А. Кронквистом, Ф. М. Оунби и Дж. У. Томпсоном. В 1973 году Хичкок и Кронквист выпустили краткий вариант публикации, однотомный определитель Flora of the Pacific Northwest.

3 февраля 1986 года Чарльз Лео Хичкок скончался.

Некоторые научные работы

  • Hitchcock, C.L. (1932). «A monographic study of the genus Lycium of the western hemisphere». Annals of the Missouri botanical garden 19 (2—3): 179—374.
  • Hitchcock, C.L. A revision of the drabas of western North America. — Seattle, 1941. — 132 p.
  • Hitchcock, C.L. A revision of the North American species of Lathyrus. — Seattle, 1952. — 104 p. — ISBN 0295739134.
  • Hitchcock, C.L.; Cronquist, A. et al. Vascular plants of the Pacific Northwest. — Seattle, 1955—1969. — 5 vols.
  • Hitchcock, C.L.; Cronquist, A. Flora of the Pacific Northwest. — Seattle, 1973. — 730 p. — ISBN 0295952725.

Некоторые виды растений, названные в честь Ч. Л. Хичкока

Напишите отзыв о статье "Хичкок, Чарльз Лео"

Литература

  • Denton, M.F. (1986). «C. Leo Hitchcock». Taxon 35 (3): 642—643.
  • Stafleu, F.A.; Cowan, R.S. [www.biodiversitylibrary.org/item/103253 Taxonomic Literature]. — Ed. 2. — Utrecht, The Hague, 1979. — Vol. II: H—Le. — P. 216. — 991 p. — ISBN 90-313-0343-7.

Отрывок, характеризующий Хичкок, Чарльз Лео

«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.