C. Lorenz AG

C. Lorenz AG
Тип	Aktiengesellschaft (AG)
Основание	1880 г., (Берлин, Германская империя)
Упразднена	1958 г.
Основатели	Карл Лоренц
Расположение	Берлин, Германия
Отрасль	электроника, электротехника

К:Компании, основанные в 1880 годуК:Компании, упразднённые в 1958 году

C. Lorenz AG — германская компания, производитель электротехники и электроники, существовавшая с 1880 по 1958 год. За годы своего существования компания внесла существенный вклад в разработку электронных устройств и усовершенствование технологии их производства.

История

Основание и ранние годы

В 1870 году Карл Лоренц открыл в Берлине мастерскую по изготовлению электрических осветительных приборов. В 1880 году он перепрофилировал мастерскую на производство телеграфных аппаратов, назвав её «C. Lorenz Telegraphenbauanstalt». После смерти Лоренца в 1889 году предприятие перешло в собственность текстильного промышленника Роберта Гельда. Гельд сохранил прежнее название компании и назначил техническим директором Альфреда Лоренца, брата основателя. Под руководством Гельда компания вскоре стала крупным поставщиком телеграфного и сигнального оборудования для железных дорог. В 1893 году, купив компанию «Lewart», компания Гельда вышла на рынок оборудования для телефонной связи. В 1898 году было начато производство пишущих машинок, а к началу XX века открылись несколько филиалов в других городах. В 1906 году компания вышла на фондовый рынок под именем «C. Lorenz AG» (далее — «Lorenz»).

Первая мировая война и межвоенный период

К началу Первой мировой войны компания «Lorenz» насчитывала около 3000 сотрудников и являлась крупным поставщиком проводных телефонов и телеграфов для германской армии, а также разрабатывала оборудование для радиосвязи. Для этого в берлинском районе Темпельхоф была построена большая фабрика, а к 1918 году туда же переместились штаб-квартира и научно-исследовательское подразделение. После поражения Германии компания была вынуждена значительно сократить деятельность и переключиться на производство потребительских радиоприемников, передатчиков для радиовещания и авиационных радиостанций. В 1919 году «Lorenz» впервые в Германии начал радиотрансляции, а в 1923 году представил первый домашний радиоприемник, «Liebhaber-Empfänger». В течение 20-х годов XX века производство радиооборудования и электронных ламп стало основным видом деятельности для компании, сделав её основным конкурентом «Telefunken».

После смерти Гельда в 1924 году контрольный пакет акций «Lorenz» попал на рынок и в 1930 году был приобретен компанией «Standard Elektrizitätsgesellschaft», дочерним предприятием американской «International Telephone and Telegraph». Несмотря на это, «Lorenz» продолжал оставаться самостоятельной компанией. Разработка в 1932 году нового типа радионавигационных систем — системы слепой посадки самолетов — значительно укрепила позиции компании на рынке авиационного радиооборудования. В 1935 году «Lorenz» запатентовал ферритовую антенну, которая с тех пор использовалась в большинстве потребительских радиоприемников.

Вторая мировая война

Во время подготовки Германии к новой войне, «Lorenz» вновь стал играть важную роль в поставках снаряжения для Вермахта. Изготовление электронных ламп для военных нужд было начато в 1937 году, за ним последовало производство комплексов радиосвязи и схожих электронных устройств. К моменту вторжения Германии в Польшу 1 сентября 1939 года «Lorenz» существенно увеличил масштаб своей деятельности. В 1940 году была приобретена компания «G. Schaub Apparatebau-Gesellschaft», многочисленные заводы которой стали использоваться для массового производства.

Продукция военного назначения, производимая «Lorenz», включала наземные и авиационные радиолокаторы, радиостанции, магнитофоны, а также наиболее защищенную германскую систему шифрования — «Lorenz SZ». Компании также принадлежало 25 % самолетостроительной компании «Focke-Wulf». В годы войны «Lorenz», как и множество других германских предприятий, использовал труд заключенных концлагерей. На пике производства штат компании насчитывал около 24 тысяч сотрудников, работавших на 12 предприятиях. Крупнейшие предприятия располагались в Берлине, Плауэне, Мюльхаузене, а также в подземном комплексе в окрестностях Ганновера. При заводе в Мюльхаузене было создано женское отделение концлагеря Бухенвальд.

Послевоенные годы

В 1948 году компания была вынуждена восстанавливать производство, весьма серьезно пострадавшее после поражения Германии. Заводы, оказавшиеся в советской зоне оккупации, частично были вывезены в Советский Союз, частично — взяты под контроль местной администрацией. Часть заводов в союзной оккупационной зоне оказалась закрыта. Штаб-квартира была перенесена в Штуттгарт. В 50-х годах компании удалось в значительной мере восстановиться, были открыты предприятия в Берлине (производство аппаратуры радиосвязи и разработка оборудования для радиовещания), Эсслингене-на-Неккаре (электронные лампы), Ландсхуте (производство электрических машин, оборудования для радиовещания и сигнальных систем), Пфорцхайме (исследовательский центр, производство телексов, теле- и радиоприемников, опытное производство). В 1954 году телевизоры и радиоприемники стали выпускаться под именем «Schaub-Lorenz».

В 1958 году «Lorenz» прекратил своё существование в качестве самостоятельной компании. Предприятия «ITT Corporation» в Германии были объединены в новую компанию, названную «Standard Elektrik Lorenz» (SEL). В 1961 году «SEL» приобрел крупную долю в компании «Graetz». В 1987 году «SEL», к тому моменту компания с весьма диверсифицированным бизнесом, объединилась с французскими «Compagnie Générale d’Electricité» и «Alcatel». Новая компания получила название «Alcatel», а её германское подразделение — «Alcatel SEL AG». Предприятия, некогда принадлежавшие «C. Lorenz AG» , были впоследствии проданы компании «Nokia-Graetz GmbH».

Достижения

Технологии производства

После окончания Первой мировой войны, при создании новых производственных линий компания «Lorenz» предприняла ряд исследований в области организации производства. Результатом этих исследований стала система, впоследствии получившая широкое распространение на предприятиях Германии.

В то время сборка электронных устройств производилась либо вручную, либо на конвейере, напоминающем автомобильный: основание прибора двигалось по конвейеру, а рабочие поочередно устанавливали на него отдельные детали. Предложение «Lorenz» состояло в модульной сборке устройств. Функциональные блоки собирались в отдельных корпусах и проходили производственный контроль. Затем из блоков собиралось готовое устройство, которое проходило окончательный контроль качества. Такая система позволила упростить не только производство электроники, но и её последующее обслуживание и ремонт.

Радио

В 1903 году датский инженер Вальдемар Поульсен запатентовал дуговой передатчик — первое радиопередающее устройство, работающее в режиме непрерывного излучения. В 1906 году «Lorenz» приобрел права на производство таких передатчиков. Вскоре после этого компанией был создан первый радиотелефон для германских ВМС. В 1919 году с экспериментальной станции в Эберсвальде с использованием мощного дугового передатчика была произведена первая в Германии радиотрансляция. Большинство ранних радиовещательных станций в Германии использовали передатчики производства «Lorenz».

В 1938 году, в сотрудничестве с «G. Schaub Apparatebau-Gesellschaft», компанией был создан недорогой радиоприемник «DKE-38». Десятки тысяч подобных приемников использовались в Германии для трансляции пропагандистских передач. В 1940 году «Lorenz» купил компанию «G. Schaub Apparatebau-Gesellschaft».

Отрывок, характеризующий C. Lorenz AG

– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.