Captain Earth

Captain Earth <tr><td colspan="2" style="text-align: center;"> Главный герой, Дайти</td></tr><tr><td colspan="2" style="background: #ddf; text-align: center;">キャプテン・アース (кяпутэн а:су) </td></tr><tr><th>Жанр</th><td>научная фантастика, приключения, боевик, меха</td></tr> </td></tr> <tr><th colspan="2" style="text-align:center; background: #ccf;">Аниме-сериал</th></tr><tr><th style="">Режиссёр</th><td class="" style=""> Такуя Игараси </td></tr><tr><th style="">Сценарист</th><td class="" style=""> Ёдзи Энокидо </td></tr><tr><th style="">Студия</th><td class="" style=""> Bones </td></tr><tr><th style="">Премьерный показ</th><td class="" style=""> 5 апреля 2014 года — 20 сентября 2014 года </td></tr><tr><th style="">Серий</th><td class="" style=""> 25 </td></tr> </table> Captain Earth (яп. キャプテン・アース кяпутэн а:су) — аниме в жанре меха студии Bones и режиссёра Такуи Игараси. «Это летняя история о мальчике, который путешествует в поисках истины», — текст с официального сайта. Создание Октябрьский номер ежемесячного журнала Newtype издательства Kadokawa Shoten сообщил, что студия Bones вместе с режиссёром Такуей Игараси и сценаристом Ёдзи Энокидо работают над новым проектом, название которого — Captain Earth. Также в журнале были представлены эксклюзивные обсуждения двух создателей и иллюстрации из проекта. Сюжет История разворачивается вокруг ученика второго года обучения старшей школы, Дайти Манацу, который замечает вечером, перед началом летних каникул, странную круглую радугу по телевизору, которая плавала по небу над островом Танэгасима. Ранее Дайти уже видел эту радугу. Вместе с воспоминаниями о таинственной смерти отца и случайной встречи девушки и юноши, Дайти пребывает на тот остров. В это время на острове раздаётся сигнал тревоги в здании с надписью «Двигатель Земли», которое мгновенно исчезает. Кто-то спрашивает Дайти о том, если он капитан, то должен знать, что недавно роботизированные самозванцы с планеты Уран, которых называют KILL-T-GANG, прибыли на остров. Сражение вблизи сверкающих звёзд должно вот-вот начаться. Персонажи Globe Дайти Манацу (яп. 真夏 ダイチ Манацу Дайти) — 17-летний второклассник старшей школы. Главный герой аниме, пилот «Земного Привода» и первый человек, способный управлять Витабластером, также единственный человек, способный освободить Хану из поля Блюмэ. Парень среднего роста с зелеными глазами и растрепанными черными волосами. Обычно носит черные укороченные брюки, белую с красными рукавами футболку поверх темно-синей водолазки и светлые туфли. В последнее время его успеваемость в школе сильно упала из-за того, что Дайти стал уделять самообразованию больше времени, чем школьным занятиям. Веселый и упрямый, всегда готовь стоять горой за своих друзей. Друг детства Тэппэя. Живёт с семьей своего дяди после смерти отца. За три месяца до смерти его отца, Дайти начинает исследовать остров Танэгасима, и во время одной из своих вылазок находит базу Globe. По ту сторону забора он видит мальчика, который спрашивает об ожерелье, которое носил Дайти. Это была «Голубая Звезда», подарок отца. После этого Дайти перебрался через высокий забор, чем удивил Тэппея. С этого момента началась их игра, которая длится и по сей день: когда один из них удивляет другого, то получает «Голубую Звезду». Дайти является одним из Неотеников, способных управлять Витабластерами. Он первым демонстрирует возможности оружия: призывать из любого места, создавать и стрелять оргонной энергией, увеличение мощности, благодаря чему Витабластер Дайти может даже пробить броню KILL-T-GANG’а. Также с детства носит при себе бумеранг, который мастерски запускает. Сэйю: Мию Ирино Тэппэй Араси (яп. 嵐 テッペイ Араси Тэппэй) — парень примерно 17 лет, всю жизнь жил в Космическом Центре Танэгасимы, как и Хана. Становится пилотом «Привода Нэбулы». Ростом немного выше среднего, имеет светлую кожу, светло-лиловые, аккуратно уложенные волосы и красные глаза. Обычно носит лиловую футболку с длинным рукавом, лиловые ботинки и темно-серые брюки. Очень добрый, спокойный и вежливый, но редко улыбается и чувствует себя лишним среди людей. Друг детства Дайти, познакомился с ним за три месяца до смерти отца последнего. С тех пор и до их встречи в настоящее время носил «Голубую Звезду», которую не успел передать Дайчи, так как их с Ханой забрали работники Центра. Его характер постепенно меняется из тихого и нелюдимого в более общительный и жизнерадостный после того, как он снова встречается с Дайти и тот освобождает их с Ханой от приборов, не разрешающих детям выходить за пределы Космического Центра Танэгасимы. Как и Хана, является одним из Планетарных Механизмов, «Альбионом». Узнав это, снова он замыкается в себе, боясь своей истинной сущности, но позже Тэппей смог разрушить свой Эго-Блок и получил возможность жить, как обычный человек. После этого удивительным образом получает свой Витабластер. Хоть он часто и чувствует себя бесполезным, Тэппей во время сражений часто всех удивляет, показывая невероятную собранность и навыки. Постепенно Тэппей становится все ближе к Акари, и между ними возникают романтические чувства. Сэйю: Хироси Камия Хана Муто (яп. 夢塔 ハナ Муто: Хана) — странная девушка примерно 17 лет. Имеет смуглую кожу, хорошее телосложение, голубые глаза и длинные прямые черные волосы, на которых по бокам завязаны два тонких хвостика. Обычно носит короткое свободное белое платье с открытыми плечами и белые сандалии. Тихая, стеснительная и наивная, всю жизнь прожила в Космическом Центре Танэгасимы и ничего не помнит о своем прошлом, но во время боя показывает невероятную собранность и способности. На самом деле Хана является одной из Планетарных Механизмов, известна среди них как «Принцесса Блюмэ». Является близкой подругой Тэппея и Акари, также со временем влюбляется в Дайти, но долгое время не может ему в этом признаться, так как боится того, что Дайти отпугнет факт её истинного происхождения. Совершенно не приспособлена к жизни, но имеет питомца — зверька по кличке Питц, похожего на белку, которого Хана также считает своим другом. Питц часто предсказывает опасность и возможное нападение, но только Хана способна его понимать. Впервые Хана появляется в эпизоде о детстве главного героя, где Дайти и Тэппей находят девочку внутри здания, спящую и заключенную в странное поле. При ней не было ничего, кроме Витабластера. Внезапно, Хана проснулась, когда Дайти прикоснулся к полю, а когда он предложил ей выйти и поиграть, поле исчезло. Но в тот момент, когда дети вышли и здания, их заметили работники Космического Центра, и Хану с Тэппеем вернули внутрь. После этого Хана и Тэппей находятся под опекой Космического Центра Танэгасимы и организации «Salty Dog». В детстве была неспособна управлять Витабластером, из-за чего для этой цели обучали Тэппея, но на момент развития сюжета сериала оказывается способна управлять им так же, как и другие Неотеники: призывать в любой момент и стрелять, а также использовать режим повышенной мощности. Также Хана может управлять оргонной энергией и является пилотом «Привода Флэйр». Сэйю: Ай Каяно Акари Ёмацури (яп. 夜祭 アカリ Ёмацури Акари) - семнадцатилетняя дочка капитана Космического Центра Танэгасимы, с которой он не виделся 6 лет. Невысокая худенькая девушка с фиолетовыми глазами и короткими рыжими волосами. На волосах она носит две темно-синие заколки, похожие на заколки пилотов аниме "Neon Genesis Evangelion" и небольшую зеленую заколку с левой стороны челки. Обычно ходит в коротких зеленых шортах с фиолетовым поясом, желто-белой майке и желто-белых туфлях с бантиками, на левой руке носит два браслета: красный и белый. Жизнерадостная и энергичная героиня со многими странностями: например, Акари имеет привычку называть себя «волшебницей», а свои действия и навыки — «заклятиями»(иногда это всего лишь способ рассмешить кого-то, например, «Пупок Форте»). Имеет огромные познания в сфере компьютеров, может взломать практически любую систему и управлять «Земным Приводом» через компьютер с Земли, хотя и признается, что без прямого управления это делать сложнее. Предана своим друзьям и всегда помогает им, используя свои знания, смекалку и аналитический ум. О её детстве мало что известно, кроме того, что Акари уже однажды посещала Танэгасиму и так, как её родители все время заняты на работе, она редко с ними виделась и большую часть времени проводила в интернете. Впервые появляется в окружении компьютеров, наблюдая за Радугой Альбиона, появившейся над Минамитанэ. Её знакомство с «Рыцарями Середины Лета» происходит во время боя с Молкин, когда Дайти перестает справляться и Акари перехватывает управление «Земным Приводом» и помогает победить её, после чего говорит Дайти о том, что он интересный и представляется ему и Тэппею как «Волшебница Акари-тян». Сэйю: Рина Хидака Цутому Нисикубо (яп. 西久保 ツトム Нисикубо Цутому) Сэйю: Рикия Кояма KILL-T-GANG Амара (яп. アマラ Амара) Сэйю: Кэнъити Судзумура Моко (яп. モコ Моко) Сэйю: Маая Сакамото Напишите отзыв о статье "Captain Earth" Примечания Ссылки [captain-earth.net Официальный сайт]  (яп.) [twitter.com/CaptainEarth_PR Официальный аккаунт в Twitter]  (англ.) В базах данных [www.animenewsnetwork.com/encyclopedia/anime.php?id=15773 Аниме «Captain Earth»] (англ.) в энциклопедии сайта Anime News Network [anidb.net/perl-bin/animedb.pl?show=anime&aid=10067 Аниме «Captain Earth»] (англ.) в базе данных AniDB

Отрывок, характеризующий Captain Earth

Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.