Casus belli
Ка́зус бе́лли (лат. casus belli — «случай (для) войны», «военный инцидент») — юридический термин времён римского права: формальный повод для объявления войны[1]. Широко используется в современной исторической науке, в противопоставление казусу федерис (лат. casus foederis), предполагающему вступление в войну исходя из условий договора о стратегическом союзе с одной из воюющих сторон.
Например, убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево 28 июня 1914 года сербским студентом Гаврилой Принципом, который являлся членом тайной организации «Млада Босна», было использовано Австро-Венгрией для объявления ультиматума Сербии. Получив не удовлетворивший её ответ на ультиматум, Австро-Венгрия использовала такой ответ в качестве казуса белли и объявила Сербии войну[1]. При этом дальнейшее развитие событий (объявление Россией войны Австро-Венгрии из союзнических обязательств перед Сербией, Германией — России из обязательств перед Австро-Венгрией и т.д.) было примером казуса федерис.
См. также
Напишите отзыв о статье "Casus belli"
Примечания
- ↑ 1 2 Казус белли // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
</ol>
|
Это заготовка статьи о юридическом термине. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Casus belli
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
