Шаттон, Эдуард
| Эдуард Шаттон |
| Систематик живой природы | |
|
Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Chatton».
|
Эдуард Шаттон (фр. Édouard Pierre Léon Chatton, 11 октября 1883 Ромон — 23 апреля 1947, Баниюль-сюр-Мер) — французский биолог.
Шаттон посещал школу в Бельфоре, а в 1905 году получил учёную степень по биологии в Сорбонне работой на тему многоклеточных паразитов морских рачков, которая позже стала темой его диссертации (1919 г.). Уже тогда он проводил исследования в морской научно-исследовательской лаборатории Араго в Баниюль-сюр-Мер. С 1907 по 1919 годы он работал в Институте Пастера под руководством Феликса Меснила (1869—1938), где он занимался, среди прочего паразитарными жгутиконосцами в насекомых, а позднее под руководством Шарля Николя — тропическими заболеваниями (токсоплазмоз, лейшманиоз). Он участвовал в качестве солдата в 1914 году в Первой мировой войне, где был ранен в 1915 году в качестве второго лейтенанта тунисских колониальных войск в Артуа, а затем был размещен в Тунисе. Он был награждён Военным крестом, а в 1920 году стал рыцарем Почётного Легиона (за военные заслуги). В 1918 году он был в Тунисе в Институте Пастера. В 1919 году он получил докторскую степень. После этого он работал в университете Страсбурга, где в 1922 году стал профессором общей биологии. В 1927 году он стал директором Института зоологии и общей биологии университета Страсбурга, а в 1930 году он стал главой лаборатории протистологии в Практической школе высших исследований в Париже. В том же году он стал стипендиатом премии Рокфеллера в Соединенных Штатах. С 1932 года преподавал в университете Монпелье и возглавлял морскую исследовательскую лабораторию в Сете. В 1937 году он стал профессором морской биологии в Сорбонне и директором Морской научно-исследовательской лаборатории Араго в Баниюль-сюр-Мере и в Вильфранш-сюр-Мере.
В 1932 году Шаттон работал профессором в Страсбурге, а в 1937 году — в Монпелье. В 1928 году он был президентом зоологического общества Франции, чьим секретарём он был с 1908 по 1919 годы. В 1912 году он стал членом Общества экзотической патологии. В 1922 году он был удостоен премии Monbinne Государственной академии медицины. В честь столетия Луи Пастера в Страсбурге в 1923 году, он был главой Секции тропической медицины. В 1925 году он стал президентом центрального фаунистического офиса.
Шаттон изучал сначала одноклеточных паразитов в организме человека, таких как трипаносомы, а позднее — морскими простейшими, такими как динофлагелляты и инфузории. Он описал 60 новых родов и более 150 новых видов простейших. От автор около 240 научных публикаций.
С 1921 года учеником Шаттона был Андре Львов, будущий Нобелевский лауреат, с которым они работали вместе до смерти Шаттон.
В 1925 году он ввёл понятия прокариот и эукариот[1]. Но это привлекло внимание учёных только в 1960-х годах.
Он был женат с 1908 года и имел двух детей.
Напишите отзыв о статье "Шаттон, Эдуард"
Примечания
- ↑ Pansporella perplexa. Réflexions sur la biologie et la phylogénie des protozoaires. Ann. Sci. Nat. Zool. 10e serie, Band 7, 1925, S. 1-84.
Литература
- André Lwoff: La vie et l'oeuvre d'Edouard Chatton, Archives de Zoologie Expérimentale et Générale, Band 85, 1947-1948, S. 121-137.
- Emile Roubaud: Nécrologie Edouard Chatton, Bulletin de la Société de Pathologie Exotique, Band 40, 1947, S. 308-309.
Ссылки
- [www.pasteur.fr/infosci/archives/cht0.html Биография Э. Шаттона (фр.)]
Отрывок, характеризующий Шаттон, Эдуард
Пьер молчал.– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.
В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
