Christmas in the Heart
Поделись знанием:
К:Альбомы 2009 года
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
 |
Эта статья или раздел содержит незавершённый перевод с английского языка. Вы можете помочь проекту, закончив перевод.
|
| Christmas in the Heart | ||||
 | ||||
| студийный альбом Боба Дилана | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
13 октября 2009 | |||
| Записан |
в 2009 году, Санта-Моника, Калифорния | |||
| Жанр |
рождественская музыка | |||
| Длительность |
42:21 | |||
| Продюсер |
Джек Фрост (псевдоним Боба Дилана) | |||
| Страна | ||||
| Лейбл | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Боба Дилана | ||||
| ||||
Christmas in the Heart ( (рус.) «Рождество на сердце») — тридцать второй студийный альбом американского автора-исполнителя Боба Дилана. Первый его альбом, записанный в стиле рождественской музыки. Выпущен 13 октября 2009 года на лейбле Columbia. Альбом включает в себя гимны и известные рождественские песни. Все гонорары Дилан с продаж этого альбома пошли в пользу благотворительный организаций Feeding America в США, Crisis в Британии, и World Food Programme[1].
Дилан сказал, что, несмотря на то, что он родился в еврейской семье, он никогда не чувствовал, что Рождество ему чуждо во времена его детства в Миннесоте. О популярности рождественской музыки он сказал, «… она столь распространена по всему миру, что каждый может прикоснуться к ней по-своему»[2].
Содержание
Список композиций
- «Here Comes Santa Claus» (Gene Autry, Oakley Haldeman) — 2:35
- «Do You Hear What I Hear?» (Noël Regney, Gloria Shayne Baker) — 3:02
- «Winter Wonderland» (Felix Bernard, Richard B. Smith) — 1:52
- «Hark The Herald Angels Sing» (народная песня в аранжировке Дилана) — 2:30
- «I'll Be Home For Christmas» (Buck Ram, Kim Gannon and Walter Kent) — 2:54
- «Little Drummer Boy» (Katherine K. Davis, Henry Onorati and Harry Simeone) — 2:52
- «The Christmas Blues» (Sammy Cahn, David Jack Holt) — 2:54
- «O' Come All Ye Faithful» («Adeste Fideles») (народная песня в аранжировке Дилана)— 2:48
- «Have Yourself a Merry Little Christmas» (Hugh Martin, Ralph Blane) — 4:06
- «Must Be Santa» (William Fredericks, Hal Moore) — 2:48
- «Silver Bells» (Jay Livingston, Ray Evans) — 2:35
- «The First Noel» (народная песня в аранжировке Дилана) — 2:30
- «Christmas Island» (Lyle Moraine) — 2:27
- «The Christmas Song» (Mel Tormé, Robert Wells) — 3:56
- «O Little Town of Bethlehem» (народная песня в аранжировке Дилана) — 2:17
Над альбомом работали
Группа
- Bob Dylan — гитара, клавишные, вокал, губная гармоника
- Tony Garnier — бас-гитара
- Phil Upchurch — гитара, мандолина
- Patrick Warren — пианино, орган, селеста
- David Hidalgo — аккордеон, гитара, мандолина, скрипка
- Donnie Herron — ритм-гитара, мандолина, труба, скрипка
- George Recile — барабаны, перкуссия
Микшированные голоса других исполнителей
- Amanda Barrett
- Bill Cantos
- Randy Crenshaw
- Abby DeWald
- Nicole Eva Emery
- Walt Harrah
- Robert Joyce
Участники записи
- Jack Frost (Bob Dylan) — продюсер
- David Bianco — запись, микширование
- David Spreng — окончательная обработка
- Bil Lane — помощник продюсера
- Glen Suravech — помощник продюсера
- Rich Tosti — студийная обработка
- Ed Wong — студийная обработка
Иллюстрации
- ViusalLanguage.com — основная обложка
- Leonard Freed/Magnum Photos — фото
- Ewin Fotheringham — задняя обложка
- Coco Shinomiya — дизайн
- Olivia De Berandis — задняя обложка
Чарты
| Chart (2009) | Peak position |
|---|---|
| Austria Albums Chart[3] | 44 |
| Belgian (Flanders) Albums Chart[3] | 22 |
| Belgian (Wallony) Albums Chart | 89 |
| Canada Albums Chart | 33 |
| Denmark Albums Chart[3] | 14 |
| Dutch Albums Chart[3] | 34 |
| French Albums Chart[3] | 119 |
| Germany Albums Chart[3] | 37 |
| Norway Albums Chart[3] | 5 |
| Irish Albums Chart[3] | 34 |
| Italy Albums Chart[3] | 27 |
| Spain Albums Chart[3] | 54 |
| Sweden Albums Chart[3] | 6 |
| Switzerland Albums Chart[3] | 80 |
| UK Albums Chart[3] | 40 |
| US Billboard 200 Albums Chart[3] | 23 |
| US Billboard Holiday Albums Chart[3] | 1 |
| US Billboard Folk Albums Chart[4] | 1 |
| US Billboard Rock Albums Chart | 9 |
Напишите отзыв о статье "Christmas in the Heart"
Примечания
- ↑ [www.fundraising.co.uk/news/2009/12/14/cafamerica-distribute-royalities-bob-dylan039s-christmas-album-crisis CAFAmerica to distribute royalities from Bob Dylan's Christmas album to Crisis]. UK Fundraising (14 декабря 2009). Проверено 19 декабря 2009. [www.webcitation.org/66z5wzhYj Архивировано из первоисточника 17 апреля 2012].
- ↑ [www.reuters.com/article/newsOne/idUSTRE5AP1X120091126 Bob Dylan brings Christmas cheer to those without homes], Reuters, November 26, 2009
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 [acharts.us/album/51168 Christmas in the Heart]. aCharts. Проверено 14 января 2013.
- ↑ Trust, Gary. [www.billboard.com/articles/columns/chart-beat/266588/chart-beat-thursday-john-mayer-folk-albums-david-guetta Chart Beat Thursday: John Mayer, Folk Albums, David Guetta ]. Billboard. November 26, 2009. Retrieved December 6, 2009.
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Christmas in the Heart
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
