Citroën SM
рабочий объем 2670 или 3000 см³
| Разгон до 100 км/ч: | 9,3 сек |
| Макс. скорость: | 217 км/ч |
| Предшественник |
|
| Дизайнер: | Роберт Опрон |
Citroën SM — легковой автомобиль, производившейся компанией Citroën с 1970 по 1975 годы.
В 1971 году SM занял третье место в конкурсе Европейский автомобиль года. В 1972 он получил в США титул Car of the Year по версии журнала Motor Trend — в те годы небывалое достижение для не американского автомобиля.
История
SM представлял собой престижное и дорогое купе (точнее говоря, стилизованный под купе трёхдверный хетчбэк), сочетая технические характеристики, близкие к уровню Gran Turismo, с комфортом автомобиля представительского класса.
Разработка началась в 1961 году под названием Project S, изначально предполагалось, что это будет спортивная версия модели DS. Позднее, в 1968 году, Ситроеном была перекуплена Фирма Maserati вместе с её наработками в области моторостроения.
В итоге с технической точки зрения SM представлял собой комбинацию весьма передовой для того времени переднеприводной платформы с «фирменной» гидропневматической подвеской, созданной на основе агрегатов Citroën DS, и высокопотенциального двигателя V6 разработки Maserati объёмом 2,7 или 3,0 литра, в том числе в варианте с впрыском топлива.
Существует предположение, что название модели — SM — дало именно сочетание обозначения автомобиля на этапе его разработки (S) и первая буква слова Maserati (M).
Дизайн был создан Робером Опроном (англ. Robert Opron) и сочетал в себе традиционные для «Ситроена» элементы с элегантной и футуристичной формой трёхдверного кузова типа «хетчбэк». Очень большая, по европейским меркам, ширина кузова и великолепная отделка салона делали автомобиль весьма комфортабельным для водителя и переднего пассажира, хотя пространство на заднем диване всё же было принесено в жертву более красивой форме задней части кузова.
На момент своего появления SM был настоящим шедевром с точки зрения дизайна и технологии; его технические характеристики также были выдающимися для автомобиля массового серийного производства. Однако коммерчески успешным автомобиль так и не стал, тем более что с самого начала его преследовали проблемы с надёжностью, особенно при нерегулярном или неквалифицированном обслуживании — ввиду большой даже по сегодняшним меркам технической сложности автомобиль требовал тщательного и дорогостоящего ухода.
После пика в 1971 году, когда было выпущено почти 5 тысяч экземпляров (причём значительная их часть была реализована на рынке Северной Америки), продажи SM постоянно падали, а топливный кризис 1973, надолго положивший конец популярности мощных и быстрых автомобилей по обе стороны океана, вызвал их резкий обвал — в 1974 и 75 годах было продано всего несколько сотен машин. Кроме того, экспорт в США, на который изначально приходилась значительная часть продаж, по сути прекратился после введения там в 1974 году новых федеральных стандартов относительно формы и единой для всех автомобилей высоты расположения бамперов, которым SM не соответствовал из-за своей регулируемой по высоте в широких пределах подвески.
Когда в 1975 году Citroën после своего банкротства влился в состав единого концерна с Peugeot, SM стал одним из первых автомобилей этой марки, снятых с производства.
Тем не менее, многие из задействованных в нем технологий были впоследствии применены на модели Citroën CX.
- Citroen SM in Stockholm rear.jpg
Вид сзади.
- Citroën SM interior, brown (1).jpg
Панель приборов была унифицирована с Maserati Merak.
- 1973CitroenSMCoupe.jpg
Вариант для американского рынка с открыто расположенными круглыми фарами, в соответствии с тогдашними федеральными стандартами безопасности.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Citroën SM"
Отрывок, характеризующий Citroën SM
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
