Colossus (компьютер)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
 
Операция «Ультра»

Colossus («Колосс») — секретный британский компьютер, спроектированный и построенный в 1943 году для расшифровки перехваченных немецких радиосообщений, зашифрованных с помощью системы Lorenz SZ. Компьютер состоял из 1500 электронных ламп (2500 в Colossus Mark II), что делало Colossus самым большим компьютером того времени (ближайший конкурент имел всего 150 ламп). Создание и введение в строй в 1944 году позволило сократить время расшифровки перехваченных сообщений с нескольких недель до нескольких часов. Модернизация Colossus Mark II считается первым программируемым компьютером в истории ЭВМ[1].

К концу войны использовалось 10 «Колоссов»[2][3].





Причины создания

В 1940 британская служба радиоперехвата стала замечать радиосообщения необычного вида. Вместо обычного для радиообмена кода Морзе эти сообщения имели код Бодо, применявшийся в телетайпах. Перехваченную радиограмму немедленно передали в Правительственную школу кодов и шифров для детального анализа. Как выяснилось, новые сообщения отличались не только кодировкой, но и методом шифрования: он был значительно сложнее шифра «Энигмы», уже достаточно изученного британской разведкой. Новый шифр получил условное название «Танни» (англ. tunny — тунец)[Прим. 1]. Для изучения нового шифра в Блетчли-парк создали отдельное подразделение, но, несмотря на это, анализ продвигался медленно.

В августе 1941 года один из немецких шифровальщиков совершил ошибку, передав один за другим два незначительно отличающихся радиосообщения, зашифрованных с помощью одного и того же ключа. Обе радиограммы удалось перехватить[Прим. 2]. Это позволило англичанам не только расшифровать текст сообщения, но и получить довольно длинный отрывок шифрующей последовательности. Стало ясно, что новое немецкое устройство построено на обычном принципе шифрующих колес, но количество колес необычно велико: в отличие от «Энигмы», «Танни» имел не пять, а 12 колес[4].

Полученная информация позволила расшифровать некоторые сообщения «Танни» вручную, однако это требовало слишком много времени. Прорыв в работе произошел благодаря усилиям Билла Татта, молодого математика из Блетчли-парка. Татт предложил использовать для анализа методы статистики и построил статистическую модель «Танни». В результате ему удалось выяснить, что ключ шифра состоит из двух частей. Первой частью являлось правило, по которому устанавливались маленькие механические наконечники по ободу каждого колеса. Вторую часть ключа, названую колесовым шаблоном, вводил сам оператор для передачи нескольких сообщений (что также являлось ошибкой немецких шифровальщиков). Всего насчитывался 501 шаблон, длины которых отличались и были взаимно просты.

Статистический анализ по методу Татта требовал большого объема вычислений, для выполнения которых, совместно с инженерами из Dollis Hill (англ.), была построена специальная машина, получившая название Heath Robinson (по имени героя комиксов, строившего замысловатые устройства). Машина имела скоростной ввод с перфолент и электронные логические схемы. Её назначением было вычисление положения дисков «Лоренца». Машина позволила расшифровывать сообщения «Танни», но работала недостаточно быстро и, кроме того, была недостаточно надежной.

Для ускорения расшифровки сообщений Томми Флауэрс совместно с отделением Макса Ньюмана в 1943 году спроектировали принципиально новую дешифровальную машину, которая получила название Colossus, и уже в начале 1944 года сравнительно быстрая автоматизированная расшифровка сообщений велась полным ходом.[1]

Создание

На момент начала проектирования Colossus в архиве команды Макса Ньюмана уже имелась автоматизированная оптомеханическая система Heath Robinson (англ.), которая позволяла частично вычислять ключ шифрования системы Lorenz SZ. Однако, использовать имеющиеся наработки полноценно оказалось невозможным из-за ряда недостатков. Одна из серьезных проблем Heath Robinson — сложность синхронизации двух перфолент входных данных, из-за которой машина часто давала сбои в процессе работы и имела низкую скорость считывания (до 1000 знаков в секунду).

Томми Флауэрс начал проектировать Colossus с «чистого листа». Несмотря на распространенное среди его коллег негативное отношение к электронным лампам, он решил перенести весь процесс моделирования работы шифра на ламповые схемы. Подверглись значительным изменениям, по сравнению с Heath Robinson, элементарные ламповые комбинации, такие как сложение по модулю 2, запоминающие регистры и пр.

Благодаря этому количество входных лент сократилось до одной, проблема синхронизации исчезла, а скорость считывания повысилась до 5000 знаков в секунду. К тому же, по сравнению с Heath Robinson, новая машина работала намного стабильнее. Полученная схема состояла из 1500 электронных ламп и позволяла расшифровывать сообщения за 2-3 часа.

Вскоре к команде Ньюмана и Флауэрса присоединился Аллен Кумбс (англ.) (позже возглавивший проект после ухода Флауэрса), и уже летом 1944 года была представлена новая версия Colossus Mark II, состоящая уже из 2500 электронных ламп, и работающая в 5 раз быстрее своего предшественника. Отличительной особенностью Mark II являлась возможность программирования. Фактически, Сolossus Mark II является первой машиной подобного класса, прообразом современных программируемых устройств.[1][4][5]

Работа машины

Генерация данных: Каждый горизонтальный ряд на ленте сообщения представляет собой символ, зашифрованный пятью полями, каждое из которых могло быть пробито или нет. Такую ленту Colossus читал со скоростью 5000 символов в секунду. Colossus обладал очень ограниченной памятью, потому лента сообщения читалась по кругу, чтобы обеспечить непрерывный цифровой поток данных. Даже сообщение длиной порядка 25000 символов (около 4000 слов), которое могло занять 10 страниц печатного текста, Colossus читал за пять секунд. Каждую минуту такое сообщение было прочитано около 12 раз. Цифровой поток данных с ленты был разделен на пять отдельных каналов для параллельной обработки, что существенно ускорило скорость работы машины. Параллельно с этим Colossus генерировал пятиэлементный поток данных, используя симулятор ключа для шифра Лоренца.

Анализ данных: Colossus сравнивал два канальных элемента символа из сообщения с эквивалентными элементами из потока ключа, который продвигался на одну позицию каждый раз, когда сообщение с ленты начинало читаться заново. Каждый раз, когда Colossus находил соответствие, ключ считался правильным для этой позиции, и для него начислялось одно «очко». Через четыре или пять минут очки начинали складываться электронным счетчиком и на переднюю ламповую панель выводились единицы, десятки, сотни и тысячи.

Вывод данных: Когда счет становился достаточно большим, печатающее устройство распечатывало соответствующие позиции дисков для ключа, который дал такой счет. Эти стартовые позиции дисков потом использовались в машине Лоренца для расшифровки сообщения. Приблизительное время, которое занимал поиск необходимых стартовых позиций дисков, составляло около часа. Предыдущие методы расшифровки подобного сообщения занимали несколько дней.

Забвение

После окончания Второй Мировой войны необходимость в компьютерах класса Colossus отпала из-за их узкой специфичной направленности. Высокий уровень секретности не позволял занести Colossus в открытые источники по истории вычислительной техники вплоть до октября 2000 года (официальное снятие секретности). Однако, информация об их существовании начала просачиваться в общественность еще с 1970 года.

Уинстон Черчилль лично подписал указ о разрушении машин, однако, некоторые компьютеры Colossus Mark II продолжали действовать для тренировочных или вспомогательных задач до конца 1950-х. В 1959-1960 гг разрушили оставшиеся экземпляры. В то же время были уничтожены все чертежи и схемы, используемые для построения Colossus.[4][6]

Возрождение

В 1994 группа инженеров во главе с Тони Сейлом (англ.) приступила к восстановлению рабочего экземпляра Colossus Mark II, используя немногочисленные фотографии, а также записи и рассказы участников оригинального проекта. Восстановление проходило в блоке F Блетчли-парка, в комнате, где стоял самый первый Colossus. Первое видео с работающим Colossus было записано уже в 1997 году, однако, полностью восстановить компьютер удалось только к 2008 году.[1]

По словам Тони Сейла, восстановленный Colossus дешифрирует сообщения примерно с такой же скоростью, как ноутбук с процессором Pentium 2 с соответствующим ПО, несмотря на более чем полувековую разницу в поколениях. Colossus работает так быстро из-за его узкой направленности в решении только задач дешифровки определенных шифров.

Благодаря восстановлению Colossus в 2007 году открылся Национальный музей компьютеров (англ.), который также находится в Блетчли-парке.[7]

Интересные факты

  • Криптосистема, которую взламывал Colossus, получила кодовое название "Рыба", а перехватываемые линии связи - "тунец" (англ. tunny), "макрель", "селедка" и пр[4]
  • Первым расшифрованным с помощью Colossus сообщением было известие о том, что Гитлер "проглотил" дезинформацию о несуществующей армии на юге Англии и поверил, что высадка союзников будет проходить не в Нормандии, а в Па-де-Кале[1]
  • Включенные однажды компьютеры Colossus ни разу не выключались до окончания Второй Мировой войны из-за особенностей работы электронных ламп.[4]
  • Победитель Cipher Challendge так отзывался о Colossus: «Мой ноутбук с процессором 1,4 ГГц обрабатывает 1,2 миллиона символов в секунду, то есть в 240 раз быстрее, чем Colossus. Масштабируя частоту процессора по этому фактору, получим эквивалентную частоту для Colossus: 5,8 МГц. Для компьютера, созданного в 1944, это потрясающе, даже спустя 40 лет многие компьютеры еще не достигли этой скорости».[8]

Напишите отзыв о статье "Colossus (компьютер)"

Примечания

  1. Британские аналитики называли закодированный немецкий телетайпный трафик «Фиш» (англ. fish — рыба), а его разновидности — названиями различных видов рыб. Немцы называли новую систему Lorentz.
  2. Перехваченное сообщение передавалось из Афин в Берлин. Немецкие спецслужбы серьезно недооценивали возможности британского радиоперехвата: успехи в дальнем радиоприеме позволяли англичанам записывать даже переговоры на восточном фронте.

Сноски

  1. 1 2 3 4 5 Tony Sale (англ.) [www.codesandciphers.org.uk/lectures/ieee.txt "Lecture given at the IEEE 18th February 1999"]
  2. Jo Twist. [news.bbc.co.uk/2/hi/technology/3754887.stm Return of Colossus marks D-Day] (англ.). BBC News (1 June 2004). Проверено 7 февраля 2015.
  3. [www.macs.hw.ac.uk/~foss/valentin/Bletchley%20Park.html Bletchley Park] (англ.). School of Mathematical and Computer Sciences. Heriot-Watt University. Проверено 7 февраля 2015.
  4. 1 2 3 4 5 [www.popmech.ru/ Популярная механика], [www.popmech.ru/article/387-koloss-britanskiy/ «Колосс Британский: секретный предок компьютеров»]
  5. Allen W. M. Coombs (англ.). Annals of the History of Computing, Volume 5, Number 3, July 1983. [www.ivorcatt.com/47d.htm «The Making of Colossus»]
  6. [comphistory.ru История персональных компьютеров]: [comphistory.ru/eto-interesno/history/britanskii-koloss.html Британский "Колос"]
  7. [www.tnmoc.org The national museum of computing]. [www.webcitation.org/6DvE87siu Архивировано из первоисточника 25 января 2013].
  8. [www.bletchleypark.org.uk/news/docview.rhtm/487682 German Codebreaker receives Bletchley Park Honours]. [www.webcitation.org/6DvE90SSz Архивировано из первоисточника 25 января 2013].

Ссылки

  • [www.codesandciphers.org.uk/ www.codesandciphers.org.uk - веб-сайт инженера Тони Сейла, "возродившего" Colossus]
  • [www.codesandciphers.org.uk/lorenz/pods/coltalk_2.html Видео: Тони Сейл о возрождении Colossus Mark II]


Отрывок, характеризующий Colossus (компьютер)

Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.