Copyright Term Extension Act
| Закон о продлении срока охраны авторских прав | |
| Copyright Term Extension Act | |
 | |
| Вид: | |
|---|---|
| Номер: |
Pub.L. 105–298 |
| Принятие: | |
| Подписание: | |
| Вступление в силу: | |
 Электронная версия в Викитеке | |
Copyright Term Extension Act (CTEA; с англ. — «Закон о продлении срока охраны авторских прав») — федеральный закон США, принятый в 1998 году и расширивший сроки действия авторского права в США. Со времени подписания закона об авторском праве в 1976 году авторское право сохранялось в течение жизни автора и в течение 50 лет после его смерти или 75 лет для работ, сделанных по найму[en]. Закон 1976 года также увеличил срок действия авторского права для работ, созданных до 1978 года, которые ещё не перешли в общественное достояние, с 28 до 47 лет, что в общей сложности составляет 75 лет. Закон 1998 года увеличил эти сроки до действия в течение жизни автора и 70 лет после его смерти, а для работ по найму — до 120 лет после создания или 95 лет после публикации в зависимости от того, какая дата раньше[1]. Защита авторского права для работ, опубликованных до 1 января 1978 года, была увеличена на 20 лет и составила в общей сложности 95 лет с даты их публикации.
Этот закон, также известный как закон о продлении срока охраны авторских прав имени Сонни Боно (англ. Sonny Bono Copyright Term Extension Act), закон Сонни Боно (англ. Sonny Bono Act) или, иронически, закон защиты Микки Мауса (англ. Mickey Mouse Protection Act)[2], практически «заморозил» дату продвижения общественного достояния в США для работ, защищённых более старыми законами об авторском праве. По этому закону, дополнительные работы, сделанные в 1923 году или позже, которые всё ещё охранялись авторским правом в 1998 году, не перейдут в общественное достояние до 2019 года или позже (в зависимости от даты создания), если владелец авторского права не выпустит их в общественное достояние до этого момента. В отличие от законов, увеличивающих срок действия авторского права в ЕС, закон Сонни Боно не восстанавливал авторское право для работ, срок действия авторского права у которых уже истёк. Закон увеличил сроки защиты для работ, которые охранялись авторским правом, и является ретроактивным. Тем не менее, работы, созданные до 1 января 1978 года и не опубликованные или зарегистрированные до последнего времени, рассматриваются в отдельной секции закона (раздел 17 кодекса США, параграф 303[3]) и могут быть под защитой авторского права до 2047 года. Законопроект стал законом 105—298 27 октября 1998 года.
Содержание
Описание
По Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений подписавшие документ страны обязаны предоставлять защиту авторского права в течение как минимум срока жизни автора и 50 лет после его смерти, но они имеют право предоставить и больший срок защиты. После директивы о сроке авторского права[en] 1993 года страны-члены Европейского союза приняли срок защиты в течение жизни автора и 70 лет после его смерти. Соединённые Штаты Америки не подписывали Бернскую конвенцию до 1988 года, но предоставили минимальный срок защиты авторских прав, указанный в конвенции, после принятия закона об авторском праве 1976 года.
После присоединения США к Бернской конвенции, большое количество владельцев авторских прав успешно пролоббировало Конгресс США на ещё одно увеличение срока действия авторского права, чтобы предоставить тот же срок защиты, что существует в Европе. Закон был назван в память о конгрессмене Сонни Боно, умершем за 9 месяцев до того, как закон вступил в силу — до этого он был одним из 12 поддержавших аналогичный закон.
Члены Палаты представителей, симпатизировавшие владельцам ресторанов и баров, которые были недовольны практиками лицензирования Американского общества композиторов, авторов и издателей и Broadcast Music, Inc., практически пустили законопроект под откос. Как результат, в законопроект был включён Fairness in Music Licensing Act[en] (с англ. — «Закон о справедливости лицензирования музыки»), который разрешил малому бизнесу публично исполнять музыку без необходимости уплаты лицензии[4].
Обе палаты США приняли законопроект в качестве публичного закона 105—298 путём устного голосования[en][5][6]. Президент США Билл Клинтон подписал закон Сонни Боно о продлении срока охраны авторских прав 27 октября 1998 года[7].
Противодействие
Издатели и библиотекари подали иск в Верховный суд США, Эльдред против Эшкрофта[en], чтобы получить судебный запрет на приведение закона в действие. Устные аргументы были услышаны Верховным судом 9 октября 2002 года. 15 января 2003 года Верховный суд признал закон конституционным большинством голосов (7—2)[8].
В 2003 году истцы по делу Эльдреда начали лоббировать в Конгрессе принятие закона, названного Public Domain Enhancement Act[en] (с англ. — «Закон об улучшении общественного достояния»), который бы сделал положения закона Сонни Боно применимыми только к субъектам авторского права, зарегистрированным в Библиотеке Конгресса.
Напишите отзыв о статье "Copyright Term Extension Act"
Примечания
- ↑ U.S. Copyright Office, Circular 1: [www.copyright.gov/circs/circ01.pdf Copyright Basics], pp. 5-6
- ↑ Lawrence Lessig, Copyright’s First Amendment, 48 UCLA L. Rev. 1057, 1065 (2001)
- ↑ [www.law.cornell.edu/uscode/text/17/303 17 U.S. Code § 303 - Duration of copyright: Works created but not published or copyrighted before January 1, 1978]. Legal Information Institute[en]. Проверено 31 декабря 2015.
- ↑ William Patry, 1 Patry on Copyright § 1:97 (Thomson Reuters/West 2009)
- ↑ [thomas.loc.gov/cgi-bin/bdquery/z?d105:HR02589:@@@X THOMAS: Status of H.R. 2589]. Thomas.loc.gov. Проверено 21 января 2011.
- ↑ [thomas.loc.gov/cgi-bin/bdquery/z?d105:SN00505:@@@X THOMAS: Status of S. 505]. Thomas.loc.gov. Проверено 21 января 2011.
- ↑ [www.copyright.gov/reports/annual/2002/litigation.html U.S. Copyright Office: Annual Report 2002: Litigation]. Copyright.gov. Проверено 21 января 2011.
- ↑ Timothy B. Lee. [www.washingtonpost.com/blogs/the-switch/wp/2013/10/25/15-years-ago-congress-kept-mickey-mouse-out-of-the-public-domain-will-they-do-it-again/ 15 years ago, Congress kept Mickey Mouse out of the public domain. Will they do it again?], Washington Post (October 25, 2013).
Ссылки
- Тексты по теме закона о продлении срока охраны авторских прав в Викитеке?
Отрывок, характеризующий Copyright Term Extension Act
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
