Couronne (1861)
«Корона» (фр. La Couronne) — французский батарейный броненосец, первый в мире железный броненосец по времени закладки, но из-за задержек введён в эксплуатацию позже английского «Warrior».
Содержание
История
«Корона» была заложена в один день с «Глуар». По сути дела, она была возвращением к исходному проекту броненосца с железным корпусом, созданного Дюпуи де Ломом, который Наполеон III отверг в пользу более дешевого «Глуар». Постройка корабля задержалась из-за переработки чертежей и слабости французской промышленности (не имевшей никакого опыта изготовления железных корпусов) и в результате корабль вступил в строй позднее британского «Уорриора».
Конструкция
Проект корабля почти полностью повторял La Gloire, сохраняя все его недостатки, вроде чрезмерно огромных орудийных портов. Но было важное отличие: в то время как предшествующие броненосцы были деревянными кораблями, обшитыми броней, «Корона» была целиком изготовлена из железа. Фактически, по конструкции корпуса она являлась стандартным двухдечным быстроходным винтовым линкором класса Napoléon, но сделанным не из дерева а из железа.
Бронирование
Полное водоизмещение корабля составляло 5938 тонн. Его корпус был полностью забронирован коваными железными плитами от ватерлинии и до верхней палубы. Броня имела тщательно продуманную подкладку: плиты толщиной от 80 до 100 миллиметров укладывались на четырехдюймовый слой тиковых досок, подкрепленный 25-миллиметровыми железными пластинами, которые, в свою очередь, опирались на 280 миллиметров тиковых досок, лишь за которыми находился железный набор корпуса. Считалось, что такая конструкция пояса лучше защищает от отлетающих при ударе снаряда щепок. Верхняя палуба была подкреплена листами 25-миллиметрового железа.
Вооружение
Вооружение корабля на момент ввода в строй состояло из десяти 55-фунтовых гладкоствольных орудий и тридцати 164-миллиметровых нарезных пушек. За время службы, корабль перевооружался несколько раз: дульнозарядные орудия сменяли казнозарядными, гладкоствольные — нарезными. Последний вариант вооружения включал восемь 234-миллиметровых 19-калиберных орудий и четыре 194-миллиметровые пушки, дополненные легкими противоминными пулеметами на верхней палубе.
Силовая установка
В движение корабль приводился паровой машиной мощностью в 2900 л.с. Восемь овальных котлов давали достаточно пару для поддержания 12,5-узлового полного хода. Как и все французские океанские броненосцы того времени, он нес полное парусное вооружение.
Служба
«Корона» вступила в строй в 1862 году. Она была прикомандирована к Атлантическому Эскадрону, базировавшемуся на Шербур. В 1864 году, «Корона» эскортировала CSS Alabama за пределы французских территориальных вод перед боем с USS Kearsarge.
В начале франко-прусской войны, «Корона» находилась на Средиземном Море, в составе Средиземноморского Эскадрона эскортируя транспорты, перевозящие войска между Алжиром и Тулоном. Когда стало ясно, что немецкая эскадра (которая, как предполагалось, может совершить попытку нанести удар по французским коммуникациям в Средиземном Море)блокирована в Вильгельмсхафене, и что Испания не выступит на стороне Германии, восемь броненосцев Средиземноморского Эскадрона, включая «Корону», были направлены в Северное Море. Под командованием адмирала Фуришона, эскадра крейсеровала около Гельголанда с августа по октябрь, после чего вернулась в Дюнкерк.
В 1885 году «Корону» переоборудовали в учебно-артиллерийский корабль, демонтировав броню и переделав верхнюю часть корпуса. Корабль получил дополнительную батарейную палубу, и приобрел полное внешнее сходство с небронированным парусно-винтовым линкором. Пушки её были заменены различными образцами современной артиллерии разных калибров, для тренировки канониров.
В 1908 году броненосец был окончательно разоружен и переделан в плавучую казарму.
Разобран на металл в середине 1930-х годов.
Напишите отзыв о статье "Couronne (1861)"
Ссылки
- [www.korabli.eu/blogs/bronenoscy/franciya/batareynye/couronne/istoriya История корабля «Couronne» («Корона»)]
| ||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи о флоте желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Couronne (1861)
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
