Cracked.com

Cracked.com
URL	[www.cracked.com Cracked.com]
Коммерческий	Да
Тип сайта	Развлекательный веб-ресурс
Регистрация	Необязательная
Язык(-и)	Английский
Посещаемость	([www.quantcast.com/cracked.com?country=GLOBAL статистика Quantcast])
Владелец	E. W. Scripps Company (англ.)
Автор	Джек О'Брайен
Начало работы	2005

К:Сайты, появившиеся в 2005 годуК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Cracked.com — юмористический веб-сайт с более чем 300 млн просмотров страниц в месяц. Сайт был основан в 2005 году Джеком О’Брайеном и в настоящее время принадлежит E. W. Scripps Company (англ.). Является преемником журнала «Крэкед» (англ.), от которого и произошёл.

История

Происхождение

Журнал «Крэкед» был запущен в 1958 году. В начале 2005 года владелец «Крэкед» Дик Кульпа (англ.) продал журнал группе инвесторов, которые объявили о планах возродить печатную версию издания с новой редакционной политикой и дизайном.

В октябре 2005 года Cracked.com запущен как отдельный веб-сайт под редакцией Джека О’Брайена, бывшего продюсера ABC News. Хотя выпуск бумажного журнала был прекращён вскоре после основания сайта, Cracked.com приобрёл популярность и был куплен Demand Media (англ.) в июне 2007 года, и „Крэкед“ пережил период стремительного роста.

12 апреля 2016 года сайт был куплен компанией «Е. В. Scripps» (англ.) за 39 миллионов долларов.

Cracked.com

В 2007 году на «Cracked» приходило несколько сотен тысяч уникальных пользователей в месяц, насчитывалось от 3 до 4 миллионов просмотров страниц. Редакция включает в себя главного редактора Джек О’Брайена, Джейсон Паргина (под псевдонимом Дэвид Вонг (англ.)), которого приняли в качестве помощника редактора в 2006 году, и Орена Катзеффа, ставшего генеральным директором Cracked.com в ноябре 2007 года после запуска совместного бизнеса Yahoo Media Group. Cracked.com публикует 2-4 статьи в день по 2000—3000 слов в каждой, а также видео-контент, короткие эссе и проводит конкурсы. Избранные статьи являются самыми популярными и, как правило, набирают примерно 1 миллион просмотров в первую неделю после публикации. В 2010 году Cracked.com создал своё приложение для IPad. Дизайн приложения выглядит аналогично комнате отдыха «Крэкед» с газировочным автоматом, барными стулья и столом.

Сетевой трафик Cracked.com удваивается каждый год, что делает его одним из наиболее успешных проектов Demand Media. В 2010 году «Крэкед» набрал более 1 миллиарда просмотров своих страниц. К 2012 году Cracked.com получал 300000000 просмотров страниц в месяц и 7,3 миллиона уникальных пользователей в месяц, что, по словам Demand Media, делает его самым посещаемым юмористическим сайтом в мире. Cracked опередил The Onion, CollegeHumor и Funny or Die (англ.). Согласно рейтингу Alexa, Cracked.com располагается 289-м месте по посещаемости в США и на 654-м в мире.

Писатель Дэниел О’Брайен был допрошен ФБР и Секретной службой США после написания статьи под названием «Как похитить дочь президента». В ноябре 2013 года сайт был взломан, после чего рассылал вирусы посетителям через JavaScript.

Особенности

Сайт «Крэкед» также включает в себя блог, видео, форумы, мастерскую писателя, пять еженедельных конкурсов Image Manipulation, называемых Photoplasty и короткие статьи под названием «Быстрые исправления». «Крэкед» раньше включал ежедневный конкурс «Craptions», где пользователи добавляли подписи к фотографиям; эта функция была реализована на форумах. Сайт публикует авторские колонки Seanbaby (англ.), Даниэля О’Брайена, Роберт Броквея, Коди Джонстоан, Сорена Боуи, Крисо Бушольтца, ведущего и автора серии «Ненависти к номерам» Уэйна Глэдстона (англ.), Джона Чизи, Кристины Хсу и главного сценариста и художественного руководителя труппы «Это не Мушкеты!» Майкл Свэйма.

Несмотря на то, что «Крэкед» принадлежит Demand Media, он не считается фермой контента (англ.). Вместо того, чтобы быть «виртуальной комнатой писателя», где более 2500 любителей пишут статьи, с пользователями лишь установлена обратная связь. Генеральный директор Орен Катзифф говорит: «Ничто не попадает на главную страницу, не пройдя редакторскую проверку»; [авторы] «сообщают о своих идеях редакторам, которые устанавливают с писателями обратную связь, после чего начинание получает зелёный свет». О’Брайен и пять других редакторов отбирают и исправляют лучший материал. Более 90 % из рассказов на главной странице «Крэкед» приходят из комнаты виртуального писателя. «Крэкед» известен своими популярными спискостатьями под такими названиями, как «6 самых безумных людей, когда-либо баллотировавшихся на пост президента» или «7 основных дел, о которых вы и не подозревали, что делаете их неправильно».

Веб-сериал

Около 30 % содержания «Крэкед» составляет видео. По состоянию на октябрь 2014 года, на Cracked.com содержалось 22 веб-сериала, снятые специально для этого сайта. В 2009 году «Крэкед» представил веб-сериал «Агенты Крэкед», который набрал 20 миллионов просмотров в течение трёх сезонов. В июле 2010 года «Крэкед» запустил «После часов», видео-версию списков «Крэкед». Сериал включает такие темы, как «Почему Бэтмен опасен для Готэм-сити» и «Почему „Звездные войны“ тайно повергают женщин в ужас». Шоу набрало более 15 миллионов просмотров. Также на сайте представлены шоу «События, которые должны были произойти» и «Опыт Кэти Виллерт».

Шпаргалки

В 2011 году «Крэкед» совместно с Rotten Tomatoes и MovieClips (англ.) запустили серию созданных пользователями шпаргалок, помогающих разобраться в известных фильмах. Например, вот описание фильма «Рататуй» «Крыса Реми обожает изысканную еду, и он научился готовить, смотря телевидение таким же образом, как поклонники Джеки Чана смотрят его фильмы, поголовно становясь мастерами кунг-фу. Реми встречает ничего не подозревающего дворника, работающего в парижском ресторане и выясняет, как захватить контроль над его разумом, контролируя каждое движение».

Книги

Cracked.com выпустил свою первую книгу «Вы, возможно, зомби, и другие плохие новости (англ.)» в 2010 году, изданную Plume (англ.). Книга содержит 20 статей, ранее публиковавшихся на сайте, и 18 новых, написанных специально для книги. Книга оформлена как типичное юмористическое чтиво и содержит главы вроде «Четыре самых крутых президентов за всё время» и «Ужасная правда, следующая за пятым пунктом в твоём списке покупок».

Книга заняла девятую строчку в списке бестселлеров The New York Times в разделе «Советы и прочее»: было продано более 40000 экземпляров. В рамках маркетинговой кампании «Крэкед» призывал поклонников размещать фотографии себя рядом с книгой и подписью в 50 слов.

Crown Publishing Group (англ.) приобрела права на рукопись О’Брайена «Как побить президента» на сумму свыше 60000 долларов. Книга будет комедийным обзором на вклад американских президентов в историю.

Cracked.com выпустила свою вторую книгу, «Де-учебник: материалы, о которых вы не знаете или думали, что не знали» 29 октября 2013 года.

Живые выступления

На фестивале South by Southwest 2011 года состоялся Cracked Live, во время которого зрители увидели живые выступления Майкла Свэйма, Сорена Боуи, Даниэля О’Брайена, Кэти Виллерт и Коди Джонстона. В ноябре 2011 года «Кракед» приняли участие в Comikaze Expo (англ.). В программе выступлений было показано, как команда «Крэкед» работает над выпуском «После часов», а также комедийные скетчи.

Признание

Журнал Wired назвал «Cracked» «вызывающим привыкание», «навязчиво смешным» и «ужасающе информативным». Mother Jones (англ.) писал о Cracked.com как об «одном из самых смешных сайтов в Интернете» и охарактеризовал его содержание как «правильный баланс поп-культуры, похабного юмора и интеллектуализма». За один месяц пользователи «Крэкед» провели более 255 миллионов минут на сайте, что в пять раз больше, чем на сайте Comedy Central и 9 раз больше, чем на Funny or Die (англ.).

В 2010 году веб-сериал «Агенты Крэкед» выиграл приз зрительских симпатий на втором ежегодном (англ.) Streamy Awards (англ.). В 2012 году потрескавшийся получил приз зрительских симпатий Webby Award как лучший юмористический сайт.

Ссылки

• [www.cracked.com Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Cracked.com

Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.