Creditanstalt

Creditanstalt
Тип	Акционерное общество
Год основания	1820
Расположение	Вена (Австрия)
Сайт	[www.ba-ca.com www.ba-ca.com]
Год закрытия	2002

К:Банки, основанные в 1820 году

Creditanstalt — банк, основанный в 1820 году австрийской ветвью семьи Ротшильдов.

В 1931 находился на грани банкротства.

… на удивительное фиаско непотопляемых Ротшильдов пристально смотрели из соседней Германии немигающие синие глаза будущего фюрера. В декабре 1933 года парижского Эдуарда Ротшильда предупредили: в случае прихода к власти в Австрии нацисты всерьёз возьмутся за расследование дела о банкротстве «Кредит-Анштальт».

После Второй мировой войны банк был национализирован. В 1997 году принадлежащая государству часть активов была продана в «Bank Austria»; после слияния капиталов новый банк носил двойное имя — «Bank Austria Creditanstalt», сокращённо «BA-CA». С 31 марта 2008 года предпочтительным является название «Bank Austria». Входит в состав итальянской финансовой группы UniCredit. Является владельцем 100% голосующих акций российского представительства UniCredit - ЗАО ЮниКредит Банк. Логотип банка, после слияния с «Bank Austria», можно посмотреть [upload.wikimedia.org/wikipedia/de/thumb/a/a2/Bank_Austria_Creditanstalt_Logo.svg/220px-Bank_Austria_Creditanstalt_Logo.svg.png здесь].

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Creditanstalt

Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.